не больше полутора метров (придумано автором, для красивой легенды).
– Что это такое?
Ульяна проходит между рядов и касается листьев.
– Это сады Хасимы.
– Красивое название.
– Им уже больше пятидесяти лет. Здесь была сплошная пустыня. У Хасимы, была маленькая дочка и мама-биолог для нее стала кумиром. Они планировали высадить целый сад, выведенных ими необычных фруктов. Девочку увлекали растения, и она знала, что станет похожей на мать и они вместе прогуляются по саду, созданному ими. Но беда постучала в их дом. У малышки обнаружили рак. Казалось, что вовремя. Врачи давали почти 100%, но Хасима, уже в тот момент чувствовала, что неизбежна беда, потеря… Она стала работать над созданием карликовых фруктовых деревьев. Дочери были отведены годы, и она знала, что успеет. Она хотела успеть.
К моменту, когда девочка была уже очень плоха, сад был примерно с метр высотой. На инвалидной коляске, Хасима привезла ее и взяв за руку они пошли гулять по своему саду… по своей осуществленной мечте, в столь короткий срок. Кажется, что сам Всевышний помогал ей, одаривая солнцем маленькие деревца. С тех пор, сад размером двадцать на двадцать стал таким, каким видишь его ты, Ульяна.
Сейчас им владеет семья женщины и он уже стал достоянием и неким символом надежды. Сюда могут приезжать кто угодно. Они не запрещают. Плоды отвозят в больницы или приюты.
Ульяна остановилась и подошла к стволу дерева, погладив его.
– Здесь столько боли. Красота всегда таит большую боль. Почему? – кажется, что и говорила она не со мной.
– Не знаю, Ульяна. Наверное, потому что за все приходится платить… рано или поздно…
– Это так печально…
Она хмыкнула, и мы пошли дальше.
– Почему ты приходишь сюда?
– Не знаю. Я не так давно сюда впервые приехал, хоть и знал об этом месте. Позже стал отправлять и деньги в поддержку. Я вообще люблю природу. Люблю свой дом.
Девушка остановилась и странно посмотрела на мое лицо… в глаза.
Знаю, что она думает обо мне, но я впервые решил рассказать о себе.
– Ты очень странный и противоречивый, знаешь?
Улыбаюсь на ее слова.
– Знаю.
К шести вечера мы приезжаем домой. Ульяна стала немного расслабленной. Вошли в комнату и сразу же стали переодеваться, потому что песок оставил следы на одежде и коже.
– Пойдем вместе в душ, – не стал спрашивать, иначе убежала бы.
Вижу, как стесняется, чем заводит еще больше. Хотел оставить на вечер, но не удержался.
При виде ее стройного и нежного тела, никакие тормоза не срабатывают.
Это нереально.
Пью ее до дна, каждый выдох, каждое движение.
Кожей к обнаженной ей. Лицом к лицу.
Поднимаю ее за бедра и прислоняю к стене. Не жду и сразу врываюсь в нее.
Горячо, узко, влажно… Моя… она только моя.
Целую нежные, пухлые губы. Кусаю, получая в ответ бешеный отклик. Хотя еще пытается сопротивляться.
Насаживаю на себя, утопая в ней.
«Что же ты со мной делаешь, девочка?»
Тихо стонет. Взрывает меня изнутри.
Царапает и льнет к телу, теряется в эмоциях. Ускоряюсь и чувствую, как застывает в пространстве, а после сокращается на мне.
Ставлю девушку на ноги, придерживая, и продолжаю, развернув к себе спиной.
Вхожу все глубже и быстрей, а после кончаю на красивую попку. Оглаживаю ягодицы, сжимая их. Прижимаюсь торсом к ее красивой тонкой спине, ловя в объятия хрупкую талию.
Она слишком желанна, и я не знаю, хорошо это или нет.
– Я хочу, чтобы ты научилась танцевать.
Ульяна
Взрыв эмоций, который я получила за этот день меня переполнил. Я бурлила чувствами, которые сменяли друг друга. Словно идешь по тонкой линии, что является гранью.
Гранью чего? Я так и не смогла понять.
«Танцевать?»
Не знала, что ответить. Ни единого слова не промелькнуло, что могло послужить ответом на его просьбу.
«Зачем? Почему? Для чего?»
Промолчала и он выпустил из объятий.
Спускаюсь на кухню и нахожу на ней Мадину.
– Привет. Уступишь мне свою святая святых на один вечер?
– Решила сразить его наповал?
– Перестань. Просто решила приготовить любимое блюдо. Не более того. Соскучилась по России.
– Он мужчина, Ульяна. И уже покорен, но не признается.
– Вы все так романтизируете. Но правда иногда убивает или оказывается слишком уродливой.
– Ты права. А что считать правдой, каждый решает сам, милая. Если тебе что-то понадобится – зови. Моя комната сразу за углом налево.
– Спасибо.
Пока готовлю фасолевый суп с копченостями, то и дело вспоминаю этот день. В такого Наиля, было бы легко влюбиться, особенно такой девчонке, не знавшей, что такое любовь. Но пройдя через все, что он мне тут устроил, я чувствую себя вымотанной, уставшей – это невозможно было бы. Отвращение к себе, к тому, что вытворяю. Я не знаю, нормально ли это все?
Однажды я слышала про стокгольмский синдром, но не вникала, может это он?
Подходит ли ситуация под описание этого термина? Но я и не люблю его.
Черт. Мне нужен интернет.
– А ты что тут делай? – врывается в сознание противный голос Рании.
– Стою и жду, когда ты придешь.
– Зачем? – удивляется.
– Что бы спросила меня – что я тут делаю. Теперь моя миссия и твоя выполнена, я могу идти.
– Ничего не понять.
– А ты в принципе мало понимаешь, Рания.
Прохожу мимо нее и поднимаюсь в спальню. До ужина еще целый час. А я сегодня немного устала.
Просыпаюсь от поцелуев и крепких объятий.
Невольно хочется улыбаться, но потом тут же беру себя в руки.
– Я спать хочу, Наиль.
– А я тебя хочу, – разворачивает к себе и укладывает меня на свое плечо.
– Отстань. Правда устала. Не буду ужинать даже.
– Ну нет, ты меня покормишь сегодня.
– Не борзей, Хаддад. У тебя есть Мадина.
Смеется так, что мелкая вибрация проходит по моему телу.
Гладит по щеке и целует в макушку.
– Вставай, – шепчет тихо.
– Еще пару раз так скажи, и я усну очень крепко.
– Ладно.
Укладывает меня на постель и не успеваю я обрадоваться победе, как меня подхватывают на руки и перекидывают через плечо.
Верещу как могу громко, грозясь его убить, но тщетно.
– Ну все-все, я иду сама. Ну поставь на пол, а то стошнит сейчас.
– Так бы и раньше.
– Ненормальный. Животу больно же, – глажу его и выхожу из комнаты.
– Я его сегодня зацелую, – притягивает меня за плечи, шепчет и отпускает тут же.
– Подождешь? Я разогрею.
– Не вопрос. Буду в столовой на диване.
Набираю в тарелку суп.
