– Судя по тому, как она оправдывалась и уговаривала меня не "греть на груди змею"... Кажется, да, это ревность.
Я глуповато хмыкнула, хотя его слова не смогли не воодушевить. Впрочем, и про обиду я не забыла.
– Зачем ты рассказал ей о нас? – осеклась. – Ну, не о нас, конечно, о том, как именно мы познакомились.
– Видишь ли, – он, сложив руки на груди, прислонился к кухонному гарнитуру и теперь мы смотрели друг на друга полубоком, – это вышло ненамеренно и точно не с целью как-то тебя очернить. Мы пересеклись с ней в тот же день, что и с тобой, в компании общих друзей, ну я и рассказал между делом, что мой кошелек "подрезала" девчонка в торговом центре. Я же тогда тебя еще совсем не знал.
– Вижу, вы часто пересекаетесь после расставания, – знаю, что лезла не в свое дело и вообще вела себя как сварливая жена, но промолчать просто не могла.
– Мы знакомы лет двадцать, Рит, – мягко, даже где-то поучительно ответил он. – Всегда были друзьями. Да, мы расстались, но от этого не стали друг друга люто ненавидеть. Конечно, о прежней дружбе теперь не может быть и речи, но все-таки мы не самые чужие друг для друга люди.
– Я не верю в дружбу бывших. Это чушь! Какая-то передружба-недоотношения. Когда у вас появится новая девушка, она вряд ли одобрит такую "подружку". Я бы не одобрила.
– Когда у меня появится девушка, я сделаю все, чтобы она чувствовала себя уверенной и не волновалась по пустякам, – какое-то время он молча смотрел на меня, и показалось, что в этом взгляде было намешано столько всего…
Почему-то вдруг в памяти всплыли слова Кристины, что он в постели огонь и стало дико стыдно за фривольные и абсолютно запретные мысли.
Его новой девушкой будешь не ты, не обольщайся. Он четко дал понять, что вы просто босс-подчиненная. Ну хорошо – приятели. На этом все.
Но почему же когда он вот так смотрит, совсем не кажется, что мы друг для друга никто..?
Больше тему его бывшей я поднимать не хотела, поэтому мы говорили о чем угодно, кроме его прошлых многочисленных или не очень отношений. Не так-то просто обсуждать с мужчиной, который тебе нравится, со сколькими девушками он спал. Мне признаний стервы-Кристины с лихвой хватило.
– Как там Кира? – спросил он, когда я уже собиралась домой. Конечно, вместо этого вопроса я бы с удовольствием услышала от него: "останешься?", но это уже было из разряда глупых фантазий.
– Завтра поеду к ней, узнаю. Вроде бы нормально.
– А когда суд?
– Кажется, в эту пятницу. У Нины спрашивать бесполезно, она только и делает, что орет на меня, водит дружков и заливает "горе", потому что у нее забрали дочь. Я уточню у Лен Санны, она-то точно в курсе всего.
Увы, до суда дело не дошло, ведь когда я вернулась домой, узнала, что Нину убили.
Часть 26
***
– Этим и должно было все закончиться, иначе и быть не могло, – отрезала ЛенСанна, аккуратно складывая в выдвижной ящик стола какие-то документы. Ровно, уголок к уголку. – Женщина, которая ведет аморальный образ жизни, всегда плохо кончает. Заруби себе на носу.
– Ее прямо на кухне пырнули, столько было крови… – в моем голосе ужас, ведь картина залитого алым кафеля до сих пор стояла в глазах. – Я пришла с работы, а там менты, участковый наш, соседи…
– Разборчивее нужно быть в связях. И голову на плечах иметь.
– Не знаю, как теперь рассказать об этом Кире. Просто не представляю… Она такая маленькая, ведь какая-никакая, но все-таки мать…
– Я сама скажу, – повернув в замке ключ, спрятала тот в маленьком сейфе под столом. – Не впервой.
– Я же могу ее увидеть? Ты же разрешила в тот раз.
– Не "ты", а "вы". Можешь, она тебя ждет. Кстати, ты вторая к ней гостья за день.
Я буквально опешила.
– А кто еще приходил?
– Осадчая Марина Сергеевна, вот утром сегодня.
Марина? Я очень удивилась.
– К слову, второй раз уже приходит. Первый неделю назад была.
Новость стала настоящим откровением.
Нет, я знала, что тогда, после событий нового года, она звонила мне чтобы поинтересоваться как там Кира. Я тогда не взяла трубку, и узнала о цели ее звонка позже от Романа. Но я понятия не имела, что она разыскала девочку сама, и не просто нашла, а приезжала навестить.
– Я прямо сейчас к ней, ладно?
– Ну иди в комнате для игр подожди, скоро спустится.
Я спустилась в так называемую "игровую", в которой сама провела когда-то сотни часов. Ящики с конструктором, куклы, засаленные от времени и тысяч детских рук мягкие игрушки. В углу копались две девочки, обе сопливые и коротко остриженные.
Снова вспышка педикулеза – безошибочно догадалась я. С вшами здесь боролись радикально, возиться с новомодными средствами ни у кого времени не было ни времени, ни денег.
– Приве-ет! – Кира набросила на меня словно маленький ураган. Залезла на руки и повисла, словно обезьянка.
Девочки прекратили играть и уставились на нас с нескрываемой завистью.
– Ну как ты? Как дела? – погладила ее по волосикам, заплетенным в две жидкие косы.
– Нормально. Кормят вкусно и игрушек много.
Вкусно? Много игрушек?
Хотя относительно жизни, что у нее была, в этом плане здесь действительно словно детский санаторий.
– У меня подружки появились, Ира и Надя. А с этими, – кивнула на девочек, – я не дружу. У них вши.
– Подумаешь – вши. У меня тоже были.
– Да ладно!
– Сто раз! И со мной все играли. Это ведь очень обидно – быть изгоем, не надо так.
– А когда мама меня заберет? – вдруг спросила она, и я разволновалась.
В детских глазах стоял вопрос, ответ на который я не знала как сформулировать. Я не хотела ей врать, но и сказать правду не поворачивался язык.
– А ты хочешь домой?
– Не знаю, – она дернула плечом. – Дома как-то привычнее, но тут тоже хорошо. Кстати, ко мне Марина приезжала! Видишь, – спрыгнула на пол и покрутились, демонстрируя новое платье в клетку. – Это она мне привезла! А еще колготки, новую куртку, игрушки. Набор фломастеров, аж шестьдесят штук, представляешь? Там есть супер-цвета – золотой и серебряный. Золотой уже плохо пишет, мы с девочками рисовали на себе браслеты и цепочки, – хихикнула в ладошку. – Баба Нюра так орала, когда отмывала.
Баба Нюра – сбитая нянечка со старческой "гречкой" на полных руках была грозой детского дома, все ее боялись, но все равно исправно доводили до белого каления.
– Может, ты меня заберешь? – без обиняков спросила она.
– Мне тебя никто не отдаст.
– Ну ладно, подожду маму. Только вот она пока ни разу ко мне не приходила, почему-то.
И уже не придет.
Уезжала я с тяжелым сердцем, но все равно с облегчением. Адаптация прошла хорошо, она не плачет, а это уже достижение. ЛенСанна сказала, что расскажет ей новость вечером. Как и том, что теперь до совершеннолетия детский дом заменит ей дом родной.
– Если никто не заберет, конечно. Но она уже взрослая, на таких спрос невелик, надежду я бы не питала.
Пока ехала до дома Беркута, позвонила Марине – поблагодарить за внимание к Кире и извиниться за долгий игнор.
– У меня тогда не самые лучшие времена были. Извини, что не брала трубку…
– У Ромы тогда тоже все не клеилось, – то ли между прочим, то ли намеренно поделилась она. Я затаила дыхание. – Сам не свой был просто. А ты вернулась и смотрю – ожил.
А вот так питать мои глупые мечты не нужно, это все неминуемо испортит.
– А Кира… почему ты к ней приезжала?
Женщина на том конце трубки вздохнула и как будто бы даже засмущалась своих эмоций.
– Не знаю, не выходит она у меня с того дня из головы. Такая девочка смышленая, просто чудо.
– Ее маму вчера один из собутыльников убил. Что-то не поделили.
– Знаю, Елена Александровна уже рассказала. Ужасная история. Просто ужасная…
Мы поболтали еще о чем-то отвлеченном и свернули разговор, когда я уже подошла к высотке Беркута. Бык снова был там – курил, прислонившись к хромированным перилам и увы, незамеченной пройти мне не удалось…
