Ох, Лёвка… это ведь жизнь, а мы — взрослые люди.
Словно почувствовав напряг, Ян протянул свою руку Лёвке для рукопожатия.
— Лика мне о вас рассказывала. Друг — Лев, верно?
— Допустим, — резко ответил мой друг. — И что ты тут забыл?
— Лев, прекрати, — вступилась я. — Очевидно ведь, что он пришёл меня проведать.
— Проведал? А теперь на выход! — друг поднялся со своего места и скрестил руки на своей груди.
— Ты с ума сошёл? — задохнувшись от его выходки, воскликнула я. — Лев!
Но тот даже не отреагировал, продолжая буравить взглядом Яна.
— Я позже зайду, — улыбнулся мне Ян, протягивая коробку с тортом. — Тебе, видимо, ещё рано принимать посетителей. Отдыхай.
Повернувшись к выходу, пошёл к двери и, коснувшись ручки, обернулся.
— И включи телефон, пожалуйста. Мне очень тебя не хватало, — подмигнув мне, покинул палату, оставляя наедине с Львом.
— Увижу его ещё раз, спущу с лестницы, — не дав раскрыть рта, произнес Левка. — Я предупредил.
— Ты совсем спятил? — посмотрев на него расширенными от удивления глазами, спросила его. — Какой чёрт в тебя вселился, можешь ответить?
— Отдыхай, — посмотрев мне в глаза, сказал он, не моргая.
Мышцы на его лице играли, бугрясь желваками. Словно он кипел от ярости, но пытался себя сдержать.
Потом быстро поцеловав меня в макушку, добавил:
— Позже ещё зайду.
Больше не говоря ни слова, ничего не объясняя, спешно покинул палата, оставляя меня одну.
Как только за другом захлопнулась дверь, я медленно опустилась на постель, пытаясь понять, что произошло.
Левка не должен был так себя вести. Даже если ему не понравился Ян. Понять не могла, почему он так? Ведь Лёвка даже рта не дал открыть Яну, а сразу принял в штыки.
Вздохнув, опустилась на подушку и свернулась в клубок, словно маленький ребёнок, как делала это в детстве, когда возникали какие-либо трудности.
— Поговорю с ним и всё выясню. И чего взъелся? Странно… — на выдохе произнесла я, обдумывая сложившуюся ситуацию.
Проходил день, два, неделя. Я разговаривала со Сладких, рассказывала ему, как Ян поддерживал меня в его отсутствие, помогал с документами, решал сложные вопросы, но как об стенку горох. Ничего не менялось. Не получила ни ответа, ни пояснений от него. Между дикими и необъяснимыми вспышками ярости, Лев отмалчивался и твердил, чтоб я прекратила с Яном всяческое общение и хорошенько подумала над его предложением полететь вместе с ним в штаты.
По его распоряжению моего нового друга даже на порог клиники не пускали. Приходилась общаться с ним только по телефону. Без конца извиняться и оправдывать поступок Льва. Убеждала, что это не продлиться до бесконечности, ведь очень скоро я должна была покинуть стены клиники и вернуться домой. А там уже никто не в праве мне указывать с кем и когда встречаться.
Как же я ошибалась…
Когда поняла, что по-хорошему не получается и мои уговоры бесполезны, в порыве злости сорвалась. Заявила другу, что ни за что не покину страну и рассказала о том, что Ян сделал мне предложение.
Я считала, что Лёвка — спокойный и уравновешенный парень, и те непонятные оскорбления и выпады в отношение Яна — это некое недоразумение и скорее исключение из правил. Но то, что произошло после слов о моём возможном замужестве, показалось мне настоящим апокалипсисом.
Если бы не санитары, которых после его криков вызвала медсестра, не знаю, что бы произошло. Таким я видела его впервые и очень испугалась.
После этого случая мы не виделись три дня. Сладких не приходил и не навещал меня, а вместо себя отправлял Элку. Я просила о выписке, но меня будто никто не слышал. А когда я решила самовольно покинуть стены клиники, явился он сам.
Долго молчал, но потом подошёл очень близко и, крепко обняв, произнёс:
— Прости. Я вел себя по-свински.
Что я сделала в ответ?
Обняла его, насколько позволяли силы, и разрыдалась.
Мы просидели в таком положении очень долго, пока мышцы не стало сводить.
Разговаривали ли мы? Нет.
Для меня и этого его поступка был достаточно. Хватало и его присутствия. Его сильного крепкого плеча. Как раньше, когда мне было очень трудно.
Мы возобновили наше общение. Стали общаться как раньше, избегая одной единственной темы — о Яне.
Но, как только у нас речь заходила о моей выписке, Лев снова начинал щетиниться и показывать свой оскал.
— Сколько я ещё здесь пробуду, — не выдержала, когда в очередной раз он мне снова отказал. — Прошёл месяц, Лев! Целый месяц ты продержал меня в больнице! Я скоро сойду с ума. Ты издеваешься?
Каждый раз он придумывал всяческие веские отговорки, чтобы удержать меня в клинике. Каждый раз я верила ему и соглашалась. Но сейчас моему терпению настал конец.
— Если забыла, то я напоминаю, что у тебя была наисложнейшая операция, и от того, как проходит твое выздоровление, зависит то, сможешь ли ты иметь детей или нет.
— Я не могу больше, Лев. Пожалуйста. Я обещаю, что буду очень осторожной. Стану выполнять все твои предписания. В конце концов, я и сама врач!
— Нет, Мединская, ты никуда не уходишь, — снова сказал Сладких, упираясь, и тут я поняла, что с таким раскладом я пробуду в клинике ещё очень долго.
Вспомнила, что Ванька там совсем один и наши с ним телефонные звонки, которые организовывает Ян, это как капля в море. А ещё приближающийся юбилей отца… Не сдержав эмоций, я разрыдалась.
— Лика. Ты чего? — прошептал Левка. — Не надо… всё ведь хорошо. Динамика положительная.
Это, может, у него и хорошо, а я от бессилия схожу с ума.
— Уйди, — оттолкнула его руку, когда он попытался стереть влагу с моего лица. — Ты ведь всё равно не поймёшь… что толку?
— Ты снова о том уроде? Влюбилась? — сквозь зубы процедил Лев, смотря исподлобья.
Опять он за старое… Вот как напрягся.
— Да причём тут он?! У меня столько дел скопилась. Дети… Юбилей отца, а я тут… и не могу ничего сделать.
— Юбилей? — переспросил он, как обычно игнорируя слова о детях. — Когда?
— Две недели. Мне столько всего ещё нужно сделать. Ума не приложу, как все успеть, ведь столько всего планировала. Танец. Отец любит фламенко. Хотела порадовать. Платье красное …цветок в волосах. Он был бы рад.
Сладких с минуту помолчал, словно обдумывая все за и против, а потом произнёс:
— Собирай вещи. Я подготовлю твою выписку. Но… готовься к тому, что я глаз с тебя не спущу. Все твои репетиции только в моём присутствии, — потряс указательным пальцем у моего лица.
— Что? Рехнулся? Может, ещё и пару мне составишь? — ответила ему, не зная то ли плакать, то ли радоваться от такого счастья.
— Если потребуется, то составлю, Мединская. Пакуй вещи. Пока не передумал, — сказал мне, направляясь к выходу.
К такому повороту не была готова. И планы были совсем иные. Ведь хотела свободы. Встретиться с Яном, поговорить. Обсудить все условия нашего с ним фиктивного брака. Съездить к родителям и рассказать, что Лев не настоящий мне жених. Познакомить их с Яном.
Теперь это будет проблематично.
Глава 39.
Лев Сладких.
Минувшие два месяца после операции Лики походили на настоящую полосу препятствий.
Бесконечная слежка. Контроль, переживания, беспокойства. Снова слежка.
Эх, Лёвка, и как ты до такого докатился вообще?
Сука! И откуда появился этот ублюдок? Как нашёл её? И для чего? Чтобы превратить её жизнь в ад? Я не позволю! Только через мой труп.
Не для того я столько времени приводил её в чувства. Вытаскивал из депрессии, восстанавливал её психику. Оберегал. Отвлекал, ограждая её память от пережитых воспоминаний. Столько усилий было приложено… Бессонных ночей, нервов. Столько выжидал, прежде чем сделать шаг, боясь спугнуть… Понимал, что рано. Не готова пока.
А тут этот хмырь объявился…
Увижу ещё раз — урою.
Лика… Девочка моя… не отдам никому. Моя… только моя.
— Здравствуй, — за спиной прозвучал её голос, как сладкая патока. — Давно ждёшь?
