Сводный монстр (СИ) - Ветрова Роза

— Ты и с девушкой Эрвина спал? — насмешливо спросила я, хотя внутри все клокотало от ярости. Кобель мой братец тот еще. А я его жалею, бедного такого, переломленного. Кажется, он получил по заслугам.

— Нет, — невесело усмехнулся парень, со злостью разглядывая меня. — С ней не спал.

— Что так? Не успел? Или отшили? — не удержалась, чтобы уколоть его.

Он вдруг перестал улыбаться и ответил серьезным голосом.

— Нет, просто она не блондинка.

Я не могла понять, шутит он или нет. Его глаза смеялись надо мной, но на губах ни тени улыбки. Я сглотнула и неосознанно поправила волосы. Он сейчас серьезно про то, что любит только блондинок или это очередная насмешка надо мной и провокация?

— Зачем тогда это Эрвину? — нервно спросила я, не решаясь больше говорить о его любовных похождениях.

— Я не давал ему победить в Австрии, Германии и Чехии ни разу, — пожал он плечами. — Стыдно родиться в Германии и ни разу не взять золото на родине. Наверное, его это сильно бесит.

— Я думала он твой друг…

— Приятель, да. У нас слишком частые разногласия чтобы быть друзьями. Однажды дошло до драки.

— Драка? Из-за чего?

— Да из-за соревнований. Эрвин был не согласен с результатами, полез ко мне с претензиями.

— А ты? — с любопытством спросила я.

— Сломал ему нос.

— Да уж…

— Он пытался сломать мне руку, прямо на виду у всех. Набросился как бешеный пес. Но потом мы сдружились, продолжили общаться.

— Ужас! Страшный у тебя приятель, — пробормотала я. — Макс?

Парень вопросительно посмотрел на меня, отбрасывая здоровой рукой темные волосы со лба.

— Ты всегда забираешь золото?

Брат явно не ожидал такого вопроса, потому что растерянно моргнул, уставившись на меня, ничего не отвечая. Йорн давно куда-то отошел, оставив нас наедине.

— Бывает, — медленно произнес он, явно не понимая с чего я это спросила, и вообще к чему веду.

— У тебя весь комод завален кубками и медалями. Все — золото. Я видела, как ты катаешься, твой уровень намного выше, чем у других.

— Эмм… Спасибо, — смущенно ответил брат, отводя глаза в сторону.

— Почему ты катаешься только в этих странах, не ездишь дальше? Ты же всех можешь уделать легко и просто, стоит только объявиться?

— Ну это вряд ли, — хмыкнул он, носом указав на свой гипс. — Но спасибо еще раз, что высокого мнения о моих умениях.

— Долго тебе восстанавливаться? — с легкой жалостью поинтересовалась я.

Я не хотела его жалеть, сама больше всего на свете ненавижу, когда на меня смотрят, словно мне осталось жить считанные дни. Это просто глаз. Да, мне некомфортно, я прячусь под волосами и иногда стыжусь, но, по большей части, из-за таких людей. Сейчас я стараюсь спокойно с этим жить, и чем больше на меня не обращают внимания, тем лучше у меня получается.

Но сейчас не смогла сдержаться. Мне было жаль его, сидит тут на этом кресле, беспомощный и всеми забытый, никому не нужный. С его молодостью и здоровьем ему бы прыгать на лучших склонах, а он торчит тут, в какой-то деревушке, абсолютной заднице мира. Ну проходят тут ежегодные соревнования, так они много где проходят, и Макс однозначно может больше, чем уделать пару неудачников типа Томаса или Эрвина.

— Кататься в этом сезоне мне не светит, — просто сказал он. — Наверстаю в следующем. Главное, чтобы все хорошо срослось.

— Так почему ты тут торчишь? — повторила я свой вопрос, от которого сводный брат явно пытался увильнуть.

— Это условие отца, — неохотно признался Макс. — Чтобы я был поблизости, под присмотром. Думаешь, Йорн ему ничего не докладывает? Томас тоже много сливал обо мне.

— Ты сейчас серьезно? — с недоумением смотрю на него. Юрген реально никуда его не отпускает? Что за бред.

— Вера, ты, блядь, с луны упала? — жестко спросил Макс, глядя на меня исподлобья. — Я болен, у меня острые проявления биполярного расстройства с частыми рецидивами. Я взял тебя силой, против твоей воли. Изнасиловал, если по-другому не понятно. А ты сейчас стоишь и хвалишь меня за гребанное золото. Конечно, за мной нужно приглядывать. Ты же знаешь, что я стою на учете в специальном центре.

Мрачный взгляд синих океанов опять топил в себе, не давал возможности отвернуться, гипнотизировал своей бушующей стихией. Сердце колотилось как ненормальное, потому что он был прав. Я полная идиотка. И каждое его слово — правда, которая бьет по больному. Но куда уже хуже. Мне трудно это анализировать, крепко ненавидеть все равно не получается. И то, что я раньше считала жирной точкой невозврата, оказалось белесым, почти бесцветным пятнышком под ногами, который я собственноручно стирала. Я с вызовом подняла подбородок.

— Я пытаюсь понять тебя, а ты все делаешь, чтобы меня оттолкнуть. Я могла бы уехать отсюда, наплевать на то, с какой болью ты тут передвигаешься. Потому что ты причинил еще большую боль. Но я осталась тут ради родителей, делаю то, что должна делать.

Он тяжело вздохнул.

— Прости, я… Я сожалею обо всем. И обещаю, что не причиню тебе больше вреда. Просто не ищи мне оправданий, не делай меня в своих глазах лучше. Потому что я действительно плохой, я наворотил достаточно. Вот одна правда.

— Как ты можешь обещать, что не обидишь меня больше, если ты не можешь контролировать себя? — задала я терзающий меня вопрос. В конце концов, он правда не просто так стоит на учете.

— Я… — Он не успел ответить, потому что во всем здании погас свет.

Первой мыслью было «куда я собралась кататься в такую темень?». Вышла с доской чтобы успеть подняться на гору до пяти, но пока тут стояла и разговаривала, на улице уже стемнело, теперь идти было бессмысленным. За окном стремительно наступал вечер.

— Почему погас свет?

— Черт, не знаю, — пробормотал Макс, хватаясь за трубку мобильного. Стационарный, естественно, не работал.

Коротко поговорил с кем-то, потом посмотрел на меня. В темноте блеснули почти черные глаза, он неопределенно взмахнул рукой.

— Сказали, что будут проводить электрические работы пару дней. Мы остались без света.

— Погоди, Томасу звонили, предупреждали пару недель назад. Он сказал, что нужен аккумулятор для генератора или какая-то еще деталь, я не помню. Обещал, что тебе передаст.

— Да уж, — прозвучал короткий смешок.

— Конечно же, он не сказал? — догадалась я.

— Ни слова. Наверное, знал, что к этому моменту его здесь уже не будет. Да к черту его. Можешь меня отвезти на цокольный этаж к генератору? Посмотрю, что можно сделать, — попросил Макс, и я поставила доску в сторону. Сегодня кататься мне не светит.

Было ужасно жарко, поэтому заодно скинула и куртку со штанами, оставшись в леггинсах и легком свитере. Нормальная обувь была наверху, поэтому пришлось натянуть тяжелые сноубордические ботинки обратно.

Мы спустились по пандусу в цокольный этаж и в потемках двигались по указаниям сводного брата по подвальному помещению. На каждом углу пылится какой-нибудь хлам, коробки или инвентарь, которые я то и дело задеваю коляской, пробираясь в темноте. Огромный генератор стоял у стены, как объяснил брат, потому что увидеть его я так и не увидела, было слишком темно.

— В коробе у генератора висит фонарик, — раздался голос в кромешной тьме, заставив меня вздрогнуть. — Там нет замка, простой крючок.

Я пыталась обойти его, чтобы беспрепятственно приблизиться к генератору, но места было мало, а проход оказался немного узким. Зацепившись за колесо коляски неудобным ботинком, я чуть было не упала носом в бетонный пол, но сильная рука брата ухватила меня за талию и рывком дернула на себя, каким-то чудом нащупав меня во мраке. С тихим вскриком я упала попой к нему на колени. Пока падала схватила его за волосы, и теперь продолжала сжимать их в кулаке, оттягивая голову парня, ни к месту думая о том, какие они мягкие и приятные на ощупь.

— Черт, извини, — выдохнула я, ощущая, как его лицо непозволительно близко к моему.

— Ничего, — прошептал он мне прямо в губы, по-прежнему сжимая рукой мою талию.