— Марк… — вздохнула в ответ, а он пожал плечами:
— Это факты. Как мне доказать, что я не верблюд?
— Никак, — ответила глухо. — Спокойной ночи.
— Да-да… — пробормотал, поднимаясь и оставляя меня одну.
Я долго ворочалась, но думала лишь о том, что сейчас он где-то в доме. В тайне надеялась, что придёт, но знала наверняка, что прогоню. Маялась, металась и в конечном счете уснула, но не на долго. Сказала бы, что половицы скрипнули, но в этом доме слишком хороший ремонт. А если сказать правду — прозвучит дико. Так вот, я проснулась под утро от того, как громко стучит его сердце. Совсем рядом, буквально в паре сантиметров от меня. Так оглушительно разносясь в тишине, что мое невольно застучало в ответ, но я сделала вид, что продолжаю спать. Уверена, он не купился. Но так же сделал вид. В этом доме невозможно быть честными, здесь стены пропитаны ложью и фарсом.
«Спалить бы его к чертям» — последняя мысль, посетившая мою голову и прочно осевшая в ней, прежде чем я вновь уснула.
Первым делом утром я проверила телефон. Звонков не было, лишь сообщение от Марка, что ушёл раньше и ждёт меня в офисе отца, когда я соизволю там появиться. Я не торопилась. Тщательно взвесила все, позавтракала остатками ужина, выпила витамины, долго торчала у зеркала, выбирая наряд. Тошнота стала моим верным спутником и почти не доставляла дискомфорта. Если не зацикливаться и не представлять ничего мерзкого, то вполне сносно. В итоге выбрала голубое платье. Из-за его заплывшего глаза в моей жизни не хватало голубого цвета. И чистого, ясного неба над головой: погода была отвратительной. Надсадно моросил мелкий дождь, больше похожий на взвесь, я моментально закудрявилась, едва успела дойти до машины, и все мои старания над причёской пошли прахом. Наверное, к лучшему… а то выходило, что я праздную исчезновение мужа. Очередное.
Олег Дмитриевич встретил меня внимательным взглядом, скупо улыбнулся и предложил сесть. Марка не было, я поймала себя на мысли, что расстроилась, но старалась не подать вида.
— Сын попросил внести некоторую ясность, — начал деловито. — Не знаю, зачем это понадобилось, он, по обыкновению, темнит и скрытничает, но отказать не смог. Речь пойдёт о делах давнишних, с вопросами, уж пожалуйста, к нему, — посмотрел вопросительно, я молча кивнула, а он остался доволен, продолжив: — Как я говорил, я вёл дела отца Александра. Потом открыл частную практику, но причина тому не повышение благосостояния, в то время открыть своё дело было сродни самоубийству. Просто мы с Красновым-старшим перестали сходиться во взглядах и продолжать с ним работу я более не мог. Вообще, я не должен это говорить, я дискредитирую себя как адвоката, но Марк бывает очень убедительным…
— Я тут состарюсь, — буркнула вслух, хотя хотела только подумать. Прикусила язык, а Брянцев хохотнул:
— Похоже, откровенность сына заразительна. Все дело в том, Серафима Викторовна, что на заводе начали производить оружие. Сначала лишь запчасти, те, что можно купить в наше время и через интернет, хотя, на тот момент, это требовало больших усилий. Когда это стало так же просто, как сходить в продуктовый, появились ствольные коробки. Та часть оружия, на которую должен быть нанесён серийный номер и которого, разумеется, там не было. Бизнес пошёл в гору, денег такая запчасть стоила немалых, но спокойный сон и совесть для меня важнее. Разошлись с миром. Так же Марк просил отметить, что запчасть была для пистолета. Все это наводит на определённые мысли и я, как Ваш адвокат, настоятельно рекомендую не ввязываться и дать ему возможность разобраться самому. Как человек могу лишь отметить, что Вы беременны и следует поберечь себя, хотя, вспоминая жену на первых месяцах, понимаю, что осознание ещё не пришло.
— Я купила носочки, — буркнула в ответ, а позади меня послышался слабый смешок.
Я обернулась через плечо и увидела Марка с широкой улыбкой, тут же отвернувшись и уставившись в стол. Брянцев-старший тяжело вздохнул, устало потёр лоб и продолжил:
— Что касается расследования, следователь не беспокоил. Я справлялся по своим контактам, дело вот-вот передадут в архив. Ваша кипучая деятельность по части благотворительности сказалась как нельзя лучше, обвинитель осознаёт, на сколько глупо будет выглядеть в суде и выдвигать обвинение не торопится. И чем дольше они ждут, тем хуже будут выглядеть, потому что скоро начнёт показываться живот, что нам, безусловно, на руку.
Я вновь покосилась на Марка, сообразив, что отца в курс дела ввести он не пожелал, он медленно моргнул одним глазом, а я поднялась, сказав вежливо:
— Спасибо, — Брянцев на наши переглядки внимание обратил, вновь не сдержал вздоха, но вопросы решил не задавать, попрощался кивком и мы покинули кабинет. — Понятно хотя бы, откуда эти счета на Кипре, — вздохнула, когда мы устроились на диване в приёмной.
— Думаю, то, что он счёл нужным оставит тебе — лишь вершина айсберга. Ты явно не желаешь откровенничать, хотя мы договаривались… так что вынужден начать строить догадки. Эта милая флешка, которую ты таскаешь с собой, явно что-то для тебя значит. Учитывая выражение твоего лица, когда ты смотрела содержимое, и профессию твоего твоего отца, могу сделать только один вывод. Проверить не смогу, но чтобы двигаться дальше в этом направлении это и не требуется. Планирую поехать в больницу и раздобыть его медкарту, но тебе это будет сделать гораздо проще. По какому пути пойдём, Фим?
— Зачем медкарту? — проворчала в ответ. — Я знаю ее наизусть.
— Я бы не торопился с выводами на этот счёт… давай уже начистоту, терпеть не могу говорить гипотетически, — он поморщился, а я сказала:
— Это он написал ту программу, с которой я сделала чертёж.
— Отлично, — кивнул удовлетворительно, — так гораздо проще, не находишь? Так вот, тебя я изучить успел, а, как говорится, от осинки не родятся апельсинки… — посмотрел на мои волосы, хохотнул и почесал затылок. — С пословицей промахнулся, но суть ты уловила. Больше похоже на то, что его вынудили это сделать. Внимание, вопрос: как?
— Как? — переспросила, похлопав глазами.
— Шантажом, — вздохнул в ответ. — Но тут тоже возможны варианты. Соображай, Серафима, я же знаю, что под этими роскошными волосами, в которые так и тянет запустить руки, есть мозг.
Мозг был, но после этих слов повёл не в том направлении, включив воображение. Я потупила взгляд, старательно прогоняя картинки, Марк терпеливо ждал, а пауза затягивалась. Мне потребовалось достаточно много времени, прежде чем я начала думать вслух:
— Либо аварию подстроили и намекнули, что переломами я могу не отделаться, либо… — мысль застопорилась, я подняла виноватый взгляд, а Марк улыбнулся:
— Одного этого достаточно, чтобы ознакомиться с медкартой. У твоего отца был стаж вождения больше, чем мне лет отроду. А вы вылетели через отбойник. То есть, либо он почувствовал недомогание из-за болезни и не справился с управлением, либо вас подрезали и он инстинктивно крутанул рулем. В отчете первый вариант, но я ещё не проверял.
— Мы разговаривали с ним об этом, он начал терять сознание, — нахмурилась, вспомнив наш первый разговор после аварии. — Это точно, я слишком хорошо помню его виноватый взгляд, нет нужны тащиться в больницу.
Марк вздохнул и какое-то время собирался с мыслями, прежде чем сказал:
— Вопрос в том, как давно он знал, что болен.
— Узнал после аварии, — сказала уверенно, но тут же сдулась.
— Ты училась на платном, бюджетных мест не было, хотя по баллам ты проходила… отец твой хоть и работал в частном секторе, зарплату получал среднюю по рынку… — по моим щекам покатились слёзы, а Марк стиснул зубы. — Прости, мне пришлось озвучить.
— Все в порядке, — сказала торопливо, но это не имело ничего общего с действительностью.
— Уверен, он чувствовал себя хорошо и, как многие старой закалки, решил, что само пройдёт.
— Да какая, к черту, разница?! — рявкнула, поднимаясь.
Глаза застилали слёзы, я выбежала из офиса, села в машину и торопливо завела мотор, поехав в больницу. Вела нервно, резко, пару раз едва не прочертила бампером по другим машинам, устроив встряску их водителям, начинавшим истошно сигналить. То и дело терла глаза по очереди, вытирая слёзы, а возле больницы не потрудилась даже припарковаться, бросив машину прямо у входа, хотя мест было предостаточно. У кабинета главврача вытерла вспотевшие ладони, нерешительно постучала и открыла дверь, не дожидаясь ответа.
