которой его лицо разрезает острая линия, делая его опасным как никогда.
– Ты хотел доехать до клуба, – сглатываю я, но понимаю, что сейчас говорить бесполезно и сама, сама рукой нахожу рычаг и ложусь в кресле, чуть раздвигая ноги. Может и лучше, что мы сделаем это сейчас, чтобы в клуб Игнат вернулся спокойным. Трусы насквозь мокрые, даже, кажется, брюки промокли.
– Что мне делать, – смотрю на его лицо, на крепко сжатые зубы.
– Разденься, Оль. Полностью.
Я закрываю глаза, вспоминая, как однажды Игнат чуть не взял меня в машине, и тогда я порола какую-то чушь про дезинфекцию.
– На меня смотри, – шипит он, вжимая пальцы в мое плечо, и вдруг наклоняется к уху, словно нас кто-то может услышать. – Кстати, машину я продезинфицировал, так что считай, что теперь ты первая, кого здесь трахну.
– Я хочу быть последней, – совершенно неожиданно из меня вылетает. Непослушные пальцы расстёгивают рубашку, пуговица за пуговицей.
– Тебе придется это доказать.
– Я докажу, – тянусь к его лицу, а он шумно воздух втягивает, закрывает глаза лишь на мгновение, а когда открывает, я вижу лишь тьму, которая действует на меня совершено неожиданно. Я впиваюсь в его плечо ногтями и отвечаю на грубый, звериный поцелуй.
За какие-то считанные мгновения мы остаемся совершенно обнаженными. В машине работает кондер. Прохлада хлещет мою кожу извне, а похоть сжигает меня изнутри. Игнат сверху, трется об мой живот своей дубиной, пугает до дрожи, но тут же вылизывает страх языком. Целует, целует, не дает даже мыслить рационально. Мое тело вжато в кожаное сидение, его руки по обе стороны от моей головы, упираются в подголовник, напряженные до предела. А самое главное, я буквально тону в его запахе, в тактильном наслаждении. Каждый участок тела, кажется, занят мурашками, предвкушением, которое, словно алкоголь, с каждым шагом пьянит сильнее.
Он отрывается от меня, смотрит жадно, пока я рвано дышу, пытаясь прийти хоть немного в себя, пытаясь осознать каждую секунду происходящего, потому что мне чертовски все нравится. Нравится его вид над собой, нравится, что мы в центре города в запертой машине, и кто угодно может пройти мимо.
– Знаешь, – не выдерживаю я напряжения, – мы как будто под плащом-невидимкой.
Он сжимает челюсти, смотрит строго.
– Оль, я тебя сейчас трахать начну, а ты о детской сказке?
– Ну, Игнат, – обнимаю его, чуть в спине прогибаясь. – Ты только представь, мы в центре города, мимо идут люди, но не видят того, что мы делаем.
Игнат вжимается в мой лоб, такой же влажный, как и его.
– Ну покажи, – кивает он на член, который покоится на моем плоском мягком животе. – Что бы ты делала.
Я тут же отпустила одну руку и обхватила член пальцами. Черт, какой твёрдый. Словно труба, обернутая бархатной тканью. Неловко посмотрела в глаза Игната, но снова опустила голову. Гораздо интереснее было наблюдать за тем, как дергается в моих руках этот зверь, как пульсирует, как на самом кончике формируется влага. Во рту скапливается слюна.
– Вытащи язык.
– Что?
– Язык вытащи, – требует он хрипло, и я достаю, чувствуя, как по нему тут же слюна бежит. Так стыдно, что между ног начинается бурление, я ерзаю задницей, чувствуя, как там растягивается по коже сидения влага.
– Кажется, я пометила твою машину.
Игнат хмыкает и толкает палец одной руки мне в рот.
– Ты и меня пометила, Дикарка. Соси палец и води рукой по члену.
Я выполняю его указания, плавлюсь изнутри, чувствуя, как стреляет между ног, которые я раздвигаю шире.
– Еще шире.
Он чуть сползает вниз, сгибает колени. Наверное, ему жуть как неудобно, но скорее всего плевать, потому что он сжимает челюсти и дает новое указание.
– Сама вводи в себя член.
– Сама? – мычу я с пальцем во рту.
– Ну конечно, чтобы ты потом не говорила, что я насильник.
Я с укоризной смотрю на него, но принимаю правила игры, потому что сама вывела его на эти негативные эмоции. Обхватываю член крепче.
– Да, Оль, да, – шипит он, пока я чуть приподнимаюсь, направляю ствол в себя, втягивая носом воздух. Он смотрится сейчас таким огромным, что кажется, разорвет меня на части.
– Убрать руку?
Он проводит влажной от моих слюней рукой по груди, задевает соски, ведет влажную дорожку к самому эпицентру, нажимая на клитор, и принимается вгонять член, совершено не торопясь. А я шире раскрываю глаза, наблюдая за тем, как это чудовище скрывается во мне, вскрикивая, когда он полностью погружается и выходит совершенно влажный, весь в белесой влаге. Господи, ничего более развратного не видела. Никогда еще мне не хотелось так сильно попробовать что-то на вкус. И словно, читая мои мысли, Игнат собирает влагу пальцем, толкает член в меня уже сильнее, поднося палец к губам. Соль, сладость и оцепляющая похоть, которая льётся по моим венам, вынуждая подчиняться своей животной сущности. А как еще объяснить, что я начинаю двигать бёдрами в такт движениям Игната, сталкиваясь в единой точке, создавая потрясающий влажный звук. Как объяснить, что я вылизываю пальцы, смотря Игнату в глаза.
– Скоро на месте этого пальца будет мой член.
– Ты научишь меня? – боже, что я несу, но, кажется, Игнату нравится, потому что он втягивает носом воздух, вжимая меня в сидение, замирая внутри меня. Руки уже на бедренных косточках, а член, кажется, достигает матки.
– Научу, Дикарка, будешь развратной малышкой только для меня. Будешь.
– Кажется, – выгибаюсь на новый толчок. – У меня уже нет выбора.
Игнат быстро целует меня в губы, а затем начинает двигаться. Резко. Агрессивно. Вбивая мое влажное тело в сидение, снова и снова толкая член как можно глубже. Выбивая каждым ударом из меня стон. Резче, быстрее. Грубее. Он уже не контролирует себя, а я только прижимаюсь к нему всем телом, крича и чувствуя, как растягивает меня изнутри. Чувствуя каждую его венку, каждый порочный сантиметр. Агрессивность сменяется безумием, и вот его губы снова на мне, а член во мне, так долго, так до чавкающих звуков пошло, что становится не по себе. Кажется, что это никогда не закончится. Но вот темп замедляется, Игнат приподнимается и уже переворачивает меня, ставит на четвереньки. Это та самая поза, когда он меня взял, грубо, бескомпромиссно. Тогда я хотела его остановить, а сейчас бешусь, потому что он еще не внутри.
– Игнат, – машу попкой, словно умоляя.
– Да погоди, тут такой вид, что меня колбасит, – он проводит пальцами по моей промежности от влажных губ до ануса, пугая до
