к тебе с подобной проблемой.
– Я тоже не хочу, чтобы у тебя возникали какие-то проблемы, но от этого никто не застрахован, к сожалению, поэтому просто на всякий случай имей в виду. А вообще, знаешь, Тай, судя по твоему рассказу, этот Константин не очень похож на человека, который стал бы обижать девушек. Мне почему-то кажется, что он как раз наоборот, защитник, такой надёжный, благородный.
– Мне тоже так кажется, – мечтательно улыбаюсь я. – Но всё равно страшно. Вдруг он такой хороший, только пока я в его постели не побывала. Игорь тоже, знаешь, поначалу очень милый был.
– Ну ты чего, Тай. Ну попался тебе один козлина, что же теперь, всех мужиков до конца своих дней бояться? Что было – то было. Надо дальше жить.
– Да, я понимаю это, но… Всё равно не могу.
– Но он ведь тебе так сильно нравится?
– Нравится… – вздыхаю я.
– Тогда дай ему шанс.
Неуверенно смотрю на подругу, чувствуя, как учащается мой пульс. И вроде всё она правильно и разумно говорит. Может и правда попробовать?
– Думаешь? – спрашиваю я с сомнением.
Ляля коротко кивает.
– Уверена. Нечасто встретишь человека, с которым всё взаимно. Любовь – это так классно, Тай. Я сейчас с содроганием думаю о том, что с Даниилом у нас могло не сложиться…
С пониманием улыбаюсь подруге, чувствуя к ней прилив нежности. Знать, что твоя судьба кому-то небезразлична, ощущать поддержку и одобрение близкого человека – бесценно. И почему я раньше не поговорила с ней? Теперь я чувствую себя намного увереннее. И не вижу причин отвергать Костю. Действительно, что мешает мне хотя бы просто попробовать? Вдруг он моя судьба? А я так глупо упускаю свой шанс на счастье.
– Наверное, ты права, Ляль. Наверное, мне и правда стоит попробовать. Вот только я ему уже отказала, что же теперь делать? – растерянно улыбаюсь я.
– Подойти и поговорить. Честно и откровенно.
– Ну… Это как-то не очень будет выглядеть.
– А что здесь такого?
– Я всё-таки девушка, а он ещё и мой босс. Получится, будто я сама себя ему предлагаю…
– Да всё это предрассудки сексистские, – возмущённо цокает языком Лялька. – Что, мужики не люди, думаешь, им не хочется нашего внимания? Почему только они всегда должны делать все первые шаги? Да и потом, ты же не просто так наобум к нему приставать начнёшь, он вообще-то первый к тебе подкатывать начал!
– Ой, Ляля, не знаю, – усмехаюсь я. – Ты, конечно, очень складно всё говоришь, но даже если и так, у меня всё равно не хватит смелости.
– Как говорится, не ссы в трусы, – с серьёзным видом заявляет Лялька, и через секунду мы обе начинаем смеяться.
Странно, но сегодня утром, когда я приезжаю в офис, Марина не торчит в холле, как обычно. Сначала я не придаю этому значения, спешу на своё рабочее место, потому что уже без пяти минут девять. Помня вчерашние события в туалете, не рискнула приехать пораньше.
Когда я захожу в кабинет, Татьяна Ивановна стоит возле своего стола и роется в сумке. Заметив меня, она поднимает голову и с порога сообщает новость:
– Представляешь, Марину уволили!
– Ого, ничего себе, – отзываюсь я без слишком сильного удивления от услышанного. – А почему?
– Не знаю, – пожимает плечами моя начальница. Судя по выражению лица, она, в отличие от меня, как раз пребывает в полнейшем изумлении. – Такая ответственная девочка, всё у неё всегда ладилось, ничего никогда не забудет, ничего не упустит. Не представляю, за что её можно было уволить!
– Так может она того, сама уволилась? – делаю я предположение, стягивая с себя пальто и убирая его в шкаф.
– Нет, уволили, говорит, – разводит руками Татьяна Ивановна. – Сейчас в туалете с ней столкнулась. Вся в слезах, бедная, успокоиться не может. Вот, пытаюсь найти валерьянку, отнести ей хоть, чтобы выпила. Бедная девочка.
Мне делается не по себе. Все, что я видела, слышала до этого момента о Марине, начинает собираться в одну целостную картину, словно пазл. И картинка эта выходит не очень красивой.
Стоит только вспомнить, с какой враждебностью Марина на меня смотрела едва ли не с первого моего рабочего дня в этой компании. А с каким растерянным видом замерла, когда увидела, как Константин выносит меня на руках из своего кабинета. Буквально дар речи потеряла. А вчера в магазине как смотрела, будто я её злейший враг! А сегодня её уволили… Неужели у них с Костей что-то было? А потом он её бросил из-за меня? Она устроила ему сцену ревности, а он её уволил? Вот чёрт… Нет. Только не это.
– Ну вот они, наконец-то… – бормочет себе под нос Татьяна Ивановна, выуживая из своей сумочки маленький пузырёк с таблетками.
И почти одновременно с этим на столе начальницы разражается громкой трелью стационарный телефон.
– Алло, – снимает она трубку, прижимая её к уху плечом. – Да. Из какой вы компании? – Прикрыв ладонью динамик, Татьяна Ивановна поднимает взгляд и вполголоса обращается ко мне: – Тай, на вот, возьми, отнеси Марине в туалет, а то это надолго. – После чего протягивает пузырёк с валерьянкой.
Меньше всего на свете мне хочется идти в туалет к рыдающей Марине, причиной слёз которой, вероятно, стала я. Но ни одной мало-мальски годной причины отказать Татьяне Ивановне в просьбе я не нахожу. Обреченно забираю из рук начальницы бутылёк с лекарством и отправляюсь, куда сказано.
Заплаканную Марину нахожу в самой дальней туалетной кабинке, дверь которой раскрыта настежь. Сама же моя коллега сидит на закрытой крышке унитаза и утирает слезы огромным кулем неаккуратно свёрнутой туалетной бумаги. И несмотря на все её косые взгляды в последнее время, я начинаю испытывать к жалость к этой девушке. Кажется, ей сейчас и правда очень плохо.
– Марин, привет, – осторожно привлекаю я к себе её внимание. – Татьяна Ивановна просила передать тебе успокоительное…
Марина поднимает на меня красные заплаканные глаза, и они вдруг делаются такими злыми, что мне становится не по себе.
– Тварь… – медленно выговаривает она, буквально испепеляя меня взглядом. – Какая же ты тварь! И ещё пришла меня успокаивать?! Пошла вон отсюда!
Мне безумно хочется сию же секунду выполнить её просьбу. Страшно оставаться с этой психопаткой в одном помещении, да еще и неизвестно, услышит ли кто-нибудь из коллег, если я начну кричать и звать на помощь.
Но прояснить ситуацию тоже хочется. Узнать наверняка, в чем же, по её мнению, я так сильно провинилась.
– Марин, я не понимаю, о чем ты. Что я тебе
