его ети!
Моментально затошнило от отвращения к нему и самой себе. Грудь стиснуло стальной колючей проволокой и обожгло кипятком. Как я могла? Как он мог?
Боже!
Вскакиваю на ноги и в панике оглядываюсь вокруг себя, не понимая, что же делать. Так, который час? Время трансфера!
Прислушиваюсь к звукам в ванной – еще моется, тварь похотливая. А потому я, с колотящимся сердцем и трясущимися руками, вырываю провода у стационарного телефона, затем обуваюсь, хватаю свой чемоданчик и магнитный ключ от номера и максимально тихо закрываю за собой дверь.
А затем бегу! Бегу, что есть мочи к лифту, а дальше по холлу ресепшена прямо к молодому парню, одетому по форме туроператора.
- Валерия Райская?
- Да, это я.
- Опаздываете, – хмуро смотрит на наручные часы, – мы вам уже и в номер пытались звонить.
- Простите! Вот мой багаж, сейчас я только отдам ключ и можно ехать.
Взмыленная подлетаю к стойке и сдаю номер, меня благосклонно отпускают и, стоит мне только зайти в салон автобуса и приземлиться на пустующее место рядом со старушками-близняшками, как телефон в заднем кармане моих шортиков начинает возиться.
- Пакость омерзительная, – смотрю я на входящий номер.
Одинокая слезинка тут же скатывается по щеке, и я всхлипываю, а затем пару раз быстро делаю вдох-выдох и наконец-то принимаю вызов.
- Да, Дань?
- А ты где? – на заднем плане шумит море, значит выполз на балкон.
Отлично!
- Слушай, я вышла с бабульками попрощаться, а у них вылет задержали, оказывается. Мы тут поболтаем минут пятнадцать. Ты же не против?
- Вообще-то против, но как я могу тебе отказать?
- Никак, – заставляю себя весело рассмеяться.
Боже, мне надо было стать актрисой.
- Давай, жду тебя, девочка.
«Ну жди, жди, блудливый засранец», – рычу про себя и скидываю звонок.
А потом зажимаю лицо ладонями и наконец-то даю волю слезам. Они рвутся из меня сплошным нескончаемым потоком. Я ими захлебываюсь и тону. И сердце в груди жалобно стонет. Легкие рвутся, не выдерживая адреналинового шторма.
Я раздавлена. Растоптана. Испачкана.
- Лерочка, девочка наша, что случилось? – подсаживается ко мне одна из старушек.
Я же только оглядываюсь и облегченно выдыхаю, наблюдая как стремительно автобус обруливает городское скопление транспорта и наконец-то выезжает на скоростную трассу, ведущую в аэропорт.
- Лера, не пугай нас, скажи хоть что-то, – наседает вторая бабулька и я перевожу на нее затравленный взгляд.
Первый порыв совершенно естественный – мне хочется обвинить именно этих милых божьих одуванчиков за то, что запудрили мне мозги, рассказывая побасенки о своей грешной жизни и призывая не тупить. И вот к чему это все привело. Но я тут же себя одергиваю, потому что мне совершенно точно известно, кто виноват в этой отвратительной истории – только я. Больше никто.
Сама всё ему позволила. Сама ноги раздвинула. Сама губу раскатала – ах, какой мужчина!
- Он женат, – произношу одними лишь губами.
Вслух страшно. Иначе меня окончательно раздавит и размажет. Не останется даже мокрого места.
- Что?
- Кто? – округляют оба глаза.
- Данил. У него есть жена, – и я снова жалобно плачу, потирая рукой грудную клетку с левой стороны.
Мне там так больно! Так невыносимо и мучительно!
- Ты уверена?
- Может вышла какая-то ошибка?
- Она ему позвонила, – отрицательно трясу головой, – я приняла вызов, пока он был в душе, а там…она любит его, ждет, скучает, волнуется…пока этот похотливый недоносок мило развлекается со мной. Господи! Это дно!
- Иди сюда, – прижимает меня к себе одна из сестёр, и я минут двадцать, если не больше, выплакиваю на ее груди все свое отчаяние и стыд.
Да, мне было стыдно. Потому что Данил несколько раз давал понять, что его личность для меня будет открыта только с той стороны, с которой он сам захочет. Как он там обмолвился?
«Просто у меня нет каких-то интересных или душещипательных историй, знаешь ли».
Да уж, не соврал. От его повествования можно было сразу же свалиться замертво, не успев даже как следует удивиться.
«Я не умею целоваться, Лера. Только трахаться».
А это вообще гадость! Конечно, любовница не достойна нежностей. Любовницу тупо раскладывают и берут, а поцелуи – это для «любимой» жены.
Сука! Гребаный кобель!
И снова в слезы, не в силах вынести такого унижения. Как красиво врал этот ласковый мерзавец, как виртуозно пудрил мне мои влюбленные в него мозги.
Это ты моя кукла…
Ты мое увлечение…
Я хочу трахнуть твой рот…
Господи, меня сейчас стошнит!
Телефон через какое-то время снова беспокойно вибрирует в моем кармане, но я больше не могу говорить с этим мудаком. Не могу! У меня истерика, я сейчас и два слова связать не в состоянии.
На мое счастье, трубку из моих рук вырывает Мария Марковна и принимает звонок, мило кудахтая в трубку.
- Данечка, мальчик мой! Ты Лерочку потерял? М-м, а она в уборную ушла…да, мы позволили себе немного налечь на пиво, так что, сам понимаешь…О, неужели ты настолько жесток, что не дашь нам возможности еще немного посплетничать? Ух, какой мужчина! Мечта! Я передам нашей девочке, что ты звонил. Ну все, пока-пока…
- Я не его девочка, – рычу я сердито.
- Ничего, пусть еще потешит себя надеждами, – кивнула Ангелина Марковна и злобно прищурила глаза.
Суматошно посмотрела на часы, прикинула сколько времени осталось до аэропорта и в панике прикусила губу.
- Он не заметил, что чемодана нет, но это рано или поздно случится. И тогда…
И опять ненавистная соленая влага потекла из глаз, капая на экран моего телефона.
- Не бойся, милая, мы не дадим тебя в обиду, – и снова бабульки запричитали надо мной.
Одна отыскала в сумочке пустырник и заставила меня выпить убойную дозу, вторая приказывала думать не о проклятом предателе, а о радужном будущем, в котором не будет этого козла. А еще, призывала меня благодарить милостивого Боженьку, за то, что он так быстро открыл мне глаза на истину.
Вот только я их почти не слушала. Меня ломало, кости будто бы трещали и медленно превращались в крошку, сухожилия выворачивало и кровь наполнялась едкой кислотой. И мне бы сейчас заползти куда-то, спрятаться в глубокой темной норе, чтобы выплакать свою боль, но нет. Я в чертовом автобусе, еду в чертов аэропорт, чтобы сесть в чертов самолет, набитый
