— Я запомню.
И Лёва, чмокнув меня в затылок, уходит, позволяя мне досматривать сны.
К слову сказать, я так и езжу на его паркетнике. И даже уже влюбилась в эту машину, и давно считаю её своей. Лёва, поездив полгода на автомобиле отца, взял себе другую модель. Но жутко в ней разочаровался. Поломка на поломке, он просто не вылезал из автосервиса. Поэтому пару лет назад приобрел снова такой же паркетник, как у меня, только другого цвета и в новой модификации. За что до сих пор расплачивается.
Просыпаюсь я гораздо позже от девчачьего щебета. Лёва до сих пор не вернулся.
Выползаю на кухню, слыша смех дочерей. Ленусик замешивает на завтрак творог со сметаной для себя и младшей сестры.
Варя пытается всячески помочь и лезет в шкаф за сахаром. И нечаянно задев за край стола опрокидывает берестяной туесок и высыпает сахарный песок на пол.
— Ой. Прости. — Смотрит на меня наша красавица испуганными глазами.
— Ничего страшного. — Говорю я, хотя очень хочется выругаться.
Не так я себе утро представляла. И, тяжело вздыхая, бреду за веником и совком. Убрав с пола сыпучий продукт, протираю окончательно влажной тряпкой, чтобы собрать все песчинки.
Но когда пытаюсь подняться с корточек, в спине что-то щёлкает, и меня клинит в полусогнутом состоянии.
— Ой… — Тихо шепчу я, хватаясь за спину. Разогнуться не могу. Больно. — Ой-ой-ой…
— Мам, тебе нехорошо? — Подскакивает Ленусик, видя неладное.
— Кажется, спину защемило. Не могу разогнуться. Больно.
Ленусик пытается помочь, но от лишних движений мне ещё хуже. Боль жуткая…
— Ох. Лучше не трогай. Дай так постою. Может отпустит.
Облокачиваюсь на кухонный стол и медленно выдыхаю. Боль немного успокаивается, но полностью не проходит.
В коридоре хлопает дверь.
— Папа пришёл! — Несётся встречать Лёву Варюша. — Это мне цветочки?
— Нет, это для золотой рыбки. — Доносится голос Зорина из другого конца квартиры.
— Для кого? — Недоумённо спрашивает наша младшенькая.
— А мама где?
— Здесь. — Забегает вихрем ребёнок и одновременно рассказывает новость отцу. — У неё спина сломалась!
Следом за ней в комнату входит Лёва. С букетом цветов. Красивые…
Подпираю рукой подбородок, выпятив попу. Как будто так и задумано.
Но Зорина не проведёшь. От его зоркого глаза ничего не скроешь.
— Что случилось? — Строго спрашивает Лёва, осматривая мою позу с внимательностью хирурга.
— Спину защемило. — Пищу я.
— Напрыгалась вчера?
И снова мой тяжёлый вздох.
— Свадьба же была. Как не танцевать-то по такому случаю?
А дальше в ответ следует крепкое словцо из русского мата.
— Это диагноз? Кстати, красивые цветочки.
— Мхм. — Строго без улыбки мычит Лев.
И передаёт букет Ленчику. Отрывает лист из блокнота, где я обычно составляю список продуктов, что надо купить. Что-то задумчиво пишет.
— Разогнуться совсем не можешь? — Подозрительно смотрит на меня ЗЛО.
Вот точно сейчас начнет читать лекцию о пользе бега по утрам.
— Неа. Совсем. — И хватаюсь за поясницу. — Тут сразу простреливает.
— Понятно. — Продолжает что-то писать Зорин. А потом передаёт листок Лене. — Пулей в аптеку. Что купить, я написал.
И Лена тут же убегает собираться.
А меня прямо бомбит от его приказного тона. Вот опять он «заведующего» дома включает.
— А ещё жалуешься, что у тебя дочь такая язва. Если ты её также тренировал, как сейчас раздаёшь приказы Ленусику, словно собаку дрессируешь: «Сидеть!», «Стоять!» — то ничего удивительного. А она — девочка. С девочками так нельзя.
— Ну поучи меня ещё, как с девочками общаться. — И подходит ко мне. — Давай помогу до кровати добраться, килька моя несчастная.
Фыркаю недовольно. «Золотая рыбка» мне нравилась больше. Но сдерживаюсь. Ему ещё меня лечить.
Облокачиваюсь на предплечье Лёвы, чтобы кое-как доковылять до спальни. Забираюсь на кровать, укладываясь осторожно бочком.
Лёва садится рядом, разминая поясницу. Варя маячит где-то за его спиной.
Как только Лена прибегает обратно, Лев достаёт из пакета укол и лекарство в ампулах. Наполняет шприц прозрачной жидкостью.
— Оголяйте вашу красивую задницу, Ира Батьковна.
Отворачиваюсь, морщась в подушку.
Ойкаю, когда мне всаживают в нежную попу иглу. Почти незаметно. Но рефлексы… Куда их деть? Не люблю уколы.
В следующую минуту прижимает к месту укола вату.
Поворачиваюсь обратно лицом к своему ЗЛу.
— Я знаю, за что ты мне достался.
— Ну давай удивляй меня. — Улыбается это чудовище.
— Это кара. За всех обиженных в суде мужиков, Падлас Радригис. Вот только не понимаю, почему. Я же помогала восторжествовать справедливости.
— Это за твой язык без костей. — Шлёпает меня легонько по заднице Лёва. — Воздаяние за то, что постоянно перечишь мужу.
А я со стоном снова падаю на подушку, слегка распрямляясь. Зорин начинает втирать какую-то мазь в мою поясницу. Кажется, отпускает.
С появлением Лёвы в моей жизни, судьба мне всё время подкидывает испытания, когда я предстаю перед этим мужчиной хрупкой, распадающейся на атомы, кисейной барышней.
В то время, как я привыкла быть в броне и на коне. Порой с шашкой наперевес.
Но рядом со ЗЛОм быть слабой мне приятно… большую часть времени. Потому что несмотря на его едкие замечания, он заботится обо мне и носит на руках. Как и своих дочек. Не в каждого мужчину эта опция заложена, поэтому я пользую ею по максимуму. Сложно от такого не поплыть.
А иногда просто не хочется…
Смакую. Наслаждаюсь. Кайфую.
Ведь за что-то я его заслужила…
