Обратно в лагерь мы почти бежали. Меня трясло от ужаса: что, если кто-то сильно пострадал? Ещё больше страха нагоняла мысль, что Ника могла пострадать. Но наибольшую панику вызвало сообщение Глеба, что он прыгнет в байдарку и бросится догонять ребят.
– Я скоро вернусь, – щёлкнув меня по носу, улыбнулся Глеб. – Не волнуйся, помогу им там, и совсем скоро мы все вернёмся в лагерь.
– А если нет? Если с тобой что-то случится? – заплакала я.
– Со мной ничего не случится, Мармеладка, вот увидишь.
– А если случится? Если ты тоже врежешься в камни, свалишься в воду, стукнешься головой… Тебе же даже помочь будет некому!..
– Лада, Лад, – тихо позвал он. – Я вернусь. Обещаю. А если вдруг со мной когда-нибудь что-то и случится, то знай, что в это мгновение я буду думать о тебе. Помни об этом всегда.
***
Сейчас
– Так, и что это у нас тут за плач Ярославны? – гаркает за спиной Аркадий Степанович. – Сырость разводить домой топай, а хочешь помочь – прекращай голосить.
Я затихаю. Минский помогает мне подняться, задумчиво гладит Бимо и говорит:
– Красивый у него свитер, ему идёт.
– Спасибо, – сиплю я и громко икаю. – Есть новости?
– Хороших пока нет. Спасатели прибудут через пару часов, но будет уже темно. Я просил прислать вертолёт с тепловизором, но из ближайшей точки смогут прислать только к завтрашнему вечеру, в лучшем случае.
– Неужели ничего нельзя сделать?! – спрашиваю у него. – Есть же какие-то частные организации? Должны быть, ну неужели здесь нет частников с вертолётными прогулками? Здесь активно развивается туризм, популярные горнолыжные курорты совсем близко…
– Частники есть, а вот денег на аренду такого вертолёта нет.
– Сколько?
– Что сколько? – непонимающе переспрашивает Аркадий Степанович.
– Сколько стоит аренда такого вертолёта? – глухо спрашиваю я.
– Тридцать, пятьдесят, может, сто тысяч в час или даже больше, особо не интересовался нынешними расценками. Вы поймите, Влада, у нас нет средств на такие мероприятия. Даже если мы скинемся всем посёлком и наскребём на пару часов поисков, вдруг понадобится больше времени? Что тогда?
На мгновение прикрыв глаза, я тяжело сглатываю и выдыхаю:
– Деньги не проблема. Я покрою все расходы, только свяжитесь с нужной конторой и уточните сумму и реквизиты. Пожалуйста, Аркадий Степанович, сделайте всё как можно скорее.
Я не смотрю ни на мужчину, ни на Марину. Безучастно стою в стороне, пока начальник ПСО совершает необходимые звонки и уточняет все детали, записывая информацию на лист, а после – протягивает его мне.
– Могу я попросить пару минут уединения? – тихо спрашиваю у мужчины. – Мне нужно позвонить в банк.
Он поджимает губы, но кивает, предлагая пойти в его кабинет.
Я открываю сайт банка и набираю номер. Нервно постукивая по столу в ожидании ответа оператора, стараюсь отключить все мысли, но получается слабо.
– Здравствуйте, оператор Ксения готова ответить на все ваши вопросы.
– Здравствуйте, – говорю ей дрожащим голосом. Но пытаюсь сделать его твёрже. – Я являюсь клиентом вашего банка, у меня открыт резервный счёт на предъявителя. Мне необходимо совершить операции по счёту, вы можете мне помочь восстановить доступ к онлайн банку? Дело в том, что я потеряла телефон и сменила номер…
– Да, конечно. Сейчас мы быстро всё восстановим. На кого оформлен счёт? – вежливо интересуется она.
– На Крылову Ладу Львовну. – выдыхаю после секундного промедления. – Это я.
– Ваша контрольная фраза? – спрашивает девушка, и я отвечаю. – Доступ к счёту разрешён. Сейчас я направлю на ваш номер телефона – тот, с которого вы сейчас звоните, – логин и временный пароль для входа в онлайн банк. После авторизации вы должны будете установить новый пароль, после этого сможете совершать любые операции по счёту. Скажите, нужна ли вам помощь в подключении?
– Нет, благодарю вас за помощь. Дальше я справлюсь сама.
– Приятных покупок, Лада Львовна! Спасибо, что выбираете наш банк!
– Хорошего дня, – отзываюсь я и вешаю трубку, услышав короткий сигнал, оповещающий о входящем сообщении.
Быстро ввожу данные. Во всплывающем окошке меняю временный пароль на новый и тут же вбиваю реквизиты компании для осуществления предоплаты.
Глупо и наивно было верить, что мне удастся притворяться всю жизнь. Но даже если Глеб возненавидит меня за эту маленькую ложь, я не могу поступить иначе. Не тогда, когда рискую потерять Глеба где-то под толщами снега, едва познав настоящее счастье от жизни с ним.
13. Лада
– Всё готово, – оповещаю я Аркадия Степановича и Марину.
– Хорошо, – коротко кивает мужчина. – Чай? Кофе?
– Не стоит беспокойства, я сама заварю, – вежливо отвечаю ему. Марина как-то незаметно подхватывает кружку и исчезает, плотно прикрывая дверь.
Я вздыхаю. Что ж, полагаю, разборок не избежать? Иначе зачем начальник попросил оставить нас наедине, правильно? В то, что Марина Сергеевна удалилась по собственной инициативе, верится с трудом.
Усиленно соображая, чего стоит говорить, а чего нет, и памятуя о том, сколько сделал для меня Минский, я наливаю чай и сажусь рядом с ним. Бимо ложится у моих ног, не позволяя впасть в панику: ни по поводу предстоящих признаний, ни по поводу туманных перспектив будущего.
– Кто вы такая? – прямо спрашивает начальник отряда. – Как давно к вам вернулась память, или…
– Или, – вздыхаю я. – Меня зовут Лада. Я прилетела в отпуск со своим мужем, и мы отправились гулять по туристической тропе, откуда я и сорвалась.
– Вас столкнул муж?
– Да. Мы… словом, начали выяснять отношения, и в какой-то момент он толкнул меня. Я полетела вниз. Я думала, что умерла, пока не пришла в себя в больнице и не узнала, что чудом отделалась легкими травмами.
– Почему вы сразу никому не рассказали, что с вами произошло? – мягко, по-отечески интересуется Минский.
“Потому что боялась снова потерять Глеба”, – проносится мысленно, но вслух я говорю совсем другое:
– Думаю, мне нужно было всё осмыслить, разобраться… Мне было страшно возвращаться в прежнюю жизнь и заниматься разборками с мужем. Тогда идея стать другим человеком показалась мне более удачной. Я была слаба, буквально, разбита, муж просто бросил меня умирать. Даже родная мать по каким-то причинам не искала меня. Это сложно объяснить, правда, но у меня не было никакого злого умысла.
– Мне очень жаль, что с вами такое произошло, – говорит Минский. – Я окажу вам всяческую поддержку и помощь, когда вы будете готовы к общению со следствием. Давыдов знает?
Я качаю головой. Признаваться в том, что мы были знакомы раньше, я не спешу. Очевидно, Глеб тоже скрыл этот факт от начальника, значит, мне не стоит подставлять его.
– Если бы не сегодняшнее происшествие, не думаю, что была бы готова раскрывать свою личность, – говорю тихо. – Но я не могу стоять в стороне, когда Глеб и другие парни в серьёзной опасности.
– Вам придётся рассказать ему всю правду. Глеб Денисович имеет право знать, коли уж у вас вспыхнули отношения… И мне бы хотелось, чтобы это сделали вы, в противном случае, боюсь, у меня не останется другого выхода, кроме как поведать ему о нашем разговоре.
– Я понимаю, – быстро говорю ему.
Слёзы облегчения срываются и торопливо сбегают по щекам. Начальник отряда не прогоняет меня из посёлка, не заставляет немедленно каяться правоохранительным органам, а даёт время прийти в себя и набраться решимости. Но разговора с Глебом избежать не удастся.
Не представляю, как он воспримет новость, что всё это время я прикидывалась обеспамятевшей. И ради чего? Ради того, чтобы остаться с ним рядом, ради того, чтобы попытаться наладить наши отношения, ради того, чтобы понять, что произошло в прошлом, понять причины, по которым он бросил меня тогда, ведь этот вопрос мучил и терзал меня все эти долгие десять лет.
Тогда
Меня трясло. Слёзы никак не желали останавливаться. Я всё плакала, плакала и плакала, сидя у палатки Глеба, судорожно сжимая пальцами подол сарафана, я ни на секунду не прекращала рыдать. К моменту, когда толпа во главе с Виктором появилась со стороны деревьев, мне казалось, я уже выплакала все слёзы.
