Чуть повернув голову, я увидел на скамейке у окна чью-то фигуру, освещенную солнечным светом. Сердце сильно сжалось в грудной клетке – первой части тела, которая не вызывала болевых ощущений, – когда я различил знакомый облик Молли.
Мэллори Мэдисон, здесь, в комнате своей матери, девять лет и две жизни спустя, по моим ощущениям. Она что-то писала в блокноте, который я ей дал, закусив губу, ее взгляд был сосредоточен на ручке, которая с легкостью порхала по странице. Я мог бы наблюдать за ней весь день.
Я глубоко вздохнул: тревога, вызванная сном, рассеялась. Молли была в безопасности. Я защитил ее, и Генри никогда больше не сможет причинить ей боль. В своем запутанном, мрачном сне я видел Молли избитым подростком, а Генри падал на землю снова и снова, пока мой брат стоял над телом, его лицо было безэмоциональной маской.
Я сделал еще один глубокий вдох, но воздух застрял в моем пересохшем горле. Я закашлялся, и от этого всё тело пронзила боль. Мое правое легкое горело, а в плечо как будто неоднократно вонзали раскаленную кочергу. Испытав на себе подобный опыт несколько лет назад, я мог с полной уверенностью определить это ощущение.
— Кирилл?
Мягкий голос Молли вырвал меня из тумана боли, и я моргнул, увидев, как она поднимается со своего места. Она преодолела все расстояние за четыре длинных шага и нависла надо мной. Я не мог оторвать глаз от ее лица в форме сердца. Ее белокурые волосы были распущены и водопадом струились по плечам. Если на земле и существовало что-то близкое к ангелу, то я был уверен, что это именно она. Ангел для моего дьявола.
Она протянула руку и коснулась моей щеки.
— Кирилл. Тебе что-нибудь нужно? Я позову доктора Петрова.
Я открыл рот, чтобы сказать ей, что мне ничего не нужно, пока она рядом, но меня скрутил очередной приступ кашля.
Молли отстранилась, встревоженная, а затем отвернулась.
— Я должна привести его.
Я попытался окликнуть ее, чтобы попросить остаться со мной, но она уже ушла. К тому времени, когда я услышал, что она возвращается в сопровождении тихого голоса доктора Петрова, я уже погрузился обратно в теплое, темное забытье.
Глава 19
Молли
Моя жизнь в Вудхэйвене, в доме моего детства, который теперь стал реабилитационным центром Кирилла, превратилась в рутину. Утром я отправлялась на пробежку по территории, за мной следовал Иван, который всегда обгонял меня на последних минутах. После душа я завтракала с Ольгой и Петром, который обычно заканчивал ночную смену на видеонаблюдении. Затем я шла в комнату Кирилла и сидела там весь день. Я читала, писала или болтала с медсестрами. Кирилл теперь просыпался все чаще, и доктор ежедневно снижал дозу снотворного.
— Сегодня, чудак, мы читаем третью главу, и, судя по всему, она будет очень интересной, – обратилась я к нему, пока он лежал на кровати с закрытыми глазами.
Прежде чем устроиться на своем привычном месте, я подошла к нему, увидев, что его темные волосы упали на лоб. Он ненавидел это. Обычно он зачесывал их назад, но сейчас они были длиннее обычного, как в старших классах. Густые, темно-шоколадные волны, которые смягчали его брутальную внешность. Прямо сейчас он выглядел так, как я всегда представляла его после окончания школы, если бы его путь был другим. Я не принимала во внимание шрамы, старые пулевые ранения и бесчисленные татуировки, покрывающие все его тело.
Я протянула ладонь, откидывая назад его шелковистую челку, и подавила крик, когда его рука обхватила мое запястье внезапным порывистым движением, которого я не ожидала. Его глаза резко открылись, более внимательные и яркие, чем я видела их за последние недели.
— Я все думал, когда же ты подойдешь достаточно близко, принцесса, – пробормотал он, его глаза пробежались по моему лицу, словно он скучал по мне, хотя я была прямо здесь.
Я попыталась отстраниться, но его хватка усилилась.
— Будь осторожен. Ты можешь навредить себе, – предупредила я.
— Тогда оставь попытки сбежать. – Его низкий рокот воспламенил мою кровь. Черт, я так увязла в этом мужчине. — Дай мне посмотреть на тебя.
— Хорошо, – пробормотала я, прекращая сопротивление.
Он притянул меня ближе, так что мои волосы соскользнули с плеч и упали ему на лицо. Его грудная клетка приподнялась, как будто он глубоко вдохнул меня, а затем он закашлялся.
— Видишь? Прекрати пытаться дышать мной. У тебя пробито легкое. Разве это не больно?
— Это того стоит, – пробормотал он, отпуская запястье и обхватывая ладонями мое лицо.
Я неловко растянулась поперек него, и мне пришлось упираться ему в грудь, но он не протестовал.
— Кирилл… – Я остановилась, когда его большой палец провел по моим губам, запечатывая мои протесты внутри. — Тебе больно.
— Бывало и хуже.
— Серьезно?
— Я ведь пережил твой уход дважды, не так ли? – его дразнящий тон затронул что-то глубоко внутри меня. Я расслабилась, прижавшись к нему. Его глаза изучали меня, словно я была головоломкой, которую он должен был разгадать, но не мог. — Молли. Ты не бросила меня, когда я тебе сказал. – Его брови нахмурились и он сморщил лоб, будто не мог до конца понять, что это значит. — Почему?
Я пожала плечами. У меня не хватало слов, чтобы объяснить, что уйти от него было бы все равно что оставить свое сердце и свое будущее, поэтому я промолчала.
— Ты не ушла, хотя оставаться было опасно для твоей жизни, – нажал он, вынуждая меня ответить.
Я со вздохом уступила.
— Я не знала, появится ли кто-нибудь, кто вызовет для тебя скорую или надавит на рану…
Я остановилась, когда Кирилл покачал головой. Он не купился ни на одно из моих слабых оправданий, и, честно говоря, это было неудивительно. Что-то слишком реальное и честное произошло между нами в том коридоре, когда он думал, что умрет.
— Ты осталась, потому что простила меня, – надавил он, его глаза следили за моими с такой интенсивностью, перед которой было трудно устоять. — Потому что ты любишь меня.
— Можно любить и ненавидеть кого-то одновременно. Ты сам мне это говорил, – напомнила я ему.
Его это не переубедило. Он увидел правду сквозь мой хрупкий фасад.
— Но ты никого не ненавидишь. Ты повторяла мне это не один раз. Ты любишь меня, и ты ждала меня. – В его голосе звучало удивление.
Я не слышала от него такого тона уже семь лет. Это был не пресыщенный наследник трона братвы своего отца, пропитанного кровью; это был Кирилл, мой Кирилл, единственный парень, который заботился обо мне.
— Ну, Бог любит троицу, – пробормотала я, чувствуя себя совершенно беззащитной.
Он смотрел еще мгновение, а затем усмехнулся. Этот сочный звук наполнил мое ноющее сердце.
— Хватит об этом, – резко сказала я. — Я опираюсь на тебя и у тебя могут лопнуть швы. Ты должен отдыхать. Тебе что-нибудь нужно?
Кирилл окинул меня взглядом.
— Мне нужно, чтобы ты задрала эту маленькую юбку и села мне на лицо, принцесса. Я скучал по тому, чтобы быть внутри тебя, и не против начать со своего языка, если ты беспокоишься о швах.
У меня перехватило дыхание от его порочного взгляда и я молча уставилась на него. Затем взяла себя в руки, хотя мое тело кричало, чтобы я сделала именно то, что он предложил.
— Очень смешно. Я говорю о медицинской помощи.
— Я тоже, – сказал он. — То, что мои чертовы яйца так болят от желания к тебе, – это практически неотложное состояние. Если я останусь неудовлетворенным, это будет опасно для здоровья.
Я рассмеялась. Ничего не могла с собой поделать. Игривый и очаровательный Кирилл был моим личным криптонитом.
Я опустила взгляд на его тело и отвернулась; мои щеки побагровели, когда я увидела впечатляюще натянутую простыню.
— Господи! Ты выколешь кому-нибудь глаз этой штукой, когда придут медики. Просто чтобы ты знал, они все мужчины, так что тоже не смогут тебе помочь.
Я сладко улыбнулась, подначивая его, и отпрянула назад, вне пределов его досягаемости.
