кирпичом в стене, которую она выстроила между собой и миром. Я не мог позволить этому случиться. Она узнает, как только придет время, а пока я твердо намерен следовать этим медленным маршрутом, планомерно пробивая себе путь к ее сердцу.
Половину дороги я слушал ее чувственный тихий голос, зачитывающий информацию, которая не имела никакого значения. Не было никакого судебного заседания, мы направлялись в Нэшвилл по другой причине, но пока она вот так сидела рядом, с особой аккуратностью перелистывая страницы и хмуря брови на незнакомых терминах, я готов был вести машину до скончания времен. Пару раз она засыпала, и это порядком отвлекало от дороги: мне все время хотелось смотреть на ее безмятежное лицо, не тронутое призраками прошлого и ночными кошмарами. А еще какая-то идиотская часть меня верила в то, что рядом со мной она чувствует себя хоть немного в безопасности, позволяя себе расслабиться и заснуть.
Проехав большую часть пути, мы остановились заправиться и поужинать в Брайсон-Сити. Я отлучился, чтобы позвонить Линкольну, издалека наблюдая за местом, где сидела Элси. Она с огромным удовольствием уплетала еду, улыбаясь ребенку за соседним столиком, и всякий раз, как он засовывал мини-морковки в свой крохотный нос, взрывалась приступом хохота.
– Мы уже прочесали окрестности – ничего. На камерах был человек, но лица не видно. Одно из двух: либо он действительно бездомный, как утверждала твоя девушка, либо это качественная маскировка. Он слишком легко удрал оттуда для старика.
– Дерьмо! – Несмотря на приятное для слуха замечание про мою девушку, я не мог перестать волноваться после случая на парковке в Рок-Хилл. Меня не было всего десять минут, а какой-то ублюдок уже почти до нее добрался. Я не верил в случайности и совпадения. – Мне нужен Уэйд.
– Он на задании в Неаполе, я пытался связаться, но его телефон отключен. Я оставил сообщение.
– Если что-то появится, дай мне знать. Пошли пару человек в Нэшвилл.
– Будь осторожен.
Закатив глаза, я сбросил звонок и вернулся за столик.
– Все в порядке? – спросила Элси, наматывая пасту с грибами на вилку.
– Мой босс немного придурок, в остальном – да. – Я попытался выдавить из себя улыбку, что и при обычных обстоятельствах давалось с трудом.
– Тогда давай сделаем твою работу хорошо и утрем ему нос! – прощебетала Элси.
Я рассмеялся иронии ситуации. Заявление, сказанное с такой легкостью, в реальности было даже немного пугающим. Следующий человек в моем списке дерьма – насильник и убийца, и я иду за его головой в компании самого непорочного создания в мире.
Мое веселье развеялось, как только Элси втянула щеки, всасывая порцию спагетти в рот, а потом она, мать его, застонала, заставив меня вознести хвалу тем, кто придумал скатерти, потому что, если бы пара, сидящая слева от нас, хоть мимолетно взглянула на меня, им пришлось бы вызвать охрану. Незаметно опустив руку под стол, я поправил болезненный стояк и двумя большими глотками опустошил свой стакан с колой. Пузырящаяся жидкость слишком быстро упала в желудок, создав в грудной клетке давление газов. Именно таким я был в присутствии Элси Грин – возбужденным и испытывающим боль в груди.
– Прекрати на меня так пялиться, – сделала она замечание, заметив мой пристальный взгляд.
– Как?
Ее щеки окрасились в розовый, но голос не дрогнул.
– Словно все еще голоден. – Она подтолкнула свою тарелку так, что та оказалась между нами. Взяв вилку, я накрутил на нее немного пасты и отправил в рот. Это было действительно вкусно после целого дня пути и второсортной еды из придорожных магазинов. Желая поддразнить Элси, я тоже издал стон, ожидая, что она засмеется, но ее лицо стало еще более пунцовым, а горло дернулось, когда девушка сглотнула.
– Господи Иисусе, – схватив свою колу, она сделала огромный глоток и закашлялась, не рассчитав свои силы.
Отлично, может быть, нас таких двое – возбужденных и испытывающих боль в груди.
Элси
Возвращение в Нэшвилл было чем-то сродни обратной перемотки. С тех пор как мне пришлось покинуть Восточное побережье, бесконечные переезды стали нормой, а горячий душ – несбыточной мечтой после длительных поездок на автобусах и ночлежек для бездомных. В Теннесси я пробыла всего три недели, сменив сразу два города, одним из которых и был наш теперешний пункт назначения. Мне почти не удалось изучить его при первом визите, ведь я до ужаса боялась столкнуться с кем-нибудь из людей Карсона Каллахана, в случае если он решил удостовериться, что его послание доставлено.
«Убирайся из города, пока я не уничтожил тебя, грязная маленькая шлюха!» – вот что прошипел отец моего парня в вечер нашего знакомства, когда Дэмиен отлучился, чтобы ответить на звонок. Не очень-то радушный прием. Помню, как вилка со свежим помидором выпала из моей руки, звонко ударившись о фамильный фарфор в доме величиной с целое королевство.
Он полагал, что мне нужны только деньги, и я не винила его за скоропалительные суждения, но в то же время презирала его за лицемерие перед собственным сыном. Тогда я ответила, что не боюсь угроз и останусь с Дэмиеном во что бы то ни стало. Да, я была храбра, глядя в озлобленное лицо мистера Каллахана с упрямством барана, даже задрала подбородок повыше, чтобы не казаться в его глазах ничтожной блохой.
Дэмиен был одним из немногих, в чьем присутствии я ощущала долгожданный покой и желание дышать полной грудью. С ним мое сердце не билось как сумасшедшее, но разве это не здорово? Люди привыкли, что любовь – это почти синоним аритмии, бессонных ночей, бабочек под ребрами и неистовой агонии. Мне нравилась та ее часть, в которой были уют и тишина. Да, это не имело ничего общего со всепоглощающей страстью, описанной в романтических книгах, но меня это полностью устраивало. Я понимала его, а он меня, и не нужно было никого умолять, чтобы меня любили. Я просто была благодарна, чувствуя заботу и тепло в каждом жесте, и не собиралась от этого отказываться даже под страхом попасть в немилость к такому властному человеку, как Карсон Каллахан.
Как и любая влюбленность, моя сопровождалась короткими замыканиями в мозге, теми, что в определенные моменты блокируют важные тревожные сигналы, мешая им добраться куда следует. Я должна была быть умней и слушать не только свое глупое сердце. Особенно в момент, когда опасный блеск сверкнул в глазах мистера Каллахана, а с его губ слетела угроза другого характера.
«Если
