И она, хлопнув дверью, убежала.
Минут пять просидела Рашель, не двигаясь с места, потом встала и принялась убирать комнату, все время ожидая, что девушка вернется и потребует свои вещи. Однако та не вернулась.
Но и оставить их разбросанными Рашель тоже не могла. Она облизала языком сухие губы и подошла к кровати, после чего принялась разворачивать каждое платье, каждый свитер из замечательной мягкой шерсти, каждую блузку из нежного шелка или легкого полотна. Здесь же лежали две плиссированные юбки, какие она видела на студентках, и два отличных шерстяных платья, сшитых в талию, с маленькими кружевными воротничками.
Прошли годы, прежде чем Рашель в полной мере осознала, что она тогда унаследовала. Ведь это был гардероб будущей Слоан Рейнджер. Но одно Рашель знала наверняка — ничего подобного она еще не держала в руках.
Вещи не поражали своей модностью, так что Бернадетта наверняка вздернула бы носик, и другие девушки в отеле и пабе сделали бы то же самое, но в них было то, что Рашель не променяла бы ни на какую модную тряпку. Не помня себя от волнения, она сняла униформу и стала примерять все подряд.
Рашель была немножко выше и тоньше незнакомой девушки, но все же вещи сидели на ней неплохо. Она поглядела на себя в зеркало, и сердце у нее запело от восторга. Именно так она мечтала одеваться. Если она будет это носить, никто не посмеет насмехаться над нею. Такие вещи будет носить девушка, на которой женится Тим.
Тим женится! Рашель точно знала, что Тим никогда не возьмет в жены такую девушку, как она. Несмотря на то, как он вел себя с нею, она ощущала в нем презрение к стоящим ниже на социальной лестнице. Не надо жить иллюзиями. Просто ему с ней пока интересно, как с новой игрушкой, которую он, заскучав, выкинет.
Глядя на себя в зеркало, Рашель горела желанием стать девушкой, которая носит такие вещи по праву и которая умеет разговаривать так же беззаботно, как только что убежавшая девушка... Короче, она хотела стать частью элиты, которая живет, не зная проблем и забот. Но как стать такой?
Рашель сняла нарядную юбку и вновь надела свою рабочую униформу. Какой смысл ехать с Тимом? Их отношения все равно никуда не приведут. Она посмотрела на разложенную одежду и, вспомнив, как выглядела в ней, гордо вздернула подбородок, послав своему отражению гневный взгляд. Разве она не потомок самого гордого народа на земле? Разве ее отец не племянник самого лорда Макгрегора?
В первый раз в своей жизни Рашель с гордостью подумала об отце. Она поедет с Тимом. Возможно, их отношения временные и они скоро расстанутся, но она постарается взять от него все, что только возможно.
Рашель попробовала сказать несколько слов так, как говорила уехавшая девушка, но у нее ничего не получилось. Ладно! Придет день, и все получится! Когда-нибудь на ней тоже будет патина богатства и защищенности от внешнего мира... Когда-нибудь и она будет выкидывать вещи, даже не глядя на них.
Она ничего не сказала подружкам о чудом приобретенном гардеробе. Бернадетта не поняла бы ее. Вместо этого она отправилась в химчистку, а потом в магазин покупать чемодан. Сначала Рашель не увидела ничего, даже похожего на тот чемодан, который открытым лежал на кровати. Где же она нашла его, если такие не продаются? В конце концов, ей повезло, и она отыскала в точности такой в магазине ношеной одежды на одной из узких улочек Оксфорда.
Вошла она несколько неуверенно, чувствуя себя незваной гостьей, но прежде чем успела сбежать, к ней, раздвинув занавески в глубине, подошла женщина. Это было самое чудное существо, когда-либо попадавшееся Рашель на глаза. Выкрашенные красной краской волосы, хотя женщине было далеко за пятьдесят, совсем не красили ее, а одета она была, словно восемнадцатилетняя девчонка. В ее ушах сверкали такие большие серьги, каких Рашель не видела даже в таборе. Картинку дополняло белое, как мел, лицо и черные круги под глазами.
— Что угодно?
Рашель замерла пораженная. В магазине было полно всякой одежды, платьев, обуви, которые заполняли все, оставляя совсем небольшое свободное пространство посередине.
— Я... Я... хотела бы взглянуть на чемодан в витрине, — пролепетала она, в конце концов.
Глаза, смотревшие на нее, были черными и непроницаемыми.
— Ах, этот! У вас отличный вкус. Одну минутку. Я его достану.
Женщине понадобилась не одна минута, чтобы достать чемодан из витрины. Он был покрыт пылью, которую она стерла собственной шалью, прежде чем проверить замки.
— Вам повезло. У нас один такой без инициалов... Обычно они все надписаны. Их было много... Специально сконструированы для «роллс-ройса». Этот последний. Хотите посмотреть, что внутри? Он обит шелком... Глядите...
Рашель не удержалась, чтобы не прикоснуться рукой к шелковой обивке. Она была такой нежной на ощупь... Огрубевшие от работы пальцы Рашель дрожали от волнения, трогая волшебную ткань.
— Сколько... Сколько он стоит?
У нее пересохло во рту. Ей казалось, что если она не купит этот чемодан, то умрет. Почему-то он стал символом всего того, что она хотела получить от жизни...
Женщина поджала губы.
— Только для вас. Десять фунтов.
Десять фунтов. В других магазинах чемоданы были вдвое дешевле. Десять фунтов... Она так долго копила эти деньги.
— Если бы он был новый, то стоил бы в десять раз больше... Да и я могла бы продать его фунтов за двадцать...
Рашель отлично понимала, что женщина торгуется с ней, старается разжечь в ней аппетит. Недаром она все детские годы провела среди самых больших искусников в этом деле.
— Я... Я возьму его, — еле слышно проговорила Рашель.
Женщина улыбнулась, и Рашель показалось, что она увидела понимание в ее глазах.
— Вы не пожалеете, — пообещала та. — Этот чемодан вам прослужит еще лет пятьдесят. У вас хороший вкус. — Она задумчиво посмотрела на Рашель. — У меня тут есть кое-что, что вам непременно понравится. Я сейчас.
Она исчезла в глубине магазина прежде чем Рашель успела ей сказать, что больше ничего не нужно. Ее не было минут десять, а потом она появилась, неся в руках нечто, завернутое в белое полотно.
— Я получила их совсем недавно... Дом продают, вот и... Нет, вы потрогайте ткань!
Она развернула белое полотно, и изумленным глазам Рашель предстали два платья. Одно было то ли кремового, то ли нежно-абрикосового цвета с такой великолепной плиссировкой, что трудно было представить, как человеческие руки сделали это. Когда она взяла платье в руки, оно стало похоже на узкую длинную трубку.
— Вам повезло, — с восхищением проговорила женщина. — Это платье, точно, от модельера. Вы только пощупайте его.
