Два дня спустя
Полуостров Юкатан, Мексика
Брэнд яростно взъерошил волосы, взмокшие от пота. За последние сорок восемь часов он прочесал без малого все маленькие городки и поселки на полуострове, но Барри Серкис все время опережал его — то на час, то на день. Самое смешное, что этот человек не убегал от погони, он вообще не догадывался, что его ищут. Возможно, именно поэтому Брэнд и не мог его догнать. Передвижения Серкиса были непредсказуемы и бесцельны.
Смуглый мальчишка появился невесть откуда, залопотал по-испански, потом наморщил лоб и выдал фразу на ломаном английском:
— Сеньор… необходимый провожатель? Гид!
— Гид — нет, но сеньор платить. Информасьон!
Глаза маленького коммерсанта сверкнули жадным огнем.
— О, сеньор, информасьон мучо! Си!
Брэнд вытащил фотографию Серкиса, не слишком удачную, поскольку это был оттиск с газетного фото трехлетней давности. На этой фотографии Серкис выглядел весьма привлекательным мужчиной лет сорока, немного растолстевшим, начинающим лысеть, но все еще темноволосым, с роскошным римским профилем и четкими чертами лица. Единственное, что в этом лице неприятно поражало, — глаза. Очень светлые, почти прозрачные, белые, как у призрака. Глаза хищника.
Мальчик всмотрелся в фотографию и стал неистово кивать, крича:
— Си! Это есть брат!
Брэнд велел себе не радоваться раньше времени. Он уже не раз слышал, что темноволосый американец совсем недавно был здесь, но уехал каких-то два часа назад…
— Брат? Чей брат?
Мальчик закатил глаза от непомерных умственных усилий.
— Я знать брат как этот человек.
— Брат мне не нужен. Я ищу этого человека. Серкис.
— Это не он. Он очень тонкий. Совсем тонкий. Но глаза такие. Брат!
Человек с такими же глазами…
Брэнд вынул из кармана пять долларов, и парень схватил их быстрым, неуловимым движением смуглой ручонки. Брэнд покачал головой и достал купюру в десять долларов. Глаза мальчика горели едва ли не ярче полуденного солнца.
— Это будет — тебе. Покажи этого человека. Брата. Где он живет.
— Да, сеньор, моя знать. Моя отвести. Хороший сеньор!
Странную они составляли пару — смуглый, худой, голодный и грязный мексиканский оборванец и высокий, привлекательный, рыжеволосый американец, шагающие рядом по пустынной улице крошечного городка.
Вероятно, здесь нечасто бывали американские туристы, и Брэнд гадал, почему Серкис выбрал именно этот городок. Впрочем, понятно. Он же прятался не от мексиканцев…
Они завернули за угол, и мальчишка указал на маленький деревянный домик, больше смахивавший на хижину. Стоял домик в самом конце улицы, а вокруг него в живописном беспорядке располагались самые разнообразные средства передвижения: от разбитого вдребезги «ягуара» до смирного серого ослика, привязанного к бамперу джипа без колес и смиренно жующего найденный клочок сена.
Подойдя поближе, Брэнд разглядел вывеску над дверью, на которой скорее угадывались, чем были видны, изображения бокалов с разноцветными напитками и стертые пылью и временем буквы. Крошечные окна были грязными и почти не пропускали внутрь света.
Мальчишка ткнул пальцем в домик и отчаянно закивал лохматой головой. Брэнд сурово глянул на него и спросил:
— Он здесь? Не врешь?
Мальчик изобразил целую пантомиму, и если Брэнд правильно его понимал, предполагаемый Серкис уже несколько дней беспробудно пил в этом самом кабаке.
Когда дверь открылась, в нос Брэнду ударил крепкий дух алкоголя и дешевых сигар. Он осторожно вошел внутрь и замер, привыкая к полумраку после яркого солнца.
— Чудное местечко…
Он вглядывался в лица посетителей, пытаясь отыскать Серкиса. Темные волосы… жаль, здесь все темноволосые. Но у Серкиса белая кожа и странные светлые глаза, это должно быть сразу заметно…
Никто под описание не подходил, и Брэнд почувствовал, как разочарование охватывает его с новой силой, но в этот момент мальчонка с силой дернул Брэнда за штанину, указывая в темный дальний угол.
Человек сидел спиной к Брэнду, и тому сразу стало ясно, почему он проглядел его сначала. На воротник грязной фланелевой рубашки падали неряшливые седые пряди жидких и сальных волос. Человек смотрел прямо перед собой, в грязное окошко, где был расчищен крохотный кружочек относительно чистого стекла. Видимо, этого человеку вполне хватало для обзора.
Брэнд попытался рассмотреть лицо человека, не подходя к нему, но сбоку мог увидеть только крючковатый нос, да ввалившиеся щеки. Если это был Серкис, то он скинул половину своего веса и постарел лет на двадцать.
Чувствуя на себе неприязненные взгляды, Брэнд медленно направился к человеку, который мог оказаться Барри Серкисом — если небеса будут милосердны к Брэнду Мэрфи.
— Принеси еще!
Человек, не оборачиваясь, вскинул руку, и Брэнд разглядел дряблую кожу и провисшие мышцы — так бывает с теми, кто слишком быстро и слишком интенсивно сбрасывает вес.
Подойдя к столику, Брэнд поставил высокий бокал перед незнакомцем и выжидающе замер.
— Грасиас…
В голосе незнакомца звучала тоска.
— На здоровье!
Сказав это, Брэнд уселся напротив худого человека, не давая ему опомниться от изумления, и незаметно нажал кнопку записи на небольшом диктофоне, спрятанном в кармане.
Впрочем, непохоже было, чтобы Серкис удивился. Он медленно начал поднимать голову, и сначала его глаза скользнули по ботинкам Брэнда, затем выше, выше, и наконец достигли лица. Да, это был Серкис. Белые и абсолютно безумные глаза бывшего адвоката Ширли уставились на Брэнда с изможденного лица. На фотографии он выглядел совсем другим, тогда в этих светлых глазах светились хитрость и расчетливость, уверенность в себе и презрение к окружающим, теперь же глаза погасли. В них плескалось только безумие пополам с тоской.
С потрескавшихся губ сорвался вопрос, ответ на который Серкиса явно не интересовал.
— Кто вы?
— Меня зовут Брэнд Мэрфи. Вы — Барри Серкис?
Это была простая формальность. Брэнд знал, что это он. Но имя должно остаться на пленке.
— Да. Кажется. Точно. Я вас ждал сегодня. Давно ждал.
— Но каким образом…
— Не вас лично, разумеется. Кого-нибудь… вроде вас. И вот вы пришли.
— Мистер Серкис, я здесь по поводу Ширли… Шерилин Стенхоуп Арбетнейл.
Медленный кивок.
— Шерилин на свободе. Дженни довольна…
Судорожный глоток, на худой шее дергается кадык…
Кто такая Дженни? Серкис окончательно свихнулся, или это его способ защиты? Нет времени выяснять это. Брэнд приехал, чтобы узнать правду.
