Николь поднялась.
— Пойду разогрею «Вельбот».
— Подожди минутку.
Она снова села. Джеймс опустился напротив.
— Как ты расцениваешь наши возможности?
— Ты имеешь в виду кубок?
— Ну конечно.
Николь молчала. Последнее время текущая работа настолько поглотила ее, что не было возможности остановиться и подумать. Сейчас, после некоторого размышления, она поняла, что дела обстоят намного лучше, чем рисовалось в начале лета.
— Все зависит от уровня соперников. Наше преимущество в том, что мы хорошо знакомы со здешними условиями. Конечно, наша команда здорово продвинулась.
— Согласен. Вопрос лишь в том: достаточно ли?
— Я бы сказала, они не хуже многих, во всяком случае, из тех, кого я знаю. Например, они вполне могли бы побить мою институтскую команду.
Джеймс помолчал.
— Да, пожалуй, они сейчас вполне на уровне.
— А почему ты спрашиваешь? Неужели допускаешь, что мы можем проиграть?
— Нет. Просто хотел услышать твое мнение. Ты, по-моему, немного нервничаешь в последнее время. Разве не так?
Еще бы! Да она, можно сказать, на пределе.
— Николь, — неожиданно произнес Джеймс, — я знаю, мы договорились не касаться личных тем, но мне кажется, сейчас имеет смысл об этом поговорить.
— Почему именно сейчас?
— Ну, например, потому, что ты не можешь сосредоточиться на работе. И это в такое время, когда нужно все внимание направить на тренировки.
— Ты считаешь, в этом только моя вина? — с вызовом спросила она.
— Нет, — неожиданно признал Джеймс. — Все могло бы разрешиться по-другому и гораздо раньше, если бы я не был так нетерпелив. Просто поразительно, как я теряю голову в твоем присутствии. Надо было понять с самого начала, что все мои неуклюжие попытки соблазнить тебя ни к чему не приведут. Я действовал неверными методами.
— Ты думаешь, «верные» методы привели бы к другому результату?
Он не обратил внимания на ее сарказм.
— Николь, ну прекрати же, наконец, эту бессмысленную борьбу. Признай, что ты влюблена в меня.
Николь внезапно почувствовала смертельную усталость. Это противостояние совершенно ее вымотало.
— Допустим, я это признаю. Ну и что с того?! — закричала она. — Как я могу позволить себе любить тебя, если ты все равно меня не любишь!
Джеймс порывисто потянулся к ней. Заговорил слабым, надтреснутым голосом.
— Ты все еще считаешь, что я тебя не люблю.
— Но ты никогда не говорил мне о своей любви.
— Моя ненаглядная, да ведь я показывал тебе свою любовь как только мог. Всеми известными мне способами. Другое дело, что они тебя не устраивали. Пожалуйста, попытайся понять, Николь, я не привык выражать свои чувства словами. Но если это имеет для тебя значение, могу сказать: я люблю тебя. Больше, чем когда-либо мог себе представить.
— Я… я не…
Николь задохнулась. Он говорил искренне, в этом не было сомнений. Она видела, чего стоило ему это признание. До боли хотелось верить ему, и все же она никак не могла решиться поверить.
Джеймс, как всегда, прочел ее мысли.
— Ты мне не веришь. Я готов это понять. Нам нужно время. Николь, мы можем быть так счастливы вместе. Позволь мне это доказать.
Она не поднимала глаз. Не могла решиться взглянуть на него. Он снова заговорил:
— Когда закончатся соревнования, когда мы сможем остаться одни, без помех, позволь мне показать тебе, как это все может быть. Ты согласна?
— Да, — едва слышно ответила Николь. Только после этого решилась она поднять на него глаза с надеждой и тревогой. — Да, — повторила она.
— Слава Богу, — пробормотал Джеймс. Подошел к ней, нежно поцеловал ее руку. — Любовь моя, как только все здесь закончится…
Голоса и смех в холле прервали его. В зал ворвались Стюарт и Пэтти.
— Мы готовы. Идете? — спросила Пэтти.
— Да-да, мы тоже готовы.
Он подал руку Николь, и через несколько минут они вернулись к работе.
Это был долгий и трудный день. Как раз то, что нужно, чтобы отвлечься от бесконечных и сумбурных мыслей. Николь сейчас предпочитала не вспоминать о своем неожиданном признании и обещании, данном Джеймсу.
В последующие дни, к счастью, времени для размышлений не было вовсе, До состязаний на Кубок Бентона оставалась всего неделя. Соревнования продлятся три дня. Весь яхт-клуб лихорадочно занимался подготовительной работой. Объявления и приглашения были разосланы еще в начале лета. В течение двух последующих дней должны прибыть семьдесят пять команд практически со всей страны.
Николь с радостью узнала о том, что организация соревнований — совсем не ее дело, и никто от нее этого не ждет. Этим занималась группа наиболее преданных членов клуба. Благодаря своему многолетнему опыту они с легкостью все устроили: нашли жилье для вновь прибывших, организовали их регистрацию, назначили отборочную судейскую комиссию, скоординировали все мероприятия.
Время было нелегкое для персонала всего яхт-клуба. Стив готовил дополнительные причалы для семидесяти пяти яхт. Для перевозки гостей арендовали небольшую флотилию моторных лодок, Питер реорганизовывал свою столовую в кафетерий-буфет с тем, чтобы все желающие могли быстро поесть во время ленча. Однажды утром Николь столкнулась с ним в обеденном зале. Он руководил перестановкой столов.
— А… вот и вы, моя дорогая! — радостно вскричал он и расцеловал ее в обе щеки.
— Питер! — засмеялась она. — А это за что?
— Хо-хо… будто вы не знаете. За то, что всех нас осчастливили. Несколько недель подряд босс на всех рычал; как разъяренный медведь. Это было просто невыносимо — ничем ему не угодишь. А теперь все в порядке. И не делайте вид, что не понимаете. Ах, извините меня… Нет-нет, Чарли, этот стол вот сюда.
Николь пошла дальше, покачивая головой. Вот уж кому не позавидуешь. Кроме членов команд, будут еще родители, многочисленные зрители и пресса. И всех надо кормить. А если верить Стиву, многие приезжают специально для того, чтобы познакомиться со знаменитой кухней яхт-клуба «Уотч-пойнт».
Регулярные занятия закончились, и теперь Николь осталась без своего постоянного дела. Поэтому она бралась за любую работу, которая еще оставалась несделанной. В первый день регистрации, за день до начала состязаний, из главного холла вынесли всю мебель. На полу прочертили линии и отметки, разложили паруса, и Николь почти целый день провела на коленках, вымеряя, соответствуют ли они принятым стандартам. В другом конце холла толпились взбудораженные спортсмены — им раздавали расписание состязаний и задания.
После ленча состоялось собрание участников, а позже к вечеру — пробные гонки, для того чтобы спортсмены могли «настроить» свои лодки. Николь шла впереди на своем «Вельботе», украшенном по такому случаю оранжевым международным флагом. Она показывала спортсменам все отметки и маршруты.
