— Почему?
Лерой внимательно посмотрел на нее.
— Потому что я хотел этого.
— О, великолепно! — Хейзл отвернулась к окну. — Мои желания не в счет.
Лерой взял в ладони ее лицо.
— Любовь моя, твои желания меняются каждую минуту. Вспомни. В тот вечер, когда ты снимала котенка с крыши, мы оказались с тобой в постели. Ты выглядела счастливой, а потом вдруг сбежала. Я хотел увезти тебя туда, откуда ты не могла бы уйти так просто. Мне казалось, что, если у нас будет время и подходящее место, мы сможем уладить все наши разногласия.
Хейзл по-прежнему пребывала в растерянности — верить или не верить Лерою. Ей казалось, что он говорит искренне.
— Хейзл, — сказал он с большой нежностью, — ты можешь сказать, почему избегаешь меня? Пожалуйста, — умоляюще попросил он.
Хейзл судорожно вздохнула.
— Я была обижена на тебя. Ты уже однажды солгал мне. Ты даже признался, что хотел проучить меня. А что касается остального, того, о чем сказала Изабелла, откуда мне было знать, правда это или ложь?
— Ты могла спросить меня.
Конечно, могла, если бы не была трусихой, да к тому же неопытной. Хейзл закрыла глаза и выпалила:
— У меня на теле ужасный шрам. Я не хотела, чтобы ты видел его.
Наступило молчание. Наконец Лерой тихо произнес:
— Ты говоришь о том шраме, который у тебя на животе?
Хейзл подпрыгнула как ужаленная.
— Так ты знаешь об этом?!
Лерой крепко взял ее за руки.
— С первого дня. Когда ты упала с дерева, у тебя задралась футболка.
Хейзл побледнела — ей в голову пришла ужасная мысль.
— Тебе стало жаль меня? Отсюда поездка во Францию и все остальное?
Лерой простонал в отчаянии.
— Господи, помоги мне! Я еще не встречал женщины с такими завихрениями в голове! Нет, я не испытывал к тебе жалости. Я страстно желал тебя.
Но в глазах Хейзл все еще тлело сомнение.
— Послушай, в ту ночь, когда я вернулся домой и увидел тебя на улице, я был в жутком настроении. Накануне я слышал, как ты разговаривала с Маккеем. Потом мы с тобой поссорились. Я кипел из-за этого весь день. К тому же Олдены уехали, и в доме не было молока для кофе. Мне пришлось поехать в магазин. Я был уставшим, злым и мог думать тогда о чем угодно, только не о сексе. А потом, когда я возвращался из магазина, откуда ни возьмись перед моей машиной появилась ты. Я покрылся холодным потом, поняв, что еду прямо на тебя. Ты родилась в рубашке — я мог легко припечатать тебя бампером к воротам гаража.
— Почему же ты мне не сказал об этом тогда же?
— Потому что ты была зла как черт и вся в царапинах. А позднее... это уже не имело значения. Ты была смешной, отчаянной и интересной, и я хотел лишь одного — чтобы ты была со мной все время.
— Тебе следовало сказать мне об этом.
Лерой сильно сжал ее руку.
— Я не был уверен, что ты тоже хочешь этого.
— Что?!
— Подумай сама. Мои деньги тебя не волновали. Ты назвала меня мещанином. И был момент, когда я хотел сделать так, чтобы ты пожалела о своих словах.
— Не может быть, чтобы ты обращал внимание на такие мелочи, — недоверчиво сказала Хейзл.
— Может. Однажды во время очередной ссоры Марша сказала, что меня интересует только то, что приносит прибыль.
Хейзл принялась лихорадочно подыскивать нужные слова.
— Фонтан в «Белль Коллен» не приносит прибыли, — сказала она. — И мещанин не может придумать столь романтичное освещение для своего сада.
Лерой рассмеялся и прижал Хейзл к себе.
— Я люблю тебя, — сказал он как нечто само собой разумеющееся. — Освещение, фонтан — забавные штучки, но не искусство. Вот ты действительно занимаешься настоящим искусством.
— Что ты сказал?
Лерой недоуменно посмотрел на нее.
— Ты настоящий художник.
— Нет, перед этим.
— Я люблю тебя. Но ведь ты уже знаешь об этом.
— Впервые слышу, — с волнением сказала Хейзл. — Если ты любишь меня, то почему делал вид, что для тебя отношения со мной обычная связь?
— Не хотел привязывать тебя к себе. Ты такая молодая, полная сил и огня... Рядом с тобой я вдруг почувствовал себя ужасно старым.
— Ты совсем не старый, — с улыбкой поправила его Хейзл, — ты опытный, а это как раз то, чего мне не хватает.
— Хейзл... — проговорил Лерой охрипшим голосом.
Когда-то он сказал мне, что брак не для него, вспомнила Хейзл. Смогу ли я быть с ним на других условиях? Но смогу ли вообще не быть с ним?
И она прошептала:
— Женись на мне.
Наступило гробовое молчание, после чего грудь Лероя заходила ходуном. Хейзл поначалу испугалась, но потом вдруг поняла, что он трясется от смеха, и растерялась на мгновение.
— Не смотри на меня так, прелесть моя! Когда мне делают такое предложение, я не могу отказать. — Он крепко поцеловал Хейзл. — Я согласен.
— Ну вот, теперь будешь всем говорить, что я женила тебя на себе, — шутливо проворчала она.
— А как же, конечно, женила! — весело согласился Лерой и, посерьезнев, добавил: — И помни: выбор всегда за тобой.
— О, тогда я немедленно этим воспользуюсь! Значит, так: жить мы будем...
— В «Белль Коллен» зимой и в Лондоне летом, — подхватил Лерой.
Хейзл удивилась такой прозорливости.
— А откуда... откуда ты знаешь?
Лерой хитро улыбнулся.
— Дорогая, я не шучу, когда говорю, что выбор за тобой. Секрет в том, что мне заранее известно, каким он будет. — И пояснил, видя изумление Хейзл: — Поверь, никакого колдовства! Я просто тебя люблю.
КОНЕЦ
