Если я раньше думала, что презираю чирлидеров «Юнион Хай», я еще понятия не имела, что значит слово «презирать».
Я посмотрела прямо в глаза Регины и сказала:
— Отцепись от моей руки. Прямо сейчас.
Позади нас громко хлопает дверь, входит тренер Морли, чтобы подготовиться к своему следующему уроку. Мы обе застываем, а Морли проходит в кабинет, не замечая нас и на ходу что-то записывая на планшете. Регина отпускает мою руку, и, хотя мне бы хотелось думать, что причиной послужили мои слова, я знаю, что она не хочет иметь дело с Морли.
— Если ты еще раз подойдешь к Джейми, я тебе устрою адскую жизнь, — шепчет она, указывая наманикюренным когтем мне в лицо, прежде чем повернуться и уйти. — И меня не волнует, что твой чертов папаша умер.
Гнев захватывает меня настолько быстро, что я практически перестаю отвечать за свои действия. Огромных усилий стоит не схватить ее за волосы и не дернуть обратно, потому что она выходит из раздевалки. Моя грудь сжимается, я не могу вдохнуть. Кровь приливает к лицу. Я слышу свой пульс в голове, он бьется, как ненормальный. «Дыши», — говорю я себе. Она этого недостойна. Она ничего недостойна. Дыши.
В некотором роде, надо отдать ей должное — она хороша. Последнее, чего я от нее ожидала — что она заговорит о моем отце. Я удивлена, что она вообще о нем знает. Она настолько поглощена собой, и я не думала, что в ее крохотной голове есть место для знаний о ком-то еще.
Дыши.
Мне нужна еще секунда, чтобы овладеть собой, затем я поворачиваюсь к моему шкафчику. Обычно у меня возникают проблемы с тем, чтобы найти его, потому что я никогда не заморачиваюсь запоминанием номера шкафчика, который я сегодня выбрала, а замки практически у всех одинаковые. Но сегодня мне проще отыскать свой шкафчик, потому что на нем написано лаком для ногтей цвета фуксии: «Соси, тупая сучка 911».
По крайней мере, теперь я знаю, кто этот школьный граффитист, орудующий лаком.
Слышу короткий вздох позади меня. Оборачиваюсь и вижу Морли, стоящую с широко раскрытым ртом.
— Роза, ты за это отвечаешь?
Я качаю головой.
— Это что, твой шкафчик? — спрашивает она.
Я киваю.
— Пахнет так, как будто еще не высох, — говорит она, подходя ближе, чтобы рассмотреть. — Кто это сделал?
Я бы хотела, чтобы у Регины были огромнейшие проблемы из-за порчи школьного имущества. Ничего не сделало бы меня счастливее. Я бы могла сейчас просто открыть рот и ее бы временно исключили, а может, даже выкинули бы из чирлидинга. Кем она будет, если не сможет скакать и дразнить людей своими помпонами? Останутся ли у нее друзья? Останется ли с ней Джейми?
Как бы это ни было заманчиво, я не хочу ставить под угрозу пребывание Трейси в ее любимом «отряде» и не могу сделать что-нибудь еще, чтобы привлечь к себе внимание. У меня и так репутация доносчицы после выходных, а доносчиков никто не любит — мы все хорошо усвоили этот урок с того первого раза, когда кто-то обсыпал нас песком в песочнице.
— Я не знаю, кто это сделал, тренер Морли, — говорю я, хотя это практически меня убивает.
* * *
Первый человек, которого я вижу в главном офисе — это Трейси, которой не было ни на уроке самоподготовки, ни на физкультуре. Она сидит, сжавшись в комочек, на стуле в углу и плачет под множеством красных и зеленых Рождественских гирлянд, свисающих с потолка. Трейси плачет, словно случилось что-то действительно ужасное, но я видела, как она плакала точно так же, когда не могла уложить волосы нужным образом. Я сажусь рядом с ней, притягиваю ее к себе и обнимаю.
— Трейс, что-то случилось? Что случилось?
Она плачет еще сильнее и не может мне ответить. Я просто сижу, обнимаю ее и жду, когда мы сможем поговорить. Когда она, наконец, немного приходит в себя, она произносит лишь одно слово.
— YouTube.
— Что? — спрашиваю я, сбитая с толку.
— Мисс Геррен? Не могли бы вы зайти? — спрашивает директриса, миссис Чен, из дверей своего кабинета. На ней зеленый брючный костюм и красная лента на голове, на которой держатся блестящие оленьи рога. — На самом деле, мисс Царелли, почему бы вам тоже не зайти? Вы сможете морально поддержать свою подругу.
Несмотря на то, как она одета, ужас охватывает меня, когда я вижу нашу директрису, с которой я никогда еще не встречалась. Я встречалась с директорами, когда они вручали мне награды или дипломы. Этот вызов к директору для меня первый, тем более, что я точно не знаю, зачем меня вызвали.
Мы проходим в кабинет миссис Чен. Он напоминает оптовую базу Рождественских товаров. Настенные панели «под дерево», покрытые разводами от протекающего потолка, задрапированы праздничными флагами. Везде стоят пуансеттии в горшках, а на подоконнике — говорящий и танцующий Санта Клаус. Единственная не Рождественская вещь в кабинете, за исключением какого-то подобия меноры рядом с Сантой — оранжевое ковровое покрытие фабричного производства.
— Пожалуйста, дамы, присаживайтесь, — говорит она, поворачиваясь, чтобы отключить Санту, говорящего «Хо-хо-хо!», позади нее.
Садимся на неудобные деревянные стулья перед ее столом. Они слишком большие, поэтому нам приходится либо полностью сдвигаться к спинке, и тогда наши ноги будут торчать впереди, как у детсадников, либо садиться на самый краешек, как будто мы готовы умчаться в любую секунду. Трейси все еще хлюпает носом. Миссис Чен указывает на большую коробку бумажных платков, стоящую на столе, на что Трейси отвечает шепотом: «Спасибо». Еще на столе стоит банка с красными и зелеными конфетами «Hershey's Kisses», но их она нам не предлагает, возможно, потому, что она не утруждается угощать конфетами учеников, которых готова выгнать.
— Прежде всего, Роуз, я бы хотела принести мои соболезнования, ведь мне не удалось поговорить с тобой на похоронах. Я несколько раз встречалась с твоим отцом на хоккейных матчах. Он был приятным человеком. А еще я бы хотела поблагодарить тебя за твой смелый поступок в субботу вечером, — продолжает она, — который, как я поняла, мог спасти Стефани жизнь.
Я не знаю, как реагировать. Меня все утро пинали под зад за этот «смелый поступок», поэтому я не совсем горжусь тем, что сделала.
— Я не спасала ей жизнь. Она очнулась сразу после того, как я вызвала скорую.
— Ну, кто знает, что бы могло с ней случиться, если бы ее обнаружил кто-то менее ответственный. Я знаю, что требовалась смелость, чтобы поднять трубку, поэтому спасибо тебе за это.
— Ладно, — говорю я, понимая, что это не самая подходящая реакция, но я совсем не готова принимать ее благодарность.
— Уборщицы уже оттирают лак для ногтей со шкафчика в раздевалке спортзала и с твоего личного шкафчика
