– Она умерла этой ночью. Ее нет больше, Уаттон. Разве не этого ты хотел?
Джереми долго молчал.
– Что… К-как это произошло? – Голос Джереми звучал глухо.
– Снотворное. Ее не удалось спасти. Ты удовлетворен?
– Послушай, коп, – Джереми мало-помалу приходил в себя, – я любил ее… Хотя где тебе понять…
– Я и впрямь не понимаю такой любви.
– И она меня любила, а потом подло бросила! – почти закричал Джереми. – Бросила, как раз тогда, когда я в ней более всего нуждался! Не такой легкой смерти я для нее хотел!
– Довольно, Уаттон. – Коули еле сдерживался. – Я хочу видеть твои глаза!
– А ты найди меня, коп. – В голосе Джереми звучала издевка. – Нью-Йорк – городок немаленький… Рискни, парень! – И он бросил трубку.
Перезвонив в полицейское управление, Коули, как и ожидал, получил данные весьма приблизительные: звонивший находился в радиусе мили от дома Мэри. Это ничего ему не давало. А счет времени шел, возможно, на минуты.
В разговоре с Джереми Коули намеренно ни словом не обмолвился о ребенке. Это могло толкнуть Уаттона на что угодно, ведь настоящим отцом Джея тот никогда себя не ощущал.
Теперь же мальчик перестал быть для него полезным орудием… Если, конечно, Джереми поверил в смерть жены. Коули понимал, что играет ва-банк, но иного выхода не видел.
Уаттона надо было разыскать как можно быстрее. И Коули предстояло сделать это любым способом.
«Куда ты уволок ее, говори!» Господи, какой же я идиот! Значит, Джереми видел, как я увозил Мэри!
Коули показалось вдруг, что он слышит дыхание подонка, так отчетливо ощутил его близость. Закрыв глаза, Коули расслабился и включил внутренние зрение, призывая на помощь учителя, но дело отчего-то не ладилось. То ли он устал, то ли перенервничал…
Почему в голову лезли коты? И это уже не впервые. Поджарые звери крались по разогретым утренним солнцем и загаженным голубями крышам. Коули мысленно сосредоточился на одном из котов – крупном, сером в разводах. Выйдет ли? Но попробовать стоило…
Коули сам не отследил момента, когда стал смотреть на мир кошачьими глазами. Все вокруг тотчас утратило краски, став черно-белым, но очертания предметов сделались необычайно отчетливыми. «Вперед, котик! Слушаешься? Замеательно. Так, а теперь – в чердачное окошко. Не спеши, зверь. Загляни осторожно… Вот так…»
Какие-то груды хлама, стоящая столбом пыль… Кто-то был тут совсем еще недавно…
Что это в углу? Или… кто?
Тихие всхлипывания оглушили Коули. Он вскочил так стремительно, что Снайп вздрогнул и зарычал, оскалив устрашающие клыки. Впрочем, Коули тотчас расплатился за свою поспешность: голова пошла кругом, перед глазами заплясали искорки. И поделом, подумал он, сжимая пальцами виски, ведь то, что он проделал минуту назад, требовало полнейшего хладнокровия и неторопливости. Плохо сейчас и ни в чем не повинному коту.
Зато теперь Коули знал, что малыш жив, что он на чердаке…
И чердак этот находится всего несколькими этажами выше! Джереми избрал себе надежное убежище, именно поэтому его никак не удавалось засечь. Человеку с такой спортивной подготовкой, как у Уаттона, ничего не стоило спуститься с крыши при помощи веревки, а окошко детской няня, уходя, распахнула настежь.
Через несколько минут Коули был уже на верхнем этаже. Снайп выразительно смотрел то на чердачный люк, то на хозяина. Коули приложил палец к губам и принялся осторожно открывать люк. Тот даже не скрипнул, чему было весьма простое объяснение: Джереми наверняка предусмотрительно смазал петли.
Джереми и был предусмотрительным во всем. Сейчас он стоял, выпрямившись во весь рост, глядя на Коули и прижимая к груди ребенка. Ни один мускул не дрогнул на его лице – смуглом и необыкновенно выразительном, если бы не глаза, лишенные всякого выражения, полуприкрытые тяжелыми веками.
Как же красив этот человек! Словно бронзовое изваяние, сколь совершенное, столь и холодное. Холодное как лед… Коули на мгновение увидел его глазами Мэри, и кулаки его сжались сами собой. Но волноваться ему сейчас было никак нельзя. Коули медленно поднял обе руки.
– Оставь ребенка, Уаттон. Поговори со мной.
– Оставить ребенка? Хорошо. До края крыши совсем близко…
И Джереми сделал шаг. Джей не шевельнулся – глаза малыша были закрыты, ручки болтались, словно у крепко спящего или… или мертвого. Их разделяло всего метра четыре.
Целых четыре метра. Коули понимал, что не успеет. И вдруг…
Он сам поначалу не понял, что происходит, – огромный серый кот в разводах, возникший невесть откуда, совершив рекордный для представителей своей породы прыжок, вцепился когтями в лицо Уаттона. Тот от неожиданности выпустил ребенка. Малыш упал ничком и застыл без движения. Короткая борьба Джереми с разъяренным животным оказалась роковой для человека. Коули лишь безмолвно наблюдал, как Джереми пятится к краю крыши, как отчаянно балансирует…
А ведь Джей просил не убивать этого ублюдка! И учитель говорил о том же…
Джереми тем временем удалось освободиться от кота, разодравшего ему когтями лицо, но еще миг и он сорвется с края крыши. Однако этого мига хватило Коули, чтобы преодолеть разделявшие их проклятые четыре метра и вцепиться мертвой хваткой в руку Джереми, когда тот уже падал…
Неумолимо соскальзывая по скату крыши и глядя в застывшее словно маска лицо врага, Коули ни о чем не думал. Будучи легче противника фунтов на двадцать, он никак не смог бы его удержать. Но и выпустить его руки тоже не мог. Коули не анализировал сейчас, что им движет, – просто отчаянно сопротивлялся законам природы. Он успел лишь изумиться тому, что Джереми и не думает цепляться за него, когда ощутил мощный рывок. Кто-то дернул его сзади за брючный ремень. Глухо рыча, Снайп отчаянно боролся – когти скребли по гладкой жести, мускулы напряглись, шерсть стояла дыбом… Опомнившись, Коули стал помогать собаке. И вот все трое уже на безопасном расстоянии от края.
Глупость какая-то, думал Коули, глядя на неподвижного Джереми, лежащего ничком. Я ведь и не ударил его ни разу…
Разве что изодрал ему все лицо когтями, осенило вдруг Коули. Или это чистейшей воды случайность и кот проделал это всецело по собственной инициативе? Но на этот вопрос мог дать ответ только учитель. А вот кое-что другое Коули твердо знал: если бы он нанес противнику хотя бы один-единственный удар, то убил бы его на месте.
Защелкивая наручники на запястьях Джереми, Коули глядел на Джея. Глаза мальчика были крепко зажмурены, колени подтянуты к животу. Снайп сидел рядом с ребенком, вылизывая ему лицо.
– И все равно вам не взять меня, – хрипло выговорил Джереми, не открывая глаз. – Я все равно уйду от вас… Ах, как здорово я наколол вас, парни в нашивках!
