— Слава богу, все в порядке… — начал Айвен и осекся. — Джемма, что случилось? Мама?
Мисс Стамп покачала головой. Айвен подошел к дивану, осторожно сел рядом с Джеммой и взял ее за плечи.
— Что произошло? Ты можешь мне рассказать?
Почувствовав тепло его рук, Джемма поняла, что не может более сдерживаться; слезы хлынули неудержимым потоком, и молодая женщина уткнулась лицом в бежевую рубашку Айвена. МакРуанн озадаченно посмотрел на рыдающую возлюбленную и крепко обнял.
Минут через пять слезы остановились — Джемма никогда не была плаксой и не собиралась рыдать больше положенного. Она осторожно отстранилась, отметив мельком, что рубашка Айвена безнадежно испорчена: тушь, которую Джемме разрекламировали в магазине, оказалась вовсе не водостойкой. Айвен сходил на кухню, принес стакан воды взамен так и не выпитого виски и заставил Джемму пойти умыться. После чего снова усадил на диван и насел с расспросами.
Джемма кратко пересказала ему инцидент у подъезда, не вдаваясь в подробности и не смягчая своей вины в этой истории. Айвен, откинувшись на спинку дивана, задумчиво теребил кончик галстука.
— Неприятно, конечно, — резюмировал он, когда Джемма замолчала. — Но не смертельно. Если они посмеют что-либо опубликовать, заставим газету дать опровержение. Потянем их в суд, в конце концов. Адвокаты разберутся.
— Айвен, не в этом дело, как ты не понимаешь! — Джемма чувствовала все возрастающее раздражение. Ей было плохо, стыдно за происшествие и за свои слезы, и спокойствие возлюбленного слегка выводило из себя. — Дело не в адвокатах, а в нас с тобой! Я не могу постоянно жить, как загнанная лисица! Это напоминает мне старую добрую английскую охоту: когда у тебя всего лишь рыжая шкурка и ты ничего не хочешь на этом свете, кроме как жить, радоваться жизни и кормить лисят, но кучка английских лордов верхом на великолепных лошадях решают иначе. И ничего не остается, как стремглав лететь сквозь кусты… Мне надоело бегать. Я хочу в нору, но меня и там достают фокстерьеры.
— Это очень образно, — согласился Айвен, — однако мы все-таки не лисы, а люди, Джемма. И вполне можем позволить себе затаскать мерзавцев по судам. Возможно, это послужит другим уроком.
Раздражение Джеммы все возрастало. Как же он не понимает! Ей сейчас вовсе не нужны были эти разговоры про адвокатов. Ей нужно было просто, чтобы Айвен обнял ее и сказал, что все будет хорошо, чтобы хотя бы с четверть часа она могла изливать ему душу, а потом они продолжили бы разговор о гражданских правах. Но деловой Айвен сразу же приступил к делу. Конечно, ему эта ситуация не кажется чем-то из ряда вон выходящим.
— Айвен, я устала, — бесцветным голосом сказала Джемма.
Он нахмурился.
— Давай оставим работу и уедем куда-нибудь отдохнуть. Сотрудничество между нашими компаниями налажено, некоторое время все смогут обойтись и без нас. В конце концов, мы оба держим на службе профессионалов…
— Я не о том, — отмахнулась Джемма.
— О журналистах? — наконец догадался МакРуанн. — Джемма, прошу тебя, не придавай всему этому такого значения. Соглашусь, это неприятно, но стоит подождать еще чуть-чуть — и шумиха уляжется. Я не принц Чарльз, а ты не Камилла, чтобы эту тему можно было мусолить вечно. Скоро осень, пора светских скандалов, вот увидишь — мы будем вытеснены с газетных страниц более примечательными личностями.
— Я не верю… — Джемма покачала головой. — Они никогда от нас не отстанут. Что будет дальше, Айвен? Они и так подглядывают в наши окна, караулят в общественных местах и у подъезда, они испортили нам тот вечер, когда ты официально делал мне предложение… Что дальше? Эксклюзивная фотосъемка первой брачной ночи? Когда я буду рожать, в палате тоже будет полно журналистов?
Айвен хмуро посмотрел на нее. Разумеется, ему не нравилась такая постановка вопроса, но Джемма больше не могла молчать. Все темное отчаяние, скопившееся у нее в душе за прошедшие пару недель, поднялось с глубины.
— Ты преувеличиваешь, — отчеканил МакРуанн. — Разве ты не можешь подождать еще немного?
— Нет. Не могу. Как ты не понимаешь? Меня обливают грязью перед всей страной, говорят, что я мерзавка, покусившаяся на английские традиции. Что я обманом завлекла тебя, заставила отказаться от права престолонаследия. Оказывается, быть невестой принца — это очень страшно.
— Джемма, я уже устал повторять тебе, что все не так трагично.
— Конечно, — раздраженно бросила она, — тебя-то в этих статьях никто не обвиняет. Ты — невинная жертва искусительницы. Неудивительно, что ты так спокоен: хваленой чести Маунтиров ничего не угрожает, да?
Она не хотела этого говорить, однако слова сорвались с губ прежде, чем Джемма успела их удержать. Повисла неловкая пауза, в которую хорошо было бы втиснуть извинение, но мисс Стамп отчего-то этого не сделала. Может быть, потому, что ощущала себя в чем-то правой. Айвен не замечал, как сложившаяся ситуация действует Джемме на нервы, он даже не пытался ей посочувствовать. Толстокожий фермер, вот он кто.
— Ты действительно так думаешь? — тихо спросил МакРуанн.
— А что мне еще думать, Айвен? — Идти — так идти до конца. — Ты делаешь вид, что тебя это совершенно не касается. А между тем, из-за твоего хваленого происхождения все это творится. Насколько было бы проще, если бы ты оказался фермером. Или обычным владельцем IT-компании. Но нет, мое вечное везение: я влюбилась ни много ни мало в престолонаследника. И теперь сама это расхлебываю, а ты не хочешь принять в этом никакого участия.
— Джемма, я принимаю посильно участие, но пойми: что бы мы сейчас ни заявили прессе, все это может быть вывернуто, искажено. Выход только один — не обращать на их выходки никакого внимания и пожениться.
— Это возмутит их еще больше, — устало сказала Джемма. — Я просто чувствую. Я больше так не могу, Айвен.
Этого она тоже не хотела говорить. Или хотела? Усталость была такой сильной, что Джемме стало уже все равно. Ей надоело жить, скрываясь за стеклами темных очков, трусливо проскальзывая к собственному подъезду, выглядывая преследователей. Приходилось признать: для славы, особенно сомнительной, она не создана.
— Это означает то, что означает? — холодно осведомился Айвен. — Мне следует уйти?
— Я не знаю.
Джемма смотрела ему в лицо, Айвен отвечал ей холодным взглядом. Конечно, ничего лестного граф Лавдаун для себя не услышал… Золушка отказывается быть вместе с принцем — неслыханно! Обычно барышни бросаются принцам на шею, не раздумывая. Неужели Айвен действительно считает, что она — как все, что ей нравится находиться в центре внимания, как и ему?
