Всего месяц назад Миша казался мне образцом мужественности, рассудительности. А сейчас он видится мне нашкодившим ребенком, которого просто надо простить, ибо на детей обижаться самое последнее дело.
— Рассказывай. Что у тебя стряслось?
Он и выложил все как на духу.
Причина, его удрученного настроения, оказалась предсказуема — Пуделиха.
— Достала меня. И пишет, и пишет. Преследует, ей богу! Не знаю уже, как от нее отделаться, — жалуется Шнурок.
Внутри разлилось пакостливое чувство удовлетворения.
— Есть на свете справедливость! — хлопнула в ладоши я и самодовольно улыбнулась, — Это тебе за меня. В наказание!
Шнурок скривился.
— Если бы я знал, что так все обернется, уже бы женился на тебе.
— О, нет! Мне такого счастья не надобно. Какой с тебя муж? Ты же даже картошку чистить не научился.
С тоской вспомнила про картофельные таланты Шурика и вздохнула. Даже дед бы позавидовал, с какой маниакальной экономичностью тот срезает тонюсенькую шкурку.
— Рит, что мне делать? Я уже с ней и по-хорошему, и по-плохому. А она вцепилась, как клещ.
— Слушай, а что тебя собственно не утраивает? Пуделиха, конечно, не в моем вкусе, но в твоем так точно. Ты у нас таких всегда любил. Мозгов у нее нет — не проблема. Тебе же не с ними…тем самым заниматься.
— Я другую люблю…
Вот тебе и приплыли.
— Хоть не меня, надеюсь? — с опаской поинтересовалась я.
Шнурок бросает на меня злой взгляд.
— Ты ее не знаешь.
Все интереснее и интереснее.
— Да, ты у нас герой любовник, однако. Везде успел.
— Ритка! Харе ёрничать! Помоги лучше!
— Да чем тебе помочь?! — возмутилась я, — Благословить?
— Помоги мне от Пуде…тьфу от Леры избавиться.
Пару секунд дивлюсь Шнурковой наглости, откусываю кусок пиццы и интересуюсь:
— А ты часом не оборзел?
Шнурок идеально строит глазки кота в сапогах.
— Ритусь, ну пожалуйста! Что хочешь сделаю?
— А не проще тебе попросить об этом свою любовь?
— Она еще не знает…
Вскидываю брови.
— Что она и есть любовь…
И почему он такой балбес?
Барабаню пальцами по столу, прикидывая, стоит ли помогать этому предателю, старательно избегая его умоляющего взгляда, наконец, выдаю:
— Две недели пашешь у Гарика.
— Да хоть три! — радуется этот дурень.
— Блин…продешевила…
Проблемы Шнурка, заставили меня на какое-то время забыть о собственных, и домой я уже возвращалась в более благодушном настроении.
По дороге мы с Мишкой обговаривали планы по изгнанию Пуделихи, посмеивались над некоторыми совсем уж фантастическими идеями и трескали шоколадные конфеты, что завалялись в друга в рюкзаке.
Время уже перевалило за обед, когда мы добрались до моего подъезда.
— Чья это тачка такая? — внезапно спросил Шнурок, приглядываясь, — Ваш дом выкупил олигарх?
Повернула голову в сторону, куда смотрел он, и нервная дрожь пронеслась по телу.
Громов приехал. Ясен пень, что по мою душу.
Вот, только я его видеть пока совсем не готова.
Ускорила шаг в надежде быстренько проскользнуть в подъезд, а там уже дед с Маринкой удержат оборону. Но по закону подлости, поскользнулась на наледи, что образовалась на ступеньках, неловко взмахнула руками и была подхвачена сильными руками Шнурка.
— Куда ты летишь? — засмеялся он, ставя меня на ноги.
И именно в этот момент хлопнула дверь черного внедорожника, а я затылком ощутила обжигающий взгляд.
Чуть повернулась и встретилась с темным, не предвещающим ничего хорошего взглядом Громова.
— Рит! — позвал он, почти замогильным тоном, — Можно тебя на минуточку?
Шнурок неловко выпустил меня из объятий и повернулся на голос мужчины. Удивленно окинул взглядом крупную фигуру Громова, дорогое пальто и покосился на меня:
— Ты его знаешь?
Едва заметно кивнула и потихоньку стала пятиться.
Вот не о чем нам пока разговаривать.
— Стоять! — скомандовал Шурик, а я привычно не стала его слушать и только ускорилась, — Ритка!
Он кинулся было ко мне, но путь ему преградил Миша.
— Тебе чего мужик? Не видишь, девушка с тобой не хочет общаться?
Если бы взглядом модно было убивать, то от Шнурка остались только пластиковые кончики.
— Рит, постой. Нам надо поговорить.
Медленно обернулась и внимательно посмотрела на его бледное, взволнованное лицо.
— О чем? О чем нам говорить? Я уже все услышала от твоей невесты.
Громов на мгновение прикрыл глаза, словно этой фразой я причинила ему физическую боль.
— И все же я настаиваю, — с нажимом упорствовал он, все еще норовя потеснить Шнурка, — Ты не можешь просто вот так сбежать?
Ошибаешься. Могу.
Смотреть Громову в глаза было сейчас выше моих сил. Каждая секунда, каждое биение сердца, болью отдавалось в груди. Горло уже перехватывало тисками удушья — преддверие подступающей истерики.
— Ритка! Постой!
Я быстро вбежала по ступенькам и скрылась за обшарпанной дверью, словно она могла укрыть меня от всех невзгод.
Как он так быстро примчался? Был дома и не обнаружил там меня?
Или невестушка прискакала жаловаться на припадочную родственницу?
Второе было вероятнее всего. Иначе, отчего у Громова был такой заведомо извиняющийся тон, вопреки желанию устроить сцену ревности и набить Шнурку морду.
А то, что он это хотел сделать, я не сомневаюсь. Достаточно того гневного взгляда, какой он кинул, едва Мишка встал на мою защиту.
Домой не пошла. Решила отсидеться у баб Раи, молясь только о том, что сцену у подъезда не наблюдал вездесущий дед. Как бы я ни была обижена на Шурика, а все же хотелось еще увидеть его живым и желательно здоровым.
— Что на тебе лица нет, Ритуличка? — проворковала баб Рая, едва я зашла на кухню.
Устало плюхнулась на табуретку и вкратце, без лишней эмоциональности выложила все, как есть.
Баб Рая слушала не перебивая, а после налила мне мятного чая, подтолкнула пиалку с медом и произнесла:
— Не горячись, Риточка. Громов твой мужик серьезный. Стал бы он бегать за тобой, если б и правда любил эту стервь крашенную?
Улыбнулась сквозь слезы:
— А с чего вы решили, что она крашенная?
Бабка Рая, бросила на меня оценивающий взгляд, словно прикидывая говорить ли мне правду и вздохнула:
— Видала я ее. Мымру эту разукрашенную.
— И вы ничего мне не сказали?! — возмутилась я, — Если бы я знала, что у него невеста есть и жизни бы…
— Вот, потому и не сказала, — грозно перебила женщина, — Ты девка молодая, да дурная. Счастья своего не видишь. Думаешь, оно просто так дается?! Счастье это. Его еще заработать надо.
Она замолчала. Где-то с минуту мы просидели в тишине, только слышно было, как ложка звякает о чашку, так яростно я мешала мед.
— А если он ее любит? — нарушила тишину я, дрожащим голосом, — А я просто мимолетное увлечение.
— Не любит, — отрезала баб Рая, — Я жизнь прожила — знаю, о чем говорю. Да и он…стал бы возиться с нами — со стариками, если б в тебе души не чаял.
Пила чай не чувствуя вкуса, раз за разом прокручивая в голове слова соседки.
— И все равно. Баб Рай, как так можно?! Он со мной, а она у него…
Пожилая женщина тяжело глянула усталями глазами.
— Это жизнь. И в ней всякое бывает. Ты ведь даже не поговорила с ним? Правильно? Я тоже, как и ты была молода, и по глупости упустила свое счастье.
— Жалеете?
Баб Рая неопределенно пожала плечами:
— Да. Наверное. Но моя жизнь прошла. Да и его уже нет в живых. Давненько разошлись наши дорожки. Я за Толика замуж со зла выскочила и промучилась свою жизнь. И сейчас…мучиться продолжаю.
От соседки я ушла тяжелым сердцем. Множество противоречивых мыслей, теснило голову. В своих размышлениях я кидалась из крайности в крайность, и желание увидеть Шурика с каждым часом возрастало.
Я уже и сама жалела, что так по-детски сбежала, не дав ему возможность высказаться, но момент упущен.
