Не позвонил он и в течение дня, и возвращалась Люда вечером домой в растрепанных чувствах. Ругала себя, мысленно объясняла себе, что так нельзя, что Алеша точно не звонит ни потому что не хочет, а потому что не может, некогда ему. Себя пыталась ставить на его место, открещиваясь от подобной беды. Ведь случись что с ее отцом, и она точно места себе не будет находить, отодвинув на задний план все остальное. Суеверно сплевывала, мысленно просила прощения у всевышнего и снова начинала себя накручивать почем зря.
И так ей было грустно, что когда встретилась на кухне с такой же грустной Светланой, поняла ее как никто, без слов, настолько созвучным с собственным показалось ей настроение той.
– Он уехал, – проговорила Светлана после короткого приветствия.
– Я знаю, – отозвалась Люда.
Она не знала, что еще можно сказать, да и мысли ее были заняты далеко не Владом или Светланой, или ими обоими. Отчего-то в душе нарастало волнение. За любимого. Чем ближе становилась ночь, тем сильнее одолевали нехорошие мысли. Какие-то предчувствия терзали душу.
– Ты меня осуждаешь? – вновь задала вопрос Светлана.
– За что? – удивилась Люда. Уж точно не ей осуждать. Каждый волен поступать, как ему велит совесть, и руководствуясь тем, что требует сердце.
– Я хочу развестись с Димой, – судорожно проговорила Светлана и закрыла лицо руками.
Только сейчас Люда обратила внимание, что стоит перед той полная чашка чая и, судя по отсутствию пара, тот уже совсем остыл.
– Из-за Влада? – спросила, потому что надо было что-то спросить, хоть и с души воротило. На ее глазах разыгрывалась трагедия, участником которой она отказывала становиться. С собственной бы жизнью как-нибудь разобраться.
– Не только. Не люблю я его, понимаешь? – с такой всепоглощающей мукой в глазах посмотрела на нее эта заблудившаяся по жизни женщина, что сердце защемило, и Люда присела за ее стол.
– Света, ты уверена, что не совершаешь ошибку? – как же банально прозвучал вопрос! Банально и по киношному. Но впервые Люда спросила осознанно, а не из вежливости. – Он же тебя любит, и сынишку…
– А я?.. Устала я позволять себя любить, понимаешь? Хочу сама любить! Вздрагивать от каждого прикосновения, желать их, а не исполнять супружеский долг, терпеть… Думаешь, мне его не жалко? Еще как жалко! Но я так больше не могу, – уткнулась она в сложенные на столе руки и, кажется, заплакала.
– А Влад?.. Он знает? – решилась спросить Люда.
– О планируемом разводе? – вскинула на нее Светлана заплаканные глаза.
И даже такой она показалась Люде удивительно утонченной и красивой, настоящей леди, если так можно выразиться в современное время. Ей бы блистать в свете, в старой Англии или Америке. А не жить в коммуналке с нелюбимым сыном, под боком у всевидящей хоть и не мешающей матери. Но ведь и настоящие леди в те времена были несчастливы. Вспомнить хотя бы Анну Каренину. И что, что вымышленный персонаж, но с кого-то же Толстой писал ее образ. От подобных мыслей Люду даже передернуло. И о чем она только думает!
– Ему все равно, думаю, – прервал размышления Люды голос Светланы. – Он живет сегодняшним днем, не думая о завтра. Но стоило мне только увидеть его, как все вспыхнуло по новой, словно и не было всех этих лет. А вчера, когда мы встретились… он был таким же как раньше, – мечтательная улыбка расцвела на ее губах, и сразу стало понятно, что мыслями Света унеслась далеко. А еще Люда поняла, что вчера они с Владом не просто разговаривали. Бедная Света!..
– А про сына ты ему расскажешь?
– Не сейчас… Сначала нужно поговорить с Димой и честно ему во всем признаться.
В этот момент Люде стало жалко мужа Светланы, ведь тот любит ее, и это видят все. Он же глаз с нее не сводит, предугадывая каждое желание. Неужто одного этого мало для счастливой семейной жизни? А окажись она в такой ситуации, смогла бы привыкнуть, смириться?
Стоило только поставить себя на место Светланы, а на место ее мужа кого-нибудь другого, не Алексея, как сразу же стало дурно. А потом и еще хуже, как только поняла, что именно своего Алешу видит в этом амплуа и никого больше. А ведь раньше она себе даже мечтать запрещала о подобном. Что же получается? Что единственные день и ночь изменили все в ее жизни?!
Со Светой они поговорили еще немного, и Люда осталась благодарна той, что не делилась деталями встречи с Владом, хоть и довольно подробно посвятила ее в свои душевные метания. Впрочем, слушала ее Люда в пол-уха, размышляя о своем. И мысли эти мало ее радовали.
Перед сном она уже сама решилась было позвонить Алексею, как ожил ее телефон. И предчувствия, что терзали ее весь день, не обманули: первым, что услышала после короткого приветствия, стали роковые слова:
– Папа умер сегодня утром.
Все внутри Люды оборвалось и полетело куда-то вниз. Она вцепилась в подлокотник дивана и боялась пошевелиться, чувствуя, как волна холода окатывает ее с макушки до кончиков ног. Как же так? Ведь врачи делали положительные прогнозы, и еще вчера все было не хорошо, конечно, но стабильно.
– Алеша, – заставила себя заговорить Люда, проглатывая противный липкий ком страха за любимого. – Ты как?..
– Не знаю, малыш, – вздохнул он на том проводе, и она отчетливо представила как он уставший проводит рукой по лицу. Ведь наверняка день выдался хлопотным. – Как-то по-дурацки. Не верю еще, наверное, – да разве ж в такое возможно поверить? Нет, конечно! Это из области того, что случается бесповоротно, но так и проходит рядом с сознанием по касательной, не затрагивая его. Так считала Люда. – Мама совсем плохо. Два раза сегодня вызывали скорую. Сейчас вот спит, накололи успокоительными.
Ей очень хотелось поддержать его, но слава не шли в голову. Она просто не знала, что можно сказать, чтобы было к месту. Выражать соболезнования – слишком банально. Да и так понятно, что она соболезнует. И как же хотелось оказаться сейчас рядом, просто прикоснуться к нему, обнять покрепче, чтобы он понял, что она разделяет его боль.
– Похороны послезавтра. А потом я одним днем лечу в Москву. Маму нельзя оставлять надолго одну… Очень хочу увидеть тебя, – проговорил после короткой паузы. – Сможешь приехать?
Вопрос оказался неожиданным, хоть и очень волнительным. Мысли Люды заработали на пределе возможного.
Он хочет видеть ее. Она нужна ему, особенно сейчас, когда так тяжело. Пусть у них будет всего несколько часов, украденных у его работы, но они могут провести их вместе, и она постарается подпитать его своей любовью, чтоб он легче пережил этот тяжелый период в жизни. Остается только освободить себе день среди рабочей недели.
– Завтра поговорю с Олегом Евгеньевичем, попрошу отгул. Думаю, да, я смогу приехать, – уверенно кивнула Люда, словно он мог это видеть.
Олег Евгеньевич не откажет, когда она объяснит ему ситуацию. И за один день ничего не случится, работа не встанет. Господь! Как же она хочет, чтобы поскорее наступил этот день.
– Я буду в Москве рано утром. Позвони, как сядешь в поезд, встречу на вокзале, – в голосе Алексея мелькнула улыбка, и Люда поняла, что ждет он встречи так же сильно, как она.
Поговорили они совсем мало, и разговор был крайне тяжелым, даже изматывающим, но как ни странно, на душе Люды стало легче. И пусть та все так же продолжала болеть за любимого, но совсем скоро она сможет лаской и любовью немного разогнать его грусть.
Разговор с Курбатовым состоялся уже на следующий день, с самого утра. Люда не стала откладывать его на потом, как и юлить не собиралась. Она честно призналась руководителю, что в ее помощи и поддержке нуждается очень дорогой ей человек. И конечно же, начальник разрешил ей взять отгул. В этом она тоже не сомневалась, успев узнать его неплохо и понять, что ничто человеческое ему не чуждо.
В назначенный день, в девять утра, она уже садилась на первый сапсан, который прибывал в Москву около часа дня. Алексею позвонила, как и договаривались. И всю дорогу считала минуты до долгожданной встречи. Прошло каких-то несколько дней, что они не виделись, но как все изменилось. Вокруг них, между ними, да и сами они тоже изменились.
