Всё было бы охрененно круто, если бы не одно «но».
Лицо Оли. Её поза. То, как она застыла посреди комнаты.
Ни намека на улыбку, на соблазн. Ни шага навстречу.
Лишь яростный огонь в глазах, готовый его же, Петра, испепелить.
Петр завелся мгновенно. Где-то в голове щелкнул предохранитель. Надо бы притормозить… Сейчас ночь, а день выдался у каждого нелегким. Можно и дров наломать. Вот кто-то особо блондинистый точно решил заняться «колкой».
— Ольга, — он вложил в голос максимум предостережения, давая ей возможность одуматься.
Петр никогда не был пай-мальчиком. С годами характер тяжелел, обрастая звездами и обязанностями. Мужчина брал на себя ответственность и требовал с других того же.
Оля же…
Задницу ей аппетитную всё же придется напороть.
Если не понимает по-хорошему.
Блондинка медленно вздернула подбородок кверху. Дыхание ещё потяжелело, сбиваясь с ритма.
А Петра вело… С каждой проходящей секундой всё сильнее и сильнее. Кровь бурлила по венам и обрушивалась вниз, к паху! Верно говорят, что зачастую мужик думает не той головой, которой надлежит. Вот он сейчас как раз и спустил тормоза, позволив низу руководить верхом.
Оля облизнула пересохшие губы, томительно медленно подняла здоровую руку и скинула с плеч халат.
Зря…
Если ранее демоны похоти, что выедали Петра изнутри, ещё держались, увидев Олю во всей красе, то сейчас они сорвались с цепи. Он их не стал сдерживать. К черту!
Петр, решив, что разговаривать им не о чем, пошел к Оле. На лице молодой женщины промелькнула паника, которая взрывной волной окатила генерала. Но не остановила. О, нет, моя хорошая, ты сама пришла! И получишь то, на что рассчитываешь!
Он ступал решительно и быстро. Спальня была небольшой, расстояние между ним и Олей сужалось стремительно. В какой-то момент Петру показалось, что девочка струхнет, развернется и сбежит.
Не-ет, осталась стоять на месте, только слегка побледнела.
Хороша соблазнительница! Мать её ети!
Он остановился лишь тогда, когда подошёл к Ольге вплотную, не оставив шанса их телам. И сразу же с головой окунулся в цветочный аромат женского парфюма.
Петр сжал челюсти. Хорошо, что не кулаки.
— Чем обязан? — его тон не предвещал ничего хорошего. Как и оскал, который он не пытался скрыть. Петра штормило, кидало из огня в ледяную пропасть. Ему хотелось одновременно сжать тонкую красивую женскую шею и задрать чертову сорочку. А лучше разорвать, дав волю кипящей страсти, что раздирала его изнутри. — Я так понимаю, пришла благодарить за помощь, да, блондиночка? И чего тогда стоим?!
глава 17
Ждать ответа он не стал.
Он ему и требовался.
Петр вскинул руку кверху, запустил пальцы в густые волосы Оли, обхватил затылок и рванул на себя, четко контролируя, чтобы не задеть гипс.
Оля что-то там пискнула. Даже подалась назад, явно не готовая к его напору. Но поздно. Отпускать её рано он точно не собирался. Не понимает она по-хорошему! Вот никак!
Заявилась в комнату к мужику, в полуголом виде, с расстрельным выражением на лице! Совсем охренела?!..
Он впился в её губы жестким поцелуем. Ни о какой нежности речи не шло. Если он ошибся в Оле, значит, не судьба! Хотя… Упиваясь сладостью её ягодных губ, Громов готов был побиться с судьбой. И не такое перетягивали.
Оля замерла в его руках, вытянулась струной, засеменила ногами, чем только ухудшила своё положение, потому что бедрами столкнулась с его. Проехалась по каменной эрекции, отчего уже Петру захотелось зашипеть. Он матюгнулся прямо ей в губы и нагло толкнулся языком вперед, не выпуская голову девушки.
Попалась Оля.
Она заерзала, свободной рукой вцепилась ему в бок, не то чтобы оттолкнуть, не то чтобы остановить.
Но мужчина уже пер, и тормоза больше не реагировали.
— Как ты предпочитаешь, хорошая? Чтобы я сразу тебе засадил или сначала опустишься на колени? — Петр намеренно выбирал грубости. Оттянул голову Оли назад и жадно провел языком по тонкой коже шеи, задержавшись в том месте, где отчаянно лихорадочно бился пульс, выдавая девушку с головой.
Оля хапнула воздух, выгнувшись в пояснице, и, чтобы сохранить видимость баланса, переместила руку, схватив мужчину за плечо. С первого раза у неё не получилось, она заметалась, засуетилась.
— Ну? Что молчишь? — продолжил Петр, лютуя и накручивая себя ещё сильнее. Он любил жесткий секс. Иногда такой попросту необходим. Чтобы подойти к желанной женщине, развернуть её, уперев ладонями в стену, задрать подол халата или платья, сорвать к ебеням трусы и ворваться сразу, без подготовки, без лишних сюсюканий. Почувствовать, как горячая влага окутывает член, и толкнуться вперед. А потом ещё раз и ещё, вдалбливаться так, чтобы пошлые, влажные звуки наполнили комнату вместе с хрипами и стонами.
Оля, ошарашенная его напором, приоткрыла рот, но смогла из себя выдавить только безвольное:
— Я…
Громов взметнул брови кверху. Мол, давай, продолжай, деточка.
Она же молчала и смотрела на него широко распахнутыми глазами, бездонными и охрененно красивыми.
— Что ты? — продолжил Громов, не щадя её. — Ты зачем сюда явилась? За сексом? Отлично, милая, так я не против! Видишь, как не против!
И дернул голову Оли ещё ниже, заламывая в пояснице и добираясь, наконец, до её шикарной груди. Помять бы её как следует, потискать! Чтобы всю упругость и полноту ощутить. Тяжесть… Но даже когда Петра крыло, он помнил, что Оля кормящая мама и сюрпризы в виде потекшего молока им сейчас не нужны. Мужики, подвыпив, как-то говорили, что даже пробовали у жен это «лакомство». От осознания того, что он тоже сейчас может попробовать, Петра тряхануло, точно он взялся за оголенный провод.
Но нет… Лишь лизнул… И прикусил кожу рядом с соском, пробуя на вкус.
От Оли шел дурманящий запах. Мужчину и раньше она возбуждала на уровне первобытных инстинктов, он хорошо помнил свои первые ощущения, когда сжал Олю в руках, вытаскивая из машины. Уже тогда его повело, и те ощущения не спишешь на стрессовую
