гаснет.
— Игорь Сергеевич? Что-то случилось? — приступ тревоги с новой силой волнами накатил на разум.
Мужчина растерянно смотрит в ответ.
— Лика, здравствуй. Я сам не в курсе, если честно. Но Андрей позвонил сегодня с утра, сказал, что заболел. — пожимает плечами и разводит руки в стороны, застыв посреди приемной.
На минуту теряю дар речи.
— Как заболел? — знаю, глупый вопрос. Да и каждый может заболеть, но как-то не вяжется шеф и простуда. Никак не могу представить этого могущественного мужчину, лежащего на кровати под одеялом и сморкающегося в бумажные платочки.
— Говорю же, сам не в курсе. Сказал, что в офисе его сегодня не будет. Многие встречи уже отменил мой секретарь, с остальными я разберусь сам. Я зайду к Андрею в кабинет, документы надо забрать. — скорее поставил перед фактом, чем спросил.
— Хорошо. — уныло тяну я в ответ. — Постойте. А я? Мне Вам помогать сегодня?
Мужчина на секунду остановился и сделал задумчивое лицо.
— Да я боюсь, что ты мне особо не пригодишься. Анджела справляется вроде бы. Так что, наверное, ты свободна на сегодня.
— Ладно. — радости от неожиданного выходного не прибавилось ни на грамм.
Неспешно собираю вещи и закрываю рабочие программы на компьютере.
Что случилось у Андрея Витальевича?
Неужели и правда заболел, и из-за этого не появился в офисе? Или есть другие причины? И если заболел, то чем? А вдруг что-то серьезное? Вдруг он вообще в больнице?
Может, стоит ему позвонить? Как это будет выглядеть? Меня ведь уже ввели в курс дела, будет ли выглядеть слишком навязчивым мой звонок?
Смотрю на номер начальника в телефонной книге.
Зам Гендиректора уже давно забрал необходимые бумаги и унесся к себе в офис, а я все сижу в приемной и раздумываю как поступить, и не потерять достоинство.
В конце концов любопытство пересилило.
Набираю номер.
Гудки.
— Лика?
Сердце замерло в предвкушении.
Голос охрип.
Прочистила горло.
О боже, представила как глупо я сейчас выгляжу, звоню начальнику и вместо того, чтобы поздороваться, кашляю в трубку.
В конце концов удалось начать диалог.
— Андрей Витальевич, здравствуйте, да, это я. — Господи, можно подумать, он сам не понял. — Я просто хотела узнать, что случилось, Вас нет в офисе.
— Тебя разве Игорь не предупредил? Меня сегодня не будет. Так что можешь быть свободна. Завтра, как обычно, к девяти. — голос вроде бы не больной, но какой-то… грустный что ли…
Не выдерживаю.
— А у Вас все хорошо?
Молчание.
— Все нормально. — сдавленная интонация заставляет мое сердце биться чаще.
Что-то случилось. Я чувствую.
— Ладно, извините. — вещаю трубку, полная решимости.
Мчу домой, чтобы приготовить куриный бульон для босса.
Наплевать, как я буду выглядеть в его глазах. Пусть думает, что у него гиперответственная помощница.
Один его голос заставил меня понять, как я хочу сейчас быть с ним рядом.
Сижу в кресле и задумчиво смотрю на диван. Тот самый диван, на котором я застукал Лику со своим сыном месяц назад. Хотя, почему «застукал»? Именно он имеет на нее полное право. Он, а не я. Эту мысль я пытаюсь вдолбить в свою голову уже пару недель. Время в командировке стало мучением. Видеть ее каждый день, такую красивую. Видел, как она расцвела. Как стала больше уделять внимание своей внешности, хотя она и без грамма косметики безумно красивая. Одни глазища чего стоят. Как два океана, на дне которых плещется страсть в обнимку с дикой первобытной нежностью. Закрываю глаза. Я не имею права об этом думать. Сжимаю кружку с крепким кофе в руке все сильнее. Я ждал. Ждал пока вернемся в Москву. Если в Сочи я просто физически не мог отменить назначенные встречи, то здесь я имею право хотя бы день побыть в тишине и не видеть ее. Не драть себе душу острыми когтями ревности и страсти. Даже не помню, когда я последний раз пропускал работу. Наверное, когда Сашка родился. Мой сын. Помню, как впервые взял его на руки. Лучик счастья осветил насквозь потемневшую от горечи душу. В тот же день умерла Кристина, моя жена. Наверное, я смог продолжить жить только благодаря сыну. Продолжил стоять на ногах для того, чтобы у этого мальчишки было все самое лучшее. Пообещал себе, что сделаю все возможное чтобы он был счастлив. А сейчас даже в глаза ему смотреть не могу. Чувствую себя предателем. Только и думаю, как он касается Лики, как шепчет на ухо о любви. Как она улыбается ему в ответ и дарит всю себя, свою поцелуи, ласки, свое тело. То, чего так дико желаю я. Я надеялся, что смогу справиться со своими глупыми эмоциями, но кажется я переоценил свою силу воли. А она. Только и делает, что подстегивает меня своим видом, заставляя думать только о том поцелуе, что был у нас в отеле.
А я? Я имею право на счастье? Половину своей сознательной жизни я жил ради жены, старясь сделать все, чтобы она была счастлива, а вторую половину ради сына. Когда я искренне улыбался последний раз? Когда смеялся от души? Когда чувствовал что-то настолько сильное, что чувствую сейчас, к ней?
Звонок в дверь вырывает меня из тяжелых мыслей.
Не смотря, открываю.
— Лика? — удивленно приподнимаю одну бровь. Тебя мне только не хватало. Дашь ты мне дышать спокойно или нет? Мало тебе того, что ты поселилась в моих мыслях, так еще и домой пришла глаза мозолить?
Девушка выглядит смущенной, держит в руках какой-то контейнер с желтой жижей. Это что еще за хрень?
— Андрей Витальевич, здравствуйте! — голос дрожит. Волнуется. — Это Вам! — протягивает жижу. — Игорь Сергеевич сказал, что Вы заболели. Я подумала, что куриный бульон не помешает. Как Вы себя чувствуете? — заглядывает в глаза, будто от моего ответа зависит ее жизнь. Черт, закрыть бы дверь перед ее носом сейчас, чтобы не позволяла себе больше таких вольностей.
Сдаюсь. Отступаю.
— Проходи. Кофе?
Глаза девушки загорелись.
— С радостью! — говорит слишком громко. Ну запрыгай еще на месте от радости. Сокрушенно прикрываю глаза на секунду, и закрываю дверь за гостьей.
— Вы извините, что я без предупреждения. Просто если бы предложила, Вы бы точно отказались. А питание во время болезни очень важно, понимаете?
— Не тараторь. — смущенно закрывает рот, и опускает глаза в пол.
— Да проходи уже. Чего стоишь то? Поговорим, раз пришла.
Вцепилась в кружку с кофе, как в спасательный круг. Глаза боится поднять.
Молча наблюдаю за ней. Губы подрагивают, будто хочет что-то
