в своем городке, а там посмотрим. Через час я уже стою на перроне, с билетом в руках.
Пора начинать новую жизнь. Хорошо бы память стереть, чтобы так не горело в груди.
Макс
Вот так поворачивается жизнь, то ты защитник, лучший друг и любимый мужчина, и вдруг становишься личным врагом. Хотел бы поступить по-другому, но иначе нельзя. Себе делаю больнее, чем Даше, истязая ее, уничтожая все то, что так дорого мне. До сих пор дорого.
И вот добился своего, она ушла, уяснив, что не нужна мне, и я чувствую себя полным мудаком. Но я ничего не могу дать ей, не будет, как прежде. Мысли о Дашке не выходили из головы, постоянно останавливал себя, чтобы не впрыгнуть в джип и не помчаться домой, а там схватил бы ее в охапку, затащил в свою спальню и зацеловал. До исступления. И всё. Дальше ничего быть не может, только разочарование и обида. Это так же убивает, уничтожая частичку меня, всё то доброе, что ещё осталось.
И по дочке скучал жутко, мне не хватало ее серебристого смеха, объятий маленьких рук, искристых бирюзовых глаз. И ревновал ее к матери, которая там, дома, с ней. Ревновал к прогулкам без меня, к приготовлению ужина, который я ел холодным в одиночестве, если приезжал домой ночевать. К сказкам, которые на ночь читала дочке Дашка. Не я.
Чувствую себя лишним, понимая, что малышке нужна мама, которую заменить ей не смогу. Но и без дочки я просто пропаду. Эгоист? Возможно. Чувства никуда не деть, не закрыть под замок, хотя думал, что у меня это вышло. Обман.
Снова перебираю в голове вчерашний вечер. Последний ужин с той, которую люблю безумно…
- Снова сегодня засидишься до ночи? – друг уже настроился на выходные, а вот мне девать их некуда, буду работать и дальше. – Слушай, так нельзя, ты должен поговорить с Дарьей.
Поднимаю голову от бумаг и просто смотрю на Мишку. Тот кивает, понимая, что я не хочу разговаривать. Ни с кем. Даже с ним.
И тут звонок, сначала хотел проигнорить, когда увидел, кто абонент, но потом ответил, вдруг с дочкой что-то случилось.
Дарьяша пригласила меня на ужин в кафе, отказать не смог, приехал, бросив все дела. Дашка выглядела грустной и подавленной, так и хотелось спросить, что с ее настроением. Но не спросил, кажется, этим еще больше обидел. Ели почти молча, напряжение возрастало, но натягивали улыбку только ради малышки. Дочка убежала в детский уголок, и тут Даша выдает – я ухожу. И смотрит за моей реакцией.
Мне бы радоваться, но тянет встать перед ней на колени, зацеловать руки и попросить прощения. Обещать, что все у нас будет хорошо. Но сижу, как остолоп, даже не сразу слышу заявление о квартире. Да я ей все готов отдать, но приходит злость на себя, на эту чертовую ситуацию с недомолвками, и я язвлю, будто наказывая за то, что сдалась. И она уходит к дочке, повеселиться с ней на прощание.
Даша растеряна, оглядывается, поглядывает на меня, зачем-то кладет руку на живот. Я опасаюсь, раньше, при истериках хваталась за грудь и тяжело дышала. Может снова поплохело?
Я могу прямо сейчас рассказать ей, что чувствую, и познакомить дочь с ее мамой, по-настоящему, но мне нужно немного времени. Вот как раз столько, сколько будет длиться сделка с риелтором и оформление документов. Или немного больше. Потерпим еще, да, родная моя?
А пока я дам ей уйти. Ненадолго… Я должен решить одну сложную дилемму.
- Макс, ты сдурел? – слышу голос друга, но не могу отойти от вчерашнего ужина с любимой и дочкой, перевариваю. Друг трясет бумагами, в которых узнаю договор на кредит под залог чужой фирмы.
- В чем проблема, Мих, подпиши и забудь, - объяснять сейчас нет желания.
- Ты решил, что в тюрьме лучше живется, да еще и меня за собой тянешь? – негодует друг, но без его подписи не обойтись.
- Успокойся, с Эмилем я договорился, он сам посоветовал взять кредит под фирму.
Эмиль настоящий хозяин бизнеса, тогда, семь лет назад я спас его семью, когда взорвали особняк. Их вытащил невредимыми, а сам еле выкарабкался, в основном благодаря Джилли. Мужик оказался благодарным, оплатил мое восстановление за границей, потом уговорил рулить сетью автосалонов, сделал генеральным директором в своем бизнесе, отдал в пользование дом, машину, не поскупился на зарплату.
Сейчас живем с Дарьяной и няней в его доме, и хозяин с семьей может вернуться в столицу в любое время. И мы станем бомжами. Я пару лет назад хотел купить квартиру, но все времени не было, а тут Дашка со своим требованием, вовремя как раз. Я ввел бывшую жену в заблуждение, она подумала, что я стал богат и у меня успешный бизнес.
Прошла бессонная ночь, и я решил, что обращусь к врачам, в клинику, где родилась моя дочь, она показалась мне солидной, к тому же многопрофильная. И вот если врачи мне смогут помочь, то я верну себе жену, и мы будем все вместе жить в новой квартире. А если не смогут помочь, то я отдам Дарьяну ее матери, девочке гораздо важнее жить с матерью. А сам просто буду навещать моих дорогих девчонок, и поддерживать отстраненные отношения с бывшей женой.
Именно поэтому я не подпускаю Дашу к себе, пока не знаю, есть ли у меня шансы на излечение. Две недели пролетели быстро, квартира куплена и оформлена на мою любимую женщину, я советовался с юристом, как сделать, чтобы она официально стала матерью Дарьяши. Я перешагнул через себя, отрываю буквально дочь от сердца. Надеюсь их встречи с Дашей проходят весело, я попросил Нину Андреевну три раза в неделю возить малышку к матери.
Но когда привез документы бывшей жене, и надеюсь будущей, то узнаю, что она не видела дочь с того утра, как ушла из моего дома. Что за ерунда? Неужели Нина Андреевна меня не так поняла? Разберусь, когда доберусь до нянюшки.
Дарья мне не понравилась сегодня, без прически, в помятой старой одежде, с хмурым лицом. Будто махнула на себя рукой. Сердце мое сжимается от чувства вины, это я так сделал, что жизнь стала ей не мила. От квартиры отказывается, хочет вернуться в родной город. Да что там делать-то? За эти восемь лет городок стал вообще пенсионерским, работы нет, даже
