еле стою на ногах ничего не значит.
Я выиграл неравный бой, поэтому пока обессилен. Восстановлюсь и надаю по башке, чтоб неповадно было! Если уж говорить правду, то всю и целиком. А не выдавать отрывки.
— Мира, ты все не так поняла, — обращаюсь к своей девушке. Меня всего аж трясет. Настолько мне хреново. Ноги подкашиваются.
Баринова смотрит то на меня, то на Ярослава. Огромные глаза полны ужаса и боли, написанный на лице шок словами не передать. Поверила… Вот же засада…
Дурак я! Решил, блин, пошутить. А вышло все хуже некуда! И Яр ещё подлил масла в огонь…
Неправда это все! Неправда! Но по Мире вижу, не поверит мне. Я не смогу любимую переубедить. Она обожглась однажды, теперь на ледяную воду дуть будет. И подстраховывать себя по всем фронтам.
Да. Ольховский просил меня закрутить с Мирой. Это правда. Точнее, ее часть, которую так умело приподнес Ярослав. Скотина! Я тут за него задницу рву, а он…
Попляшет у меня! За все ответит! Только раны хоть немного подлатаю, а то едва стою.
Моему отчиму нужен выход на Вячеслава Михайловича, влияние на него. А в случае расхождения во взглядах ниточки для воздействия на него. Компрометирующее видео с участием его дочери как раз то, что надо. Баринов принципиальный и жесткий мужик. Если что решил, то так оно и будет.
Моему же отчиму требуется марионетка. Для этой цели он и привлек нас с Яром. Для сбора компромата и последующего шантажа.
Сначала Ольховский заставил помогать ему Яра. Мой сводный брат пытался выполнить волю отца. Он делал все, как ему велели, хотел и дальше быть образцовым сыном. Но не смог.
Яр влюбился в Миру, а необходимость ее дискредитировать уничтожала брата изнутри. Он стал вечно раздраженным, озлобленным на весь мир. Ступил на темную дорожку. Едва смог вытащить его оттуда.
Блин! С таким трудом вытаскивал брата, что просто ужас! Удивительно как вообще в этом бою. выстоять смог.
С какой-то стороны мне его даже жалко. Не хватило духа пойти против отца. Теперь расхлебываем последствия. Оба.
Нам еще повезло. Смотритель и старший оказались заядлыми любителями боев без правил. Они просадили целое состояние делая ставки на проигрыш моего сегодняшнего противника. Мы им бросили вызов, условие было простым. Если я побеждаю, они срывают куш и отстают от меня и от брата. После раздумий мужики согласились. Я отправился на ринг и победил!
— Так объясни, — просит Мира. Надежда в ее голосе добивает.
— Не могу, — говорю с надрывом. Не моя тайна. Мне отведена лишь второстепенная роль.
— Почему? — шепчет. В глазах застыло страдание. Ей больно. Мне тоже. Нашу боль не унять.
Она кусает губы. Я сжимаю кулаки. Душа без анестезии рвется на части.
Мне нельзя рассказывать правду. Рано. Слишком многое стоит на кону и я не могу рисковать полученным результатом. Ольховский должен верить мне до конца!
— Мира, доверься мне, — прошу ее. — Я тебя не предам и не обижу, — обещаю.
Как же мне хочется все рассказать! Что ее отец в курсе. Что мы действуем вместе. Что Ольховский-старший совсем скоро либо лишится бизнеса, либо предстанет перед судом. Как пойдет.
Но я молчу.
— Да пошли вы все! — окидывает нас с парнями взглядом, срывается с места и несётся к двери.
— Стой! — пытаюсь ее остановить. Но Мира слишком быстра, а я слишком слаб. Реакция нулевая.
Баринова проносится мимо меня. В глазах пеленой стоят слезы. Мне ее до одури жаль.
Она выбегает в коридор, бежит в сторону запасного выхода. Стройный силуэт хрупкой девушки теряется в темноте. Исчезает с поля видимости.
Засада! Мне нельзя ее упускать!
— Твою ж мать! — громко ругаюсь. Психую. — Парни! Не дайте Мире уйти! — произношу на повышенных тонах. — Ей нельзя находиться одной! Она без охраны! Люди отца сделают то, что не стали делать мы с Яром, — озвучиваю вслух жестокую реальность. — Найдите ее! — прошу. — Ну же!
В тот же миг Молот и Ванька срываются с места, Яр смачно ругается и бежит вслед на парнями. Я медленно сползая по стене опускаюсь на скамейку. Сил двигаться больше нет.
Слабость накатывает волнами. Боль пульсирует в конечностях. Прикрываю глаза, уплываю в темноту.
— Макс!
— Максим!
— Ольховский!
Меня тормошат, приводят в чувство, выдергивают из столь желанного забытья.
— Что? — с трудом разлепляю веки. Осматриваю склоненных надо мною парней.
— У нас большие проблемы, — говорит Ванька. Он хмур и обеспокоен.
— Где Мира? — выдавливаю из себя через силу. Голосовые связки не слушаются. Я охрип.
— Мне тоже интересно, — в раздевалку заходят Баринов-старший и Тарас Ильич. — Где моя дочь?
Глава 44. Мира
Выбегаю из раздевалки. Бегу куда глаза глядят. Сердце разрывается от боли.
Разве можно настолько жестоко поступать? Ведь я не кукла, не бездушная вещь, не робот. Я человек! Девушка! Живая! И у меня есть чувства…
Ярослав паскуда и гад. От него можно было ожидать, чего угодно. Но вот Макс..
Ох, Макс… Я же верила тебе! Доверяла! А ты…
У меня нет слов.
Прямо по коридору. Завернуть за угол. Упираюсь в закрытую дверь, психую. За слезами толком не разбираю дороги. Возвращаюсь немного назад, поворачиваю у следующего поворота. Делаю несколько шагов и замираю на миг.
Большой зал переполнен людьми. Снова в центре стоит ужасающая клетка. Там идет очередной бой.
Паника просыпается внутри сознания. Игнорирую. Оставаться на месте нельзя, парни захотят меня отыскать.
Собираюсь с мыслями, беру волю в кулак и делаю шаг вперед. Мне нужно к выходу.
Липкие тела окружают меня со всех сторон. Мерзко, противно и страшно. Теперь рядом со мной нет Ярослава, который тараном пройдет и разрежет толпу.
Дезориентация наступает на пятки. Искусственный дым и свет прожекторов лишь усугубляют мое и без того хреновое положение. С каждым шагом вперед дышать становится тяжелее.
— Красавица,
