— Сразу признаюсь, речь я не готовил. Для меня, как, думаю, и для вас, это назначение стало неожиданностью, — поочередно устанавливал зрительный контакт с каждым сотрудником, среди которых были в основном молоденькие девушки. Они опускали глаза в пол, не выдерживая моего взгляда, и сидели смирно, пока я балаболил без умолку о своих грандиозных планах. Под конец своей речи, я перевел дыхание, и продолжил: — Со своей стороны я обещаю, что постараюсь сделать все, что в моих силах, а вам я даю зеленый свет на самовыражение. С этого дня зеленый — мой любимый цвет.
— Это мы уже поняли, — кто-то буркнул с дальнего края стола, после чего помещение заполнилось глумливым хохотом.
Поднапрягся самую малость, расслабил узелок галстука, ощущая дискомфорт. Интуиция подсказывала, что своей речью я не смог завоевать ни капли доверия у собравшихся здесь.
— Да, зеленый — цвет денег и свободы, — следом подметил я очевидное.
— И не только, — осмелилась сказать девушка, сидевшая по левую руку от меня.
Она пальцем обвела пространство у моего лица, за что была награждена неприязненным взглядом.
— Ярослав Львович, мы можем пройти на минутку в мой кабинет? — спросил Роман Юрьевич вполголоса, придвинувшись ко мне.
— Да, конечно.
Как только мы скрылись в его просторном кабинете, за дверью начался беспредел. Ржач стоял такой, что стены ходуном ходили.
— Что это с ними? — негодовал я. — И что тут делает Ге.... кх-м... Пелагея?
Роман Юрьевич пропустил мои вопросы мимо ушей. С озадаченным видом снял с себя пиджак. Бросил его на спинку кресла. Он взял бумажную салфетку с рабочего стола и обмакнул ею свой потный лоб.
— Нет, у нас, конечно, коллектив немаленький. Всякое бывало за долгие годы работ. Каждый по-разному выражал свои протесты, но чтоб такое... Такое — впервые, знаешь ли, — услышал нотки легкой укоризны и принял все на свой счет.
— Вы о моем опоздании? — предположил.
Он бросил скомканную салфетку в мусорное ведро и встал напротив меня. Перекатываясь с пяток на носки, руки в карманы брюк спрятал.
— Вот уже семь лет наш бренд для потребителей является символом качества и надежности. Логотип в сочетании с зеленым цветом узнаваем среди многих. Вывески, буклеты, визитки, билборды, автобусы, форма сотрудников, даже ручки, которыми мы оформляем заказы — все это выкрашено в наши корпоративные цвета.
Моргнул.
— И-и-и? Так мне нужно было вырядиться по дресс-коду? Или повязать на шею зеленый бант, как у кота Леопольда? Если так, то прошу меня простить. В следующий раз я обязательно приду более подготовленным, — мои слова были хорошенько сдобрены сарказмом, а Роман Юрьевич — человек серьезный. Шутки перестал понимать еще со времен закрытия передач "Кривое зеркало" и "Аншлаг".
— Боюсь представить, что ты разукрасишь себе к следующей встрече. Полагаю, это и есть твой протест? — поднес ладонь к моему носу. Я непроизвольно скосил глаза на нее. — Лев предупреждал меня, что с тобой нужно быть предельно осмотрительным.
Фыркнул.
— О каком протесте идет речь? — развел руками в стороны. — Я здесь! При полном параде! Готов хоть щас приступить к работе, а вы несете какую-то чушь! — начал выходить из себя, поскольку искренне не понимал этого чудика.
Роман Юрьевич испустил заколебавшийся вдох, окинул меня недоверчивым взглядом и кивнул на дверь.
— В таком случае сходи смой с себя все свое художество, и можем приступать к работе.
Снова моргнул в недоумении. Принюхался. Запах боли и детских неудач по-прежнему преследовал меня.
Настя, старики, Роман, мамочка с детьми, охранник и весь мой будущий коллектив как один вели себя при мне по меньшей мере странно.
Наказание, крокодил Гена, зеленое яблоко, всего зеленого, художества....
В этом определенно должна была быть какая-то логика..
Сбоку от меня стоял шкаф со стеклянными дверцами. Я медленно подошел к нему и с опаской посмотрел на свое отражение.
Секунд десять мне потребовалось для того, чтобы оценить весь масштаб собственного позора.
И когда до меня дошло, я уже не мог держать все в себе. Меня буквально распирало на части от чувства стыда.
— Я зеленый... Я, бля*ь, зеленый! Зеленый человечек! Я орк! Воплощение ветрянки! Да я же ходячая реклама зеленого горошка! — постепенно сходил с ума, пялясь на свою рожу. Наслюнявил пальцы и лихорадочно потер по щеке. — Не смывается! Это зеленое дерьмо не смывается!
Глава 17
Настя
— Зеленкой? Прям на лицо? В смысле ты веснушки ему пририсовала, что ли? — хрюкнула Юля в трубку.
Эх!
Вот она всегда недооценивала мои исключительные способности хватать лишку.
— Если бы! Я умудрилась вылить на него весь флакон. Сцеживала до последней капли. Короче, его лицо теперь можно заносить в список объектов наследия ЮНЕСКО, как самое, блин, озелененное место на планете.
Подруга сначала умолка, ни шороха не доносилось с того конца провода, а потом она как загоготала в трубку. Полоснула меня по сердцу без ножа.
В этот момент мне хотелось только волосы рвать на себе и лить крокодильи слезы. Правда, ни одна слезинка за все время так и не пролилась, сколько бы я ее ни выдавливала. Все-таки какая-то часть меня тихонечко злорадствовала и покатывалась со смеху, стоило вспомнить трепещущие ноздри Ярослава, когда тот пытался понять, чем это так пахнет у него под носом. А вот другая часть меня, опасаясь за свою задницу, раскаивалась за совершенный поступок и искала выход из такой идиотской ситуации.
Гаденько было и кошки по душонке скребли.
— Давай-ка прекращай уже ржать! И так тошно. Лучше посоветуй, где мне найти хорошего адвоката? — плюхнувшись на кровать, я заныла вполсилы.
— По гражданским делам или по уголовным? — спросила она на полном серьезе.
— По дебильным было бы в идеале. Не знаешь таких?
— Знаю, — твердо выдала подружаня. — Подойди к зеркалу, в отражении и найдешь своего адвоката по дебильным делам. Никто не разбирается в дебильных делах лучше, чем ты сама.
Хмыкнула и перевалилась на живот.
На тумбе стояло мое зеркальце. Отражение в нем было крайне кислым и заунывным. Я попыталась натянуть улыбку на лицо, затем подмигнула своему отражению.
— Ты права. На всякий случай я уже спрятала все острые и тяжелые предметы. Осталось дождаться своего судного часа. Только я вообще ума не приложу, что мне ему говорить, если он спросит за что я его физиономию так испоганила.
— А ведь правда, за что ты с ним так?
Язык прикусила с такой силы, что во рту появился солоноватый привкус крови. А все потому, что я чуть было не проболталась, что мною в тот момент руководило одно лишь чувство — ревность. И все бы ничего, если бы подобное случалось уже со мной. Но нет. Я и ревность — две абсолютнейшие противоположности, которые не могут сосуществовать вместе. Но, как выяснилось, еще как могут.
Адова смесь.
Мало того, что эти противоположности неплохо существуют вместе, так они еще и спелись, а теперь подстрекают друг дружку.
— За все прошлые обиды, — отделалась сумрачным ответом.
— Кстати, а насколько продвинулись ваши отношения за эти дни? Сдвиги есть какие-нибудь?
Задумалась, изучая блики солнечных зайчиков на потолке.
Такой простой вопрос, а ответить так сходу на него нельзя было.
— Точно уверена, что сдвиг по фазе был! Причем у нас обоих. Это считается?
Юля разгневанно зарычала.
— Нет, конечно же!
— Тогда не знаю, — в отчаянии выдохнула.
Я могла ответить за себя, в красках описать свои ощущения, но все, что касалось Ярослава, для меня всегда было темным лесом. Еще с незапамятных времен я сравнивала его с мыльным пузырем, который может лопнуть от малейшего дуновения ветерка.
— Неужели между вами ничего не было? Ни искорки, ни намеков? Вы два дня друг от друга не отходите, спите в одной комнате, как я поняла! А если бы кое-кто не был такой чокнутой, то больше чем уверена, что и проснулись бы вы сегодня в одной кровати.
