повезет и она мне поможет.
Ведь она тоже когда-то любила.
Убедившись, что в кабинете она одна, стучусь и сразу вхожу. Застаю ее за беседой по телефону. Она удивляется моему появлению, но в разговоре не выдает этого и продолжает решать рабочие вопросы.
Я терпеливо жду, пока она завершит, и, как только она кладет трубку, не давая ей что-либо сказать, сразу начинаю:
– Мама, пожалуйста, помоги ему. Они его схватили. Это только моя ошибка! Я виновата! Я согласна понести наказание! Но не он! Дени ни при чем! Пожалуйста, отпустите его! Я откажусь от него! Не буду настаивать, сделаю все, как вы скажете! Но, пожалуйста, мама, мне… я… полюбила его, но я откажусь от него ради наших целей. Прошу, спаси его из рук отца, он его погубит! Ведь ты же женщина, и ты должна меня понять, ведь ты тоже отчаянно любила в студенческие годы, как и я сейчас. Ты должна меня понять! Мама…
Но не успела я завершить свою речь, как мама меня перебила:
– Любви нет, Лилиана. Все люди – эгоисты и потребители. Если им это удобно, они любят, если нет – прости-прощай. – А после, выдохнув, более спокойно продолжает: – Я удивлена, что ты знаешь об этом эпизоде моей жизни. Но теперь с эти ничего не поделаешь. Не думай, что сможешь из-за этой истории меня разжалобить. Эти отношения имели провальное продолжение, и мне о них неприятно вспоминать. И да, ты прекрасно знала, на что шла. Мы с отцом тебе говорили, что тебе надо удачно выйти замуж, чтобы в будущем у твоего младшего брата были тыл и поддержка. Это миссия, ради которой ты и была рождена. У вашего отца блестящая карьера и не менее блестящее будущее. Если вы будете следовать намеченному плану, то станете детьми президента одной из самых могущественных стран мира. И вы будете глупцами, если упустите эту возможность.
Слезы одна за другой скатываются по моим щекам. Я разговариваю со стеной, все человеческие чувства ей незнакомы. Она, как всегда, не женщина, а робот, без чувств и эмоций, и готова следовать только поставленным целям. Все, что она говорит, проходит мимо моих ушей, я слышала это уже много тысяч раз.
– Мама, ну, пожалуйста, помоги мне, – падаю перед ней на колени, – я сделаю все что угодно, только пусть они его не наказывают, не бьют. Боже, он так красив… Мама, пожалуйста. Они испортят ему карьеру, он зарабатывает внешностью. Пожалуйста. Мама. Не убивайте его, вышлите из страны, но не бейте. Это только моя вина, только я виновата, что он мной увлекся…
– Девчонка, – крик мамы оглушает меня и звоном проносится по кабинету, – мелкая пигалица, да кто ты такая, чтобы рушить наши планы?! Ты хоть понимаешь, что твой жених мог тебя увидеть с этим пацаном? Эта гостиница принадлежит ему. Ты понимаешь, на какой ты риск пошла?
О боже… Руслан уже узнал об этом?!
– Лилиана, ты изначально самая большая наша ошибка. Ты должна была родиться мальчиком, стать кандидатом в президенты в будущем. А после был бы Марк, для моей замены и наследования бизнеса. Но нет, все пошло по наклонной из-за тебя! Сначала ты оказалась девочкой, потом к Марку еще и Лиза добавилась. Я говорила Петру, чтобы сделали аборт суррогатной матери, но он отказался. Учти, это он спас твою жизнь. А что сделала ты взамен?! Предала и его, и меня! Девчонка, единственный твой плюс – что родилась с ангельским личиком и сохранила фигуру до девятнадцати лет, что сын депутата клюнул на тебя. Это единственный твой плюс! А в остальном… Да что тут говорить, ты даже не смогла стать первой на олимпиаде, придуманной твоим отцом для того, чтобы перевести тебя в элитную школу из обычной городской, даже несмотря на кучу репетиторов, которые с тобой занимались. Отцу пришлось договариваться о зачислении и двух других победителей. В общем, теперь закрой рот и сиди помалкивай. Ты сама виновата в том, что твой ухажер сейчас в руках Петра. Ты прекрасно все знала и все равно позволила ему приблизиться к себе. А ведь я тебе говорила, что первая близость у тебя должна быть с мужем, чтобы он ценил, что ты себя для него берегла. А теперь что?! – Мама делает перерыв в своей обвинительной речи, набрав в легкие воздуха, продолжает: – В общем, Лилиана, пожинай плоды! – с этими словами мама вышла из кабинета, громко хлопнув дверью. А я, не в силах выдержать ее жестоких слов, вновь заревела. Как когда-то в детстве, когда вместо мамочкиной ласки меня толкали в сторону няни, которая должна была меня успокоить и увести прочь, чтобы не мешала.
Только вот сейчас уже никого нет. Никто не утешит, никто не успокоит. Я одна. Совершенно одна. Слезы отчаяния льются из глаз, а я ненавижу себя за то, что не уберегла Дени от беды. Не спасла его, как когда-то Юна. И сейчас буквально на физическом уровне я ощущаю боль. Хочется выть от своего бессилия. Ломать, крушить все, что рядом, но ничто из этого не спасет его!
Слышу звук открывающейся двери.
– Ты должна его спасти, слышишь! Ты должна! – вырывается из меня требование к маме, больше похожее на скулеж побитой собаки. – Должна! Иначе я расскажу отцу о твоих приступах меланхолии по утраченной любви! – Тишина в ответ настораживает, и я, подняв голову, уточняю: – Мама? – Но у входа в кабинет стоит Марк. Он смотрит на меня строго, несколько осуждающе.
– В чем дело? Опять пригрозили твоему любителю морской фауны? – намекает он на Юна.
Марк хоть и взрослый уже, но вряд ли он мне сможет помочь. Поэтому встаю, понимая, что здесь мне уже делать нечего, и, проходя мимо, равнодушно кидаю.
– Забудь уже Юна. Он был мимолетной ошибкой. Сейчас они схватили другого, и теперь только от меня зависит, вернется он живым в Америку или нет.
Уже подхожу к лифту, как Марк нагоняет меня.
– Систер, да ты женщина-вамп. Меняешь мужчин как перчатки. Вчера один, сегодня уже другой.
– Отвали, Марк. Мне сейчас действительно не до шуток!
Нажимаю кнопку вызова.
Марк мгновенно реагирует на мои слова.
– А до чего тебе есть дело? – перекрывая путь к кабинке, не дает пройти.
Что-то в его голосе заставляет меня остановиться. Передо мной стоит как будто не мальчишка, мой младший брат, а взрослый парень, который серьезно настроен на решительные действия.
– Что припрятано у тебя в рукаве, что ты
