— Думаю, резинки нам ни к чему, — прошептал ей на ухо Кир и прикусил хрящик.
Оля плавилась и сгорала. Тело напрягалось до сладкой истомы, подрагивало от перенапряжения. Оба были слишком распалены.
— Я так хотела тебя, Кир, — призналась Оля, обнимая его со всей страстью, прижимая к себе. — И боялась, что ты…
— Дурочка, — целовал ее Ветров, опуская руку ниже, проводя по реберным дугам к животу, а от него к лону. Поддел резинку трусиков и коснулся промежности. — Я так часто думал о тебе…
Раскрыв влажные лепестки пальцами, Кирилл огладил точку сосредоточения всех нервных окончаний. Оля всхлипнула и подалась бедрами навстречу, в желании большего.
— Скажи, что думала обо мне, — тихо попросил он между поцелуями.
— Я думала о тебе…
— Еще.
— Я думала о тебе, Кир. Я мечтала быть с тобой…
— Почему отталкивала меня?
— Боялась…
Он потер пальцами клитор, зажал, слегка надавил. Оля застонала, запрокидывая голову. Кирилл провел еще раз между складочек и ввел в нее палец. Дыхание участилось, стало глубоким. Кирилл заглядывал ей в лицо, поглощая эмоции, что полыхали.
— Оля, черт, я не могу. Меня разрывает от желания войти в тебя, — прорычал Кирилл.
— И меня, — прошептала она.
Кирилл быстро сдернул с нее трусики, расстегнул свои брюки, спустил вниз вместе с боксерами и тут же толкнулся в нее. Одним жестким движением.
С непривычки и от размера члена Оля ойкнула и напряглась.
— Прости, малышка, — виновато прохрипел Кир, целуя вкусно, жадно. — Тормоза отказали.
Оля кивнула, давая понять, что ничего страшного, но между ног ощущения были непривычные. Лишь его близость и осознание того, что происходит, все еще держали ее в состоянии невесомости и легкой эйфории.
— Расслабься. Будет хорошо, я обещаю. Ты меня так сжимаешь, что я двигаться не могу, — улыбнулся Кирилл.
Несколько раз вздохнув под ним, она попыталась расслабиться. Любовалась Ветровым в его страсти, наблюдала, как на его висках выступили капли пота, стремящиеся вот-вот скатиться вниз. И ей нестерпимо хотелось поймать эти капли языком. Губы Кирилла стали ярче и манили прикоснуться к ним. Невозможно нежные и красивые, как он сам. Глаза с поволокой порока пожирали ее, и от этого плотоядного взгляда было горячо, до дрожи приятно и волнительно.
Сделав пару движений назад-вперед, Кир стиснул Олю сильнее под собой и, завладев губами, толкнулся уверенее, размашистее, не давая опомниться. Между ног у нее разгонялась стихия, которую она познала единственный раз в своей жизни и уже не помнила. Страсть собиралась воронкой, втягивая в себя все напряжение и вынуждая стонать, кричать, скулить протяжно. Оля хотела поймать этот пик. Ждала его, затаив дыхание. Пыталась вырвать, хаотично хватаясь за Кирилла.
— Кир, пожалуйста…
— Малышка? Больно? — замедлился Ветров.
— Нет-нет! — она обвила его бедра ногами, подталкивая пятками, требуя свое.
— Черт, Оля, как с тобой можно оставаться адекватным? — прорычал Кир и возобновил такие нужные и необходимые ей толчки.
Он что-то шептал ей, гладил широкой ладонью по голове, трогал между ног, целовал до боли в губах.
— Боже, Кир… Да… — стонала она между поцелуями, отвечая на каждое его движение.
Эйфория накрывала с головой, затягиваясь сильнее внизу живота, окатывая предвкушением.
— Девочка моя… как же я заждался, — он снова ловил ее губы, терзал, ласкал, вылизывал. — Сладкая… Оленька… Моя…
Оргазм окатил ее ослепительным взрывом внутри, и Оля выкрикнула имя своего наваждения, выгибаясь в спине, подставляясь сильнее, громко выстанывая каждый спазм, прошивающий тело. Ее крик потонул в глубоком поцелуе, а сознание на секунды отключилось от реальности.
Со сдавленным рыком следом за ней, запрокинув голову вверх, кончил Кирилл. А потом уткнулся лицом ей в ложбинку между плечом и шеей, даря легкие поцелуи и сбитое дыхание.
— Ты как, малышка? — он приподнялся над Олей, улыбаясь по-мальчишески озорной улыбкой, но глаза все еще хранили негу.
— Прекрасно. А ты? — она любовалась им.
— Хочу еще, — Кир поцеловал ее в кончик носа, смахнув ладонью пот со лба.
— Мы прогуливаем работу, — хихикнула нерадивая секретарша.
— Поедем вечером ко мне, Оль?
— Поговорим об этом позже?
— Я даже спрашивать больше не буду. Просто увезу, — на ухо прошептал ей Кирилл, поцеловал за ушком и встал.
Пока он был в ванной, Оля не могла прийти в себя. С ним сказочно. И она любит его до невозможности. Но ехать к нему опасно, опять же из-за тату. Есть вариант создать интимную обстановку с минимальным светом, но… Если он войдет в душ? Или проснется раньше нее? Разденет, пока она будет не в состоянии соображать, как сейчас? Куча “за” и такое весомое “против”.
Глава 28
Она не хотела с ним расставаться. Стремилась продлить глупое и наивное счастье до последней капельки. Должны же и у нее остаться волшебные воспоминания без примеси горечи. Ну, насчет последнего, конечно, сомнений не возникало. В смысле, отведает с лихвой.
Рядом с Ветровым она могла рассчитывать на роль тайной любовницы, ведь у него Ксения. И это напоминание стало сродни подзатыльнику. Никогда она не думала, что опустится до того, чтобы спать с чужим мужчиной. Не вынужденно, а по своему желанию. Потому что хотела и хочет его, как никого и никогда раньше.
Пока ехали до работы, разговор не клеился. Оля отвечала невпопад или погружалась в себя.
— Оль, в чем дело? Ты жалеешь? — не выдержал Кирилл, бросив на нее беглый взгляд. Все внимание забирала дорога.
— Нет, что ты! — поспешно ответила она. — Просто задумалась.
— Я же вижу, что ты расстроена.
— Вовсе нет, — она улыбнулась и положила свою ладонь ему на колено. — Немного нервничаю.
— Из-за чего? Думаешь, могли ребенку навредить? — Кир остановился на светофоре и взглянул на Олю с беспокойством.
— Нет, — покачала она головой. — У тебя Ксения… и я…
— Стоп, — прервал ее Ветров. — Давай оставим этот разговор на другое время. Я понял.
Если Оля ожидала косых взглядов, когда она вошли в фойе офиса вместе с шефом, то ошибалась. Никто даже внимания не обратил. Видимо, по умолчанию Смирнову не воспринимали как возможный объект внимания Ветрова.
За привычными делами удалось успокоиться, но мечтательная улыбка то и дело появлялась на Олиных губах. Тело помнило ласки и откликалось на каждое воспоминание.
Поправив на себе блузку, стряхнув с юбки-карандаш невидимые пылинки, Оля вышла из дамской комнаты. Не успела пройти и пару шагов, как столкнулась с Перовой. Нежелательная встреча, но неизбежная.
— Что ты делала в машине Кирилла? — без предисловий и приветствий наехала Ксения, сложив руки на груди.
— У него и спроси, — Оля попыталась ее обойти, но красотка сделала шаг в сторону, закрывая собой проход.
— Узнаю, что ты прыгнула к нему в постель, и пожалеешь, — глаза Перовой сузились, а губы сложились в тонкие линии с побелевшим контуром.
— Отстань от меня, — отступила назад Смирнова.
— На что ты рассчитываешь, идиотка? Где ты и где он? Я же вижу, какими глазенками ты на него таращишься. В мечтах, походу, давно уже на его члене скачешь, — презрительно хмыкнула Перова, надвигаясь и наигранно поправляя рукав блузки. — Такие, как ты, не в его вкусе. Ни рожей ни кожей не вышла. Посмотри на себя. Одеваешься безвкусно. Вечный взгляд голодранки. Манер — ноль. Сексуальности — минус сто. Максимум, на что ты сгодишься, попользовать тебя один раз и забыть как страшный сон. Единственный статус, который ты получишь, — давалка, что прыгнула к шефу на член.
— Так чего ты распинаешься? — Оля еле сдерживала желание вернуться в туалет и разреветься. — Если все так, как говоришь, то расслабься.
— А я не напрягаюсь. Скорее, ломает после такой, как ты, отмывать Кирилла. Это же как в дерьмо вляпаться. Ты бы уволилась сама, Смирнова, пока я тебе не помогла получить волчий билет. Увольнение по статье, это я для тупых поясняю.
