За что? Горечь обиды съедает мое сердце. Врач сказал, что мне нельзя нервничать после микроинфаркта, который случился у меня два с половиной года назад… когда я узнал правду.
У меня тогда даже седая прядь волос появилась, которую я тщательно маскирую у надежного стилиста.
Сбрасываю с себя одежду, остаюсь в одних боксерах. Но вместо того, чтобы встать и идти в душ, продолжаю сидеть.
Отец сказал: — Потерпи сынок, ей надо время.
Её мать сказала на прощание: — Ей надо время, чтобы принять информацию, она ещё не отошла от смерти Глеба.
Алевтине надо время! А у меня его нет! Я и так потерял уйму. Ждать ещё? Какого? Я должен терпеть и терпеть?
Я уже давно потерял жизненные ориентиры, потому что Алька сломала мой компас дважды. Один раз, когда бросила и второй раз — два года назад…
В дверь тихо стучат. Не реагирую, и стук становится всё громче и громче.
— Входи!
Дверь распахивается и вглубь спальни заходит Алевтина собственной персоной.
Не улыбаюсь ей впервые за время нашего брака.
Не рад ей впервые за всю жизнь.
Лишь киваю на кровать.
Подходит, и вместо того, чтобы сразу сесть встает напротив и вынужденно поднимаю лицо — встречаемся прямыми взглядами.
Алька красивая и обычно в ее присутствии у меня внутреннее торможение всех мыслительных систем, кроме самой мелкой и важной. Той что отвечает за продолжительность рода человеческого.
На Алевтине топ и я могу любоваться ее голыми плечами. Скольжу взглядом ниже и рассматриваю длинные стройные ноги, обтянутые трико.
— Знаешь, не ожидала от тебя такой подлости!
У меня еще не выработался рефлекс противостояния Аалькиным наездам. Сколько себя помню, всегда уступал ей. В результате потерял своё.
— Не надо было нам жениться! — Алевтина садится рядом со мной, бедро к бедру.
Мой ангел. Женщина, к которой я всегда стремился душой и телом. Женщина, которую я всегда держал за эталон.
Недосягаемая женщина, которая волею судьбы снова стала моей.
Молчу, ничего не говорю. Уже боюсь реакции жены на любое слово, на любой поступок.
Руки Алевтины ложатся мне на голые колени и меня бьет ток в двести двадцать вольт.
— Давай исправим ошибку, — шепчет она, вглядываясь жадно в мое лицо.
— Как? — отвечаю едва живым голосом.
— Разведемся. Тихо. Мирно. Полюбовно.
Усмехаюсь. Глажу ее руки своими большими ладонями.
— Детка, пары у которых есть что делить не разводятся просто так в мгновение ока.
Аля пытается вырвать свои руки, но я не отдаю ей их. Она моя жена, давала клятву. Больше я ее не отпущу. Никогда.
Вижу по румянцу, вспыхнувшему на красивом лице, что супруга в гневе и сейчас тактично подбирает слова, чтобы меня послать куда подальше.
Позволяю ей копаться в своей памяти, не оказываю давления, молча жду. Это даже забавно — наблюдать за ее милым личиком, пока она злится. И ищет выход из ситуации, из которой нет выхода. Ни одного.
— Ты. Хочешь. Обратно. Свои деньги?
— Деньги? Какие?
— Те, что вложил в мою компанию.
— Я вкладывал деньги не в твою компанию, а в наследство своих детей!
— Боже мой! — шипит Алька разъяренно. — Ты еще на что-то надеешься? После того, что произошло сегодня, я не буду рожать тебе наследника.
— Ну и не надо! У меня уже есть. Сейчас встану. Пойду в детскую. Разбужу Сашу и скажу ему, что я его отец.
— Ты псих! — Аля поджимает губы. — Зачем издеваешься над семилетним мальчиком, у которого только что умер отец! — в глазах бывшей слезы.
— Хватит меня хоронить! Я не умер! — ору так громко, что стены дрожат.
Глава 50
Алевтина
Захожу в комнату к бывшему, чтобы обсудить большую проблему, возникшую из ниоткуда, и напарываюсь взглядом на голого мужчину в одних боксерах.
Мгновенно краснею, но очень быстро беру себя в руки. Я пришла серьезно поговорить и не уйду отсюда, не выполнив задуманное.
Андрей приглашает меня присесть рядом с ним, и я тут же занимаю место.
Боюсь взглянуть на него. Страшусь признать очевидное, что сложен муж на редкость великолепно. А постоянные занятия в спортивном зале помогли ему приобрести мышцам ярко-выраженный рельеф.
Даже не верится что этого человека я одержимо любила, а сейчас он пытается разрушить меня до основания. Заставляет жить так, как он планировал восемь лет назад. Но это невозможно! Я стала другой. А еще я больше не одна — у меня сын.
К тому же я не готова подпускать никого ни к своему сердцу, ни к телу.
— Пожалуйста, прекрати давить на ребенка и заставлять его называть тебя папой. Это неэтично и жестоко. Его отец только умер!
— Хватит меня хоронить! Я не умер! — Уварову окончательно срывает башню, и он кричит так громко, что стены дрожат.
Невольно опускаю глаза на свои руки, жду пока муж успокоится. Но его всего трясет, и я понимаю, что должна уйти. Разговор явно не задался.
Поднимаюсь и тут же Андрей хватает меня за запястье и валит обратно на кровать. От неожиданности заваливаюсь на спину. Зато муж вскакивает и широким шагом идет к тумбе. Из верхнего ящика комода достает бумагу и возвращается с ней ко мне.
В следующую секунду бумага опускается мне на лицо
— Прекрати! — зажимаю лист в руке и сажусь. Смотрю на лист, но буквы прыгают, и я ничего толком не могу рассмотреть. Передо мной явно какое-то медицинское заключение. Материалы взяты в Саши и Глеба.
Пробегаю глазами по строчке:
«Вероятность отцовства 0 %»
— Что это?..
— Тест ДНК двухлетней давности, который гласит, что Глеб Шилов и Александр Шилов не являются родственниками. Они никто друг другу!
— Ты подделал документ! — отвечаю уверенно.
— Если бы. Мой человечек, работавший секретарем у твоего мужа, сфотографировал документ с оригинала, который лежал на столе у Глеба Шилова!
— Не верю! — выдыхаю. Я даже не волнуюсь из-за той чуши, что несет муж. Понимаю, он разыгрывает какой-то ход. Свою партию.
Глеб и Саша — одно лицо, у них один цвет глаз. Если бы Шилов узнал такое, он бы высказал мне всё!
Хмурюсь и недовольно смотрю на мужа. Мне уже становится страшно рядом с ним.
— Зачем Глебу сдавать тест ДНК? — спрашиваю тихо.
— Звоночек получил в виде намека, что чужого сына воспитывает!
— И кто ему этот самый звоночек прислал?
— Я…
— Зачем???
— Потому что уже знал правду, — муж протягивает мне телефон, в котором я вижу фото такого же документа — Результата анализа ДНК. Только исходные данные немного другие…
«Ребенок Александр Глебович Шилов
Предполагаемый ОТЕЦ Андрей Андреевич Уваров
Пробегаю глазами непонятные мне цифры в столбиках и замираю на итоге: 99,9997%
Предполагаемый отец не исключается как биологический отец тестируемого ребенка. Исходя из результатов исследования, полученных путем анализа перечисленных локусов ДНК, вероятность отцовства составляет 99,9997 %».
— Что? Я не понимаю? Зачем ты подделал так много документов?
Андрей приближается ко мне, хватает меня за плечи, отдирая от постели, поднимает на ноги и долго трясет, глядя в глаза.
— Ты ушла к Глебу с моим сыном! Ты — предательница. Изменщица. А еще воровка чужих детей!
— Утверждаешь, что тесты настоящие? И ты и Глеб два с половиной года знали страшную правду? И только я как дура жила в полном неведении?
Истерика накрывает с головой.
Что получается?
Я лгунья. Я предательница. Я обманула собственного ребенка.
— Два года назад ты узнал о сыне, тогда и начал гнобить фирму Глеба?
— Нет. Я выждал полгода, дал ему время, чтобы он отказался от моего сына. А он не сделал этого! Тогда я начал мстить. Просто хотел, чтобы он не знал покоя также как я!
— Меня тошнит.
— Меня тоже. Я намерен утром сказать Саше, что я его отец. Не могу больше так жить!
— Нет. Не позволю разрушать его веру в отца.
— Какая ты! Иногда так сильно ненавижу тебя, что хочу отнять всё и выкинуть с голой жопой куда-нибудь на обочину жизни. А иногда смотрю и понимаю, что не смогу без тебя. Потому что люблю, гадину. А ты его любила, не меня. — В глазах мужа блестят слезы.
