— Глеб вел себя в последнее время со мной как свинья, а за два дня до ухода оставил Сашку одного, уехал к дочери. Боже мой! А я еще винила его в том, что он любил дочь больше, чем нашего сыночка, — шмыгаю носом.
— Ты отняла у меня право на отцовство и сейчас не позволяешь сказать сыну правду.
— Клянусь, я не знала! — захлебываюсь в слезах.
Сползаю на пол, встаю на колени, молю Уварова простить меня, только не говорить сейчас Саше ничего. Он не поймет, только травмируется и меня возненавидит.
— Послушай, ты должна вернуть долг, — Андрей садится рядом со мной на пол на колени.
Киваю поспешно.
— Роди мне моего сына.
— Ты отберешь его у меня?
— Нет. Я только хочу почувствовать всё то, чего у меня не было с Саней. Пеленки, подгузники, кормления, ночные бдения, первые зубки, первые шажки, первое слова «папа», адресованное мне и пойманное мною на лету.
— Не отберешь сына? — глотаю соленые слезы.
— Нет. Я же хотел Сашку отобрать у тебя, но, когда увидел как вы любите друг друга понял, что не вправе разрушать ваш мир.
С опухшими от слез глазами, мокрыми от слез пальцами снимаю с себя топик.
Уваров удивленно глядит на меня.
— Ты чего?
— Сыночка делать будем?
— Нет. Оденься. У меня есть женщина для секса, любовь мне твоя не нужна, — отворачивается, смотрит в окно. — ЭКО сделаешь.
Всхлипывая, поднимаюсь на ноги.
— Кто-то еще знает о твоем отцовстве?
— Все! Твоя мать, мои родители, Маринка. Думаешь, зачем она вчера прибежала сюда. Отец включил внука в завещание, она рвет и мечет.
Андрей поднимается вслед за мной. Приближается очень близко. Настолько, что я его чувствую. Пальцами смахивает слезы с моих щек.
— Не хочу, чтобы ты плакала, мне больно смотреть на это. Когда у меня будет свой сын, обещаю тебя и Сашу не беспокоить.
***
Андрей
Граната разрывается болезненно в груди. Даю обещание не трогать двух самых любимых людей, не беспокоить их своим присутствием, не докучать.
Как же я?
Как мои чувства?
Я же обманул, нет у меня никакой женщины.
Глава 51
Спустя две недели
Андрей
Я сидел на работе, в офисе банка, хмурый, как всегда в последнее время злой и уставший. Уставший от собственной семьи, и больше не желающий унижаться перед женой или перед родным сыном, который как чокнутый любит чужого дядю.
Больше нет сил разруливать внутрисемейную ситуацию, больше нет желания признаваться в любви и пытаться доказать, что ты и есть тот, кто им нужен.
Не хотят. Не надо.
Будем жить как соседи.
Скоро у меня появится собственный сын, перед которым мне не придется стоять на коленях, кланяться, выпрашивая любовь и уважение.
На карту прилетает отбивка от банка. Смс об оплате счета в кафе.
Жена не могла с утра найти свой кошелек и попросила у меня мою банковскую карту. И вот сейчас я узнаю о том, что они с сыном проводят весело время в кафе, отмечают Сашкино принятие в СКА.
Он талантливый парень и его взяли в детскую команду. Даже протекция деда не понадобилась. Мой сын прошел сам!
Гордость за ребенка переполняет меня. Такой мальчишка мог родиться только у двух любящих сердец. Почему теперь Аля настаивает на том, что ненавидит меня, не могу понять.
Можно предположить, откуда в ней проснулась такая ненависть! Я отнял у нее прошлое. Отнял веру, опустив на грешную землю. Она любила мужчина, думала, что подарила ему сына. А оказалась всего лишь воровкой, и подарила другому мужчине чужого сына.
Обидно. Достойно ненависти.
Две недели Алевтина избегает меня, почти не разговаривает, не смотрит в глаза. Не ужинает за одним столом, а если ей не удается ускользнуть от меня, то смотрит не в лицо, а в область шеи или поверх головы.
Во всё винит меня.
Спустя мгновение после получения эсэмэски раздается звонок мобильного.
Не хочу брать трубку. Я занят. Чертовски занят мыслями о своей жизни!
Телефон разрывается, и я нехотя беру трубку, даже не видя, кто звонит.
— Мы в нашем кафе, приезжай… — голос Али глохнет, и трубка отключается.
Через сорок минут подъезжаю к «нашему» кафе, где я делал Алевтине предложение. Дважды.
Припарковав на стоянке джип, иду в кафешку. Вхожу и сразу же вижу за «нашим» столиком Алевтину и сына с взъерошенной светло-русой головой. Мальчик сидит ко мне спиной, и я не понимаю, будет ли он мне рад или расстроится, как две недели назад.
На свой страх и риск иду к ним.
Мама с сыном дружно поедают мороженое и что-то обсуждают, весело смеются.
— Привет! — окликаю я, подхожу вплотную.
Аля вскидывает на меня серые глаза, наполненные бесконечной материнской радостью, и мило щебечет:
— Мы празднуем маленькую победу Саши.
Перевожу тревожный взгляд на сына и нервно сглатываю, ожидая от него грубых слов, типа: — Ты что здесь делаешь, дядя Андрей?!
Вместо этого мой мальчик смотрит на меня скептически, улыбается и говорит:
— Спасибо, дядя Андрей. Это всё твоя волшебная клюшка!
— На здоровье! — машинально протягиваю сыну руку, и он ее легонько жмет.
— Можем отойти на секунду? — осторожно касаюсь руки жены. Кивает и поднимается с места, идет к окну.
— Это ты меня позвала или он? — спрашиваю с вызовом.
— А к кому бы ты пришел? — отвечает вопросом на вопрос.
— Я пришел бы к своей любимой девушке и своему сыну, — отвечаю я, и беру жену за руку. Нежно сжимаю ее теплую тонкую ладонь в своей руке.
И замечаю, что Алевтина надела обручальное кольцо на безымянный палец. Впервые с момента свадьбы.
Золотой круг дарит мне надежду. Но уже в следующее мгновение Аля бьет меня словами, режет на живую. Высвобождая руку, дергается всем телом и жестко обрезает мне крылья:
— Я делаю это ради сына. Он должен видеть, что я уважаю тебя, впускаю в свою жизнь. Тогда и он последует моему примеру. Но я не готова стать твоей. Прости.
Ее слова будто острым скальпелем режут мою веру.
— Я люблю тебя, — горячо и отчаянно шепчу я. — Не могу забыть. Мне мало быть его отцом, я хочу стать тебе настоящим мужем.
Чтобы доказать свои намерения, я приблизился к ладной фигурке жены и обнял ее, заключив в обруч своих крепких рук.
Алевтина вдохнула мой запах, замерла и заплакала:
— Наши отношения с тобой — это предательство!
Я наклонился над ее лицом и поцеловал ее в лоб.
Она больше не сопротивлялась, не шевелилась…
Глава 52
Спустя неделю
Алевтина
Андрей думает, что я сплю, поэтому склонился надо мной очень низко. Так низко, что я почувствовала его дыхание, аромат парфюма, запах шампуня от волос.
Весь черный мир, окружающий меня все эти долгие беспросветные месяцы разбился, и разлетелся на кусочки.
Теперь были только я и Уваров.
— Алечка, я давно простил тебя, — шепчет мне муж на ушко, откидывая пряди моих мокрых волос (перед тем как лечь, я приняла теплый успокаивающий душ). Понимаю, что Андрей намеревается поцеловать меня в шею.
Уваров нависает надо мной, и я принимаю решение — подать голос, сообщить ему, что не сплю, или принять его приход как должное.
Скинуть его руки, оттолкнуть мужа от себя или позволить себе любить???
Вопросы бьются отбойными молоточками в моем мозгу, и я никак не могу принять решение.
Вместо меня решение принимает супруг — он в последний раз вдыхает мой запах, гладит меня по лицу и уходит…
Сегодня воскресенье и я собираюсь провести весь день с сыном, обещала ему. Встаю позднее обычного и удивляюсь — в голове ни одной грызущей меня мысли. Наоборот, на душе радостно. Принимаю душ, надеваю горчичное платье, которое так и не надела для мужа. Для Глеба. Просто не успела.
Улыбаясь, иду к сыну в комнату, и обнаруживаю, что моей постреленок встал сегодня раньше обычного.
Спускаюсь на первый этаж и обнаруживаю, что он весь пропитался запахом жаренного.
