не переговори она сегодня один на один с Ингеборгой, Настя бы так и поступила. Но не после того, что она увидела сегодня!
Сейчас это уже была ее личная война.
Настя не знала, что задумали и как собираются валить Демидова Виктор «со товарищи». Ее же не информировали, и никого из них она, кстати, в глаза не видела. Только несколько раз слышала, что дело на контроле. И что тут замешаны очень большие деньги. А где замешаны большие деньги, там слишком мутно все. Совсем не факт, что Виктору удастся посадить его. На чем? Господин Демидов очень грамотно все обставил, по факту ему лично даже предъявить нечего. И может выйти так, что этот Ганнибал Лектор местного разлива опять выйдет сухим из воды. Да просто откупится.
Кто тогда ответит за поломанную судьбу девчонки, которая сидит там, в подземной тюрьме? И неизвестно, сколько до нее было еще таких глупышек, которым промыли мозги, а потом просто утилизировали.
Кто ответит за их уничтоженные судьбы? Нет, ей нужен был прецедент. То, что реально позволит упечь этого паука за решетку. Поэтому — прости, Виктор. Но она собиралась продолжать этот поединок воли.
Настя подняла взгляд на Демидова, сдержанно улыбнулась:
— Если работа позволит.
И стала спускаться по ступеням.
***
Женщина снова ускользала от него.
Странный рефлекс, потребность, он хотел пойти за ней. Демидов видел, как напрягся рядом с женщиной ублюдок Терских. Темное чувство поднялось в душе, хотелось размазать этого червя с особой жестокостью. Но это после.
Сейчас у него была другая цель.
— Анастасия Марковна, — окликнул он женщину. — Жду вас в восемь.
глава 18
Виктор был мочалив и закрыт. С тех пор как они выехали за ворота клиники, не произнес ни слова и вел машину очень быстро. Настя думала, они так и будут молчать теперь всю дорогу. Она и сама не была расположена к разговорам, слишком много злости и напряжения дрожало внутри, побуждая к действию.
Однако он внезапно свернул на обочину, а потом и вовсе углубился куда-то в заросли. Она непроизвольно ахнула, там же склон! Как только он умудрился высмотреть эту заросшую кустарником узкую полку! Трасса была в двух шагах, но здесь они были полностью скрыты зарослями.
Он остановил машину и заглушил мотор, а потом просто выдернул ее из машины за руку.
— Выходи.
— Что происходит? — сбросила она его руку.
И тут же оказалась в его объятиях.
— Тихо, — выдохнул он едва слышно, прижимая к плечу ее голову. — Пусть проедут.
С дороги послышался шум, кто-то пронесся мимо. Он выждал еще полминуты, потом чуть отодвинулся и взглянул на нее.
— Это ты мне скажи, что происходит?!
— Не поняла?
— Ты что, хочешь остаться с ним? Настя…
Сейчас в его глазах горело столько ревности и отчаяния, что будь она мстительной и злобной сукой, могла бы только порадоваться, что отливаются блудливому коту мышкины слезки. Но она просто разозлилась и попыталась выпутаться.
— Пусти.
Он и не думал ослабить объятия.
— Неужели ты клюнула? Он же… В фарш тебя провернет!
— Ах вот оно что? Но ты же не рассказываешь мне ничего, держишь меня втемную. Какие-то сведения я могу получить только от него!
— Настя… — бывший (или настоящий? неважно!) муж растерянно уставился на нее. — Я не хотел, чтобы ты когда-нибудь узнала о той стороне жизни.
Ага. Ну да, конечно.
— Но я уже узнала, — проговорила она жестко. — И замалчивать что-то поздно! Я все равно узнаю так или иначе. От него или от кого-то еще.
Он смотрел на нее, взгляд горел странными чувствами, наконец проговорил:
— Хорошо. Что ты хочешь услышать?
— Давай с самого начала. Быстро. Что это было за дело, после которого Демидов закусил на тебя.
Виктор кивнул, встал вполоборота, поправляя полы пиджака, она видела, как у него дрожат руки. Нервничает. Она тоже была на нервах!
— Дело было чистое, — он поморщился. — Почти белое. Правда. Поставки для армии. Там… есть схемы, все давно отработано. Я был посредником, это процент.
— Ничего себе процент! — изумилась Настя. — Если там десятки миллионов. Не представляю даже, какие же там вертелись суммы.
— Настя, тебе не надо ничего этого знать. Тем более не надо знать имен! В это не лезь, там такие люди, что…
А ей хотелось рявкнуть: «Но ты же залез!». Он сам сказал:
— Я — другое дело.
Странная кривая ухмылка перекосила его лицо.
— Хорошо, — проговорила она. — А Демидов тут с какого бока? И почему ты сказал, что Михаил Аркадьевич выкупил твой контракт?
— Он решил, что ему должна принадлежать вся доля. А контракт… — Виктор глубоко вздохнул и отвернулся.
И тут у нее в голове щелкнуло. Охота на людей… То, как Демидов сказал это.
— Он поставщик? — спросила она, подаваясь вперед. — Тот, кто поставляет мясо для охоты?
— Да, — тихо проговорил Виктор. — Ты не представляешь, что за люди там замешаны. В какие извращенные игры они играют. Контракт может быть на любого человека с улицы. Его просто схватят и… Ему придется участвовать.
Некоторое время молчал, потом сказал:
— Когда Демидов понял, что моей доли ему не видать, он выставил контракт на меня. А твой Степанов выкупил мой контракт. Демидов тогда затаил зло на брата, выждал момент и выставил на кон его дочь Ингеборгу.
— Скажи… — она задохнулась. — Это было до вашей свадьбы или после?!
— После, — мужчина опустил голову и глухо проговорил: — Мы ничего не смогли сделать, у него было безраздельное влияние на нее. Я не могу сейчас рассказать тебе всего. Потом, когда все будет закончено.
Настя так и застыла, зажимая рот. Несчастная девчонка…
Но все-таки нашла в себе силы спросить:
— Ты сказал — дело на контроле?
Он кивнул.
— Не все такие. Есть те, кто желает прекратить это. И поверь, это очень серьезные силы.
Ну да, Настя помнила про спецназ и как Демидов занервничал, когда к нему вчера вечером пожаловали гости. Но. Сегодня он был совершенно спокоен!
Было во всем этом что-то неправильное…
— Поэтому не лезь, не пытайся никого вывести на чистую воду, — продолжал говорить Виктор, видя, что она молчит. — И уж тем более тебе не надо ходить на ужин с этим монстром. Мы без тебя разберемся.
— Кто — мы?
— Настя, не надо имен.
— Вот именно! А я хочу, чтобы на него надели наручники, понимаешь? Поэтому я пойду на этот чертов ужин и послушаю его.
— Как ты не понимаешь?! Это опасно!
— Ничего, ты меня вытащишь.
— Настя-я-я, — он сжал ее руку, глаза горели сумасшедшим огнем, наконец выдавил сквозь зубы: — Клянусь.
Столько
