третий — мои покупки в отпуске.
Я звонко рассмеялась на возмущения мужа, зная, что он не всерьез.
— Динь, не ворчи, — миролюбиво сказала я, проходя в гостиную.
И эту квартиру я по праву уже считала домом. Даже не просто считала, а чувствовала, что это — мой дом. Здесь мне было хорошо, уютно, и тут я была счастлива.
Мы прилетели вечерним рейсом, часы показывали шесть вечера. Заказали с мужем ужин. Пока ждали доставку по очереди сходили в душ. Я достала один из новых откровенных комплектов, купленных на море. Я была решительно настроена вернуть в нашу сексуальную жизнь с мужем прежние краски, поэтому планировала его сегодня соблазнить. На третий день на Гавайях, когда я устала страдать и притворяться, что мне хорошо, я поняла, что если что-то не сделаю, то Тимур победит. Он разрушит мой брак, даже ничего не рассказывая мужу. Ведь если всю оставшуюся жизнь мне не будут приятны касания и поцелуи моего мужа, то как я смогу с ним быть.
— Ого, — Денис восхищенно присвистнул, увидев меня. На мне был прозрачный черный лифчик, трусы, чулки с подвязками. — Отпуск на тебя явно положительно влияет, — довольно произнес муж, обнимая меня и притягивая ближе.
Внезапно в дверь позвонили.
— Я открою, — мягко отстранилась от мужа и выразительно посмотрела на то, как оттопырилось полотенца на его бедрах.
Он только вышел из душа, и еще не успел одеться.
— Только оденься, — ворчливо проговорил Денис.
Я накинула шелковый, черный халат. Не стала завязывать пояс, а просто придерживала его рукой. Это наверняка приехала доставка.
Открывая дверь, я широко улыбнулась.
— Вы очень бы… — улыбка сползла с моих губ, когда я увидела того, кто стоял на пороге.
Тимур оглядел меня с ног до головы. Лицо каменное, глаза темные, тело напряжено. Он был явно не рад меня видеть.
Он сделал резкий шаг вперед, намереваясь, видимо, войти. И я практически отпрыгнула, забыв про то, что надо удерживать халат ослабевшими пальцами. Нежная, мягкая ткань расползлась, показывая Тимуру все, что было под ней. Я увидела, как желваки заходили на его щеках. Медленный, горячий взгляд исследовал меня от макушки до пят.
— Кто там? — раздался громкий голос моего мужа совсем рядом.
Я резко подхватила полы халата, закрываясь от горящего, жадного взгляда Старцева.
— Твой партнер, — спокойно сказала я, поворачивая голову навстречу мужу.
И пока мужчины здоровались, быстро ретировалась наверх. Я надела шорты и белую майку. Не стала переодевать белье, мои планы на сегодняшний вечер не изменились. Спустилась вниз. Доставка еды наконец приехала, и Денис как раз расставлял еду на столе.
— Тимур останется на ужин, ты не против? — спросил у меня муж.
Я неопределенно повела плечами, никак не комментируя происходящее.
Я не смотрела в сторону Тима, всем видом изображая безразличие и незаинтересованность. Но его горячий, жесткий взгляд чувствовала на своем теле постоянно.
— Саш, ты чего молчишь? — одернул меня Денис.
Кажется, он рассказывал о нашей поездке.
— Устала, — спокойно ответила я и поцеловала мужа в щеку.
— Иди отдыхай, я тут уберу.
Я нахмурилась.
— Аа… — начала я, но Денис понял мой невысказанный вопрос до того, как я произнесла.
— Тимур заехал подписать документы. Мы сейчас разберемся с делами, и я приду к тебе.
Я недовольно поджала губы, но ничего не стала говорить. Мне было тяжело находиться рядом с Тимуром. Все тело сковывало напряжение и тревога.
Я поднялась наверх, но потом решила, что сидеть в тишине и ждать Дениса — прямой путь к сумасшествию, поэтому спустилась в свою мастерскую.
Включила тихую музыку, достала пустой холст, поставила его на мольберт и задумчиво встала перед ним. Чаще всего еще до того, как я приходила в мастерскую, я знала, что хочу нарисовать. Это были неявные, нечеткие образы в моих мыслях. Но не сегодня. Сегодня в голове был пустой лист.
Я расстроенно закусила губу. Прошла к небольшому холодильнику в углу, достала бутылку вина, а из шкафчика рядом бокал. И только сделав внушительный глоток вина, почувствовала, что немного расслабляюсь.
Как только я увидела Тимура, все во мне перевернулось, сжалось, спазмировалось. Так, как он, никто и никогда не влиял на меня одним лишь своим присутствием, взглядом, голосом. И я знала, что никогда не будет.
Но еще я знала, что то, что я чувствую к нему — нездорово и неправильно. Как наркотик. Как сумасшествие. Как безумие. Я не хотела таких чувств. Я боялась в них утонуть, захлебнуться, исчезнуть. Я боялась в них пропасть без вести и никогда себя больше не вернуть.
Почему-то сейчас все было только острее, сильнее, чем два года назад. Наверное, потому что и сам Тимур сейчас был другим — жестче, напористее, грубее, яростнее. Его энергетика и раньше была мощная, подавляющая, сносящая, но сейчас она была еще в сто крат разрушительнее.
В моей голове всплыли резкие образы.
Вот я, распластавшись на багажнике его машины, где-то в темном, мрачном лесу. Его член, отрывисто и яростно, скользящий у меня внутри. Его хриплое дыхание в тишине, пробирающее до дрожи.
Вот я, стою на коленях, смотрю, как он, закинув голову, кайфует, ритмично атакуя мой рот. Кадык дергается. Он смотрит на меня, довольно, широко улыбаясь.
“Ты так ничего и не поняла?” — его сдавленный, хриплый, усталый голос, в котором так много всего.
Я прикрыла глаза, стараясь стереть и одновременнно никогда не забывать эти наглые картинки в своей голове.
Отставила бокал и подошла к холсту, погружаясь в мир красок и образов.
— Красиво, — я вздрогнула, когда сзади раздался тихий голос мужа.
Не знаю, сколько прошло времени, но в итоге вдохновение пришло, и я проваливались в небытие, раз за разом рисуя и вспоминая. Вспоминая то, что не должна была. Горячее дыхание, грубые руки, ритмичные движения.
На картине вырисовывался силуэт пары. Мужчина стоял спиной и видно было, что он обнажен, лицо женщины выглядывало из-за его плеча, ноги обхватывали ее талию. Она сидела на комоде, пальцы впивались в плечи мужчины, глаза были зажмурены, а лицо искажено мукой страсти. Крепкие, упругие мужские ягодицы были напряжены.
— Это мы? — спросил муж.
Я повернулась к нему, поразмыслив немного, кивнула. Мне все легче давалась ложь мужу, но меня это сейчас не беспокоило.
Не думая больше ни секунды, схватилась за край майки, дернула ее наверх, снимая, а потом таким же резким движением скинула шорты. Я все еще пребывала в том погруженном состоянии, в которое уходила, когда писала картины. А еще была… сильно возбуждена. Весь этот час, или два,
