Валентино.
— Нет, к черту, просто увези нас из города, — сказал Массимо, достав телефон. — Я сообщу Никколо о том, что происходит. Он скажет нам, что делать.
Дарио
Через час после отъезда Турка я все еще размышлял о его визите.
Я сидел в своем кабинете, когда вошел Никколо с бледным лицом.
— Что случилось? — спросил я.
— Во Флоренции стреляли, — ответил он.
Впервые за долгое время я почувствовал страх.
Панику.
— Алессандра?! — спросил я, вскочив со стула.
— С ней все в порядке, — сказал Никколо, а затем добавил. — Хотя твоя забота о братьях очень трогательна.
Я бросил на него взгляд, означающий «не морочь мне голову».
— С ними все в порядке?
— Валентино в порядке. Массимо был ранен.
Я уставился на него.
— Насколько серьезно?
— Он говорит, что пуля прошла навылет, серьезных повреждений нет, но я попрошу их встретиться с врачом, специализирующимся на огнестрельных ранениях на конспиративной квартире Агрелла.
— Нет. Скажи ему, чтобы немедленно возвращался сюда.
Никколо выглядел рассерженным.
— Если речь идет о защите Алессандры…
— Откуда нам знать, что за нападением не стоят Агрелла?
— Мы не знаем, но они…
— Не нарушали нашего соглашения уже более двадцати лет, ты это хотел сказать?
— Позволь мне угадать, что ты собираешься сказать, — огрызнулся Никколо. — Что это невероятно подозрительно, что Агрелла ведет дела с человеком, которому ты только что отказал.
— Если это и совпадение, то самое неудачное из всех, которые я когда-либо видел. Мы знаем, где находится оперативная база Турка?
Никколо покачал головой.
— Нет, и его машина, вероятно, уже вне досягаемости.
— Агрелла — нет, — прорычал я. — Мы точно знаем, где они находятся.
— Агрелла могли нанять каких-нибудь иногородних киллеров, чтобы те расправились с Валентино и Массимо, это правда, — признал Никколо. — Или они могли согласиться, чтобы люди Турка сделали это. Возможно и то, и другое, но я только что разговаривал с консильери Агрелла, и он предложил нам одну из их конспиративных квартир. Если их семья сделает что-то в открытую, что навредит Массимо или Валентино, начнется полномасштабная война. Агрелла не настолько глупы, чтобы так рисковать.
— Если только они не похожи на Турка, и не считают, что смерть папы сделала нас слабыми, — сказал я. — Неужели ты собираешься поставить на кон жизни Массимо и Валентино?
Никколо прищурил глаза.
— И жизнь Алессандры тоже? Или ты просто случайно забыл ее имя?
— Немедленно верни их сюда. Позвони в полицию, чтобы их не останавливали. Предоставь им новую машину, если их машина разбита. Сделай все, что потребуется, но мы не будем доверять Агрелла в этом деле.
Никколо покачал головой, достал телефон и набрал номер.
— Тюрьма сделала тебя параноиком, знаешь об этом?
— Если ты собираешься быть консильери военного времени, брат, тебе лучше стать гораздо более параноидальным, — огрызнулся я.
Никколо бросил на меня взгляд, затем отвернулся.
— Массимо? Новый план…
Алессандра
Ларс и десять солдат семьи встретили нас на полпути к дому. Они ждали в трех новых машинах на обочине дороги, и большинство из них были хорошо вооружены.
С ними был еще один человек, по-видимому, врач. Пока Ларс караулил, врач осмотрел Массимо и подключил к его руке капельницу и пакет с физраствором. Затем он разрезал рубашку Массимо, чтобы осмотреть рану.
— С ним все будет в порядке? — с тревогой спросила я.
— Никаких перестрелок на некоторое время, и все будет в порядке, — заверил меня врач. — Пуля даже не пробила мышцу — в основном, только кожу и жир.
— Эй, ты называл меня толстым? — с притворным возмущением сказал Массимо.
Ларс усмехнулся.
— Не волнуйся. Мы знаем, что у тебя просто широкая кость.
Пока доктор перевязывал Массимо, все разговаривали на обочине.
— Спасибо, — сказала я Массимо в десятый раз.
— Не стоит. — он одарил меня кривой улыбкой.
— Ты спас мне жизнь. Это не пустяк.
— Эй, я обеспечил машину, — шутливо сказал Валентино. — Я просто хотел бы отметить, что если бы не это, мы все были бы мертвы.
— И тебе спасибо, — сказала я, подыграв ему.
— Не за что, — сказал он с шутливой напускной скромностью. — Лишь бы все поняли, кто настоящий герой.
— Да пошел ты, — со смехом сказал Массимо. — Не тебя подстрелили.
— Да, потому что у меня хватило ума не ловить пулю.
— Если бы ум не позволил человеку получить пулю, тебе бы вышибли мозги.
Валентино усмехнулся.
— Наверное.
— И разница в IQ тоже не была бы заметной, — пошутил Массимо.
— Эй, только бы они не отстрелили мне член.
— Надо правильно расставлять приоритеты, — усмехнулся Ларс.
— Вообще-то, — сказал Валентино, — я думаю, что в меня не стреляли, потому что я не такая большая мишень, как Массимо.
— Это точно, — язвительно отозвался Массимо.
Валентино показал на меня.
— Маленькая мишень — не подстрелили.
Затем он указал на себя.
— Мишень побольше — не попали.
Затем он указал на Массимо.
— Гигантская мишень — попали. Я бы сказал, что вывод очевиден.
— Я думаю, это потому, что ты бегаешь так быстро, как маленькая испуганная белка, — сказал Массимо.
— Возможно, отчасти так оно и есть, — согласился Валентино. Затем он усмехнулся и показал на свое лицо. — Но я был вынужден бежать быстро, поскольку было необходимо сохранить эту красоту для дам.
— Ты хочешь сказать, что я некрасивый? — спросил Массимо.
— Скажем так, пара пуль в лицо может улучшить твою внешность.
Как только врач сказал, что с Массимо все в порядке, Валентино, Ларс, Массимо и я сели в лимузин. Один из солдат сел за руль изрешеченного пулями Мерседеса, чтобы доставить его обратно в особняк.
— Знаешь, это очень серьезно, — сказал Ларс Массимо, когда мы все ехали на заднем сиденье лимузина.
— Я знаю, — ответил Массимо.
— Что в тебя стреляют? — сказала я иронично. Я была поражена, что они так легкомысленно отнеслись к этому. — Я бы сказала, что это не стоит выеденного яйца.
— Нет, не это, — сказал Массимо. — Никколо договорился, что мы поедем на конспиративную квартиру, принадлежащую другой семье, но потом перезвонил и сказал, что нужно вернуться в особняк.
— Это значит?..
— Это значит, что он не доверяет нашим союзникам во Флоренции, — пояснил Ларс. — И если это так, то все очень серьезно.
— И следовательно это?.. — спросила я, у меня заныло в животе.
— Предательство, — сказал Массимо. — Конец двадцатилетнего союза… возможно, тотальная война.
Я думала, что ничего хуже покушения на нашу жизнь быть не могло.
Но, судя по тому, как вели себя Валентино, Массимо и Ларс, видимо, это было возможно.
Когда наш лимузин подъехал к
