— Я не такой, — протестую я, но знаю, что она права.
— Такой. Вот как ты оказался с Элис. Если бы ты не свернул налево и не уволился с работы, ты был бы уже на пути к семейному счастью в Суррее.
— Заткнись, — говорю я, смеясь.
— Мне пора, — внезапно говорит Мел. — Вижу, что все направляются в комнату для совещаний. Напиши мне и дай знать, что произойдет со всей этой историей с Эммой. Она может взбеситься из-за тебя и испортить счастье вашего семейного гнездышка.
Я кладу телефон на стол перед собой и закрываю глаза. Думаю, Мел придает этому слишком большое значение.
Во всяком случае, надеюсь, что это так.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Джесс
3 июня
— Знаешь это чувство, когда не замечаешь, что чего-то не хватает, пока не осознаешь, что этого там нет?
Повисает долгая пауза, пока Джен переваривает то, что я только что сказала.
— Верно, — медленно произносит она. — Тебе придется еще раз повторить все это для меня.
— Извини, — говорю я, зажимая телефон между подбородком и плечом и вскрывая адресованное мне письмо. Нежелательная почта, нежелательная рассылка, счет по кредитной карте… — Имею в виду, — я замолкаю на секунду, убеждаясь, что дома больше никого нет, но в доме тихо, и в холле нет обычного мусора, который говорит мне о том, что мои соседи вернулись с работы, — я думаю, что с Эммой и Алексом что-то происходит.
Наступает момент, когда Джен переваривает то, что я только что сказала:
— Что, например, типо они тайно трахались в течение шести месяцев?
— Нет, — говорю я. — Не только это, имею в виду, что там немного странная атмосфера. Думаю, может быть, он уже порвал с ней. На днях он зашел на кухню, а она сразу вышла.
— Может, она закончила дела, а он просто зашел? — спросила Джен.
— Нет, дело не только в этом. Может быть, она реально расстроена из-за него, хотя он сказал, что это была ее идея, чтобы они начали без обязательств.
Я бросаю письма в мусорное ведро. Затем наклоняюсь и достаю счет по кредитной карте. Как ни заманчиво было бы оставить все как есть, я не думаю, что это улучшило бы мой кредитный рейтинг.
— И дело в том, что, кроме этого, я не видела Эмму целую вечность.
— Хммм, — сказала Джен. — Но ты не видишь этого… Как его там зовут? Парня-повара тоже не очень часто. И ты же не думаешь, что с ним что-то происходит.
— Он работает в две смены. Это другое.
— Ты слишком интересуешься тем, что происходит с Алексом, для той, кто не заинтересована в том, что происходит с Алексом, — говорит она тем самым очень знакомым, лукавым, женоподобным тоном.
— Я — нет. Просто так получилось, что я работаю в издательстве, поэтому меня особенно интересуют истории.
— Ага, как скажешь, — говорит она, и я представляю, как она улыбается.
Раздается лязг ключей в замке, я поднимаю взгляд. Это Бекки, вернулась с работы необычно рано.
— Лучше иди, — говорю я Джен. — Напишу тебе позже, хорошо?
— Не забудь. Я хочу знать последние новости об этой несуществующей драме.
Мгновение спустя, с драматическим вздохом, Бекки роняет свои сумки на пол и падает без сил на лестнице:
— Боже, я так устала, — говорит она, на секунду опуская голову. — Ни за что не смогу подняться на два пролета. Мне придется просто переночевать здесь — ооох.
— Что такое? — я спрашиваю.
Она снова поднимает голову, скорчив гримасу отвращения:
— Нам реально пора составить какой-нибудь график уборки. Эти ступеньки покрыты пухом и всякой всячиной.
— Я немного пропылесошу их. Кофе? — я указываю на кухню. — Хочешь, я поставлю чайник?
Она качает головой:
— Я пытаюсь отказаться от кофеина.
— С ума сошла? Ты работаешь около двадцати трех часов в сутки. Ты не сможешь выжить без кофеина.
— Как насчет сока из сельдерея?
— Просто отвратительно. Приготовлю тебе мятный чай, — я оставляю ее лежать, похожую на сдувшуюся медузу, на нижней ступеньке лестницы и направляюсь на кухню, чтобы вскипятить чайник. Холодильник громко гудит. Я хватаю молоко, быстро закрываю дверцу, готовлю себе кофе и заливаю водой дорогой на вид мятный чай в пакетиках Бекки.
— В холодильнике что-то сдохло, — говорю я, возвращаюсь в прихожую и протягиваю ей кружку. Она нюхает чай и делает большой глоток, издавая восторженные звуки.
— Это Роб.
— В холодильнике?
— Нет, это какие-то штуковины Роба. Продавец дал ему несколько невероятно шикарных французских сыров, и он принес их домой, потому что… о, там что-то сложное. В любом случае, они в холодильнике. Он сказал, что принесет домой немного домашнего хлеба и всякой всячины, и мы сможем съесть это на ужин, если кто-нибудь будет здесь.
У меня урчит в животе от этой мысли, и было бы неплохо познакомиться с Робом поближе. Прошло шесть месяцев с момента моего переезда, а Роб все еще остается для меня загадкой. Мы вроде как привыкли к тому, что он здесь, но не слишком рано. Когда остальные из нас тусуются по вечерам, перекусывают в «Бене и Джерри» и смотрят фильмы «Нетфликс», он занимается кулинарными изысками до полуночи, а к этому времени мы, обычно, шатаясь, отправляемся спать. Он лежит на диване, читает спортивные журналы (большой фанат футбола) и расслабляется примерно до двух часов ночи. А когда мы встаем, то он крепко спит внизу, в подвале. Это немного похоже на жизнь с хоббитом, только который реально хорошо готовит и иногда приносит домой объедки, за которые можно умереть.
И действительно вонючий сыр.
Я делаю глоток кофе и…
— Фу, — я опускаю взгляд на свою кружку, осознавая, что отдала Бекки свой кофе и взяла ее мятный и фенхелевый чай. На вкус как будто кто-то окунул пару использованных носков в мутную воду.
— Я все думала, когда же ты заметишь, — говорит Бекки, крепко сжимая кружку обеими руками.
— Я принесла тебе чай.
— А я, — она делает еще глоток, глаза закрыты от блаженства и на лице счастливая улыбка, — выпью твой вкусный, лишающий сна, разрушающий надпочечники, повышающий кровяное давление кофе.
Я протягиваю руку, смеясь. В ближайшее время она не выпустит эту кружку из рук.
— Джеррофф, — рычит Бекки. — Это мое.
Я готовлю еще одну чашку, и мы плюхаемся на диваны в гостиной. Мы строили всевозможные планы, как привести дом в порядок, когда только въехали, но почему-то никто из нас ничего не предпринял. В результате всегда было ощущение, что сидишь в гостиной бабушки. Я замечаю, что растение в горшке на подоконнике выглядит так, словно ему грозит опасность умереть от засухи.
— Как дела на работе? Ты, должно быть, уже вполне освоилась? — спрашивает Бекки, закидывая ногу на подлокотник дивана и откидывая голову назад. Что-то издает тревожный хруст. — Боже, я разваливаюсь на куски.
— Это была ты? — встревоженно спрашиваю я. — Я подумала, что это мебель.
— Нет, определенно я. Вот почему пытаюсь придерживаться здорового питания. Эта работа чертовски изматывает. Я не удивлена, что Алекс отказался от нее ради легкой жизни медбрата.
Мы обе смеемся.
— Ну так что, давай, выкладывай. Есть какие-нибудь захватывающие сплетни из гламурного издательского мира? Я ожидала гораздо большего количества приглашений на презентации шикарных книг и встреч с известными людьми.
— Ага, я тоже, — говорю я.
— Не нравится?
— Ой, нет. Мне правда нравится. Я имею в виду, что это гораздо более напряженно, чем я ожидала — думаю, я представляла, как мы все бродим по городу, читая книги и обсуждая литературу, а это совсем не так, но — да, — я киваю. — Я чувствую, что немного встала на ноги. Помогает то, что появилась пара новых людей, так что я больше не новенькая. И Джав очаровательна.
— Тебе стоит как-нибудь пригласить ее в гости. Мы могли бы устроить домашнюю вечеринку. Новоселье. Боже мой, почему у нас до сих пор не было настоящего новоселья? — говорит Бекки.
— Потому что мы собираемся все в одном месте примерно два раза в месяц, и обычно это субботний ланч?
