— Вееерно, — он высыпает горсть нарезанного мяса в посуду, смешивает с чем-то похожим на кусочки рыбы и накрывает сверху.
— Могу я помочь? — чувствую себя немного бесполезной, стоя здесь, когда мастер за работой. Он качает головой.
— Не, все готово, — он открывает кран и моет руки, засовывает использованную посуду в посудомоечную машину и включает ее. — Ребята, вы готовы?
Мы спускаемся к Паддингтону, где пришвартованы лодки. Там небольшая очередь — семьи и туристы все ждут, чтобы подняться на борт своих лодок. Кажется, все чувствуют то же, что и мы — слегка нервничают и немного посмеиваются. Я очень стараюсь не беспокоиться о целых шести миллионах вещей, которые могут пойти не так. На самом деле, я не любитель лодок. Я с удивлением обнаруживаю, что Бекки точно знает, что делает. Она ведет нас всех в лодку, и мы садимся. Я осматриваюсь в поисках весел.
— Она электрическая, — говорит она, смеясь. Она садится сзади и умело увозит нас подальше от Торговой площади и толп туристов, которые снуют вокруг. На воде множество лодок, и все же Бекки каким-то образом удается плавно увернуться с дороги, и, прежде чем мы успеваем опомниться, мы уже плывем и солнце отражается в воде. Я рада, что захватила с собой солнцезащитные очки. Алекс тоже в них, а Роб, его бледные веснушчатые руки покрыты кремом от загара, в бейсболке и сидит на рулевом конце лодки, думаю, это корма, или, может быть, нос, во всяком случае, что-то из этого, с Бекки. Ясно, что ему до смерти хочется занять свою очередь.
Я сажусь боком, мои колени почти касаются джинсов Алекса. Он смотрит на воду, погруженный в свои мысли.
— Здесь так тихо, — говорит он через некоторое время.
Роб и Бекки болтают о кулинарии. Я наблюдаю за тем, как тянутся вниз длинные ветви плакучей ивы и ее листья мягко шелестят на ветру. Семьи с собаками и детскими колясками прогуливаются вдоль канала, и я думаю о Софи и ее попытке забеременеть в стойке на голове — это заставляет меня засмеяться.
Алекс снимает очки и подозрительно смотрит на меня, его рот удивленно приподнимается:
— Что смешного?
Я подношу руку ко рту, пряча улыбку:
— Даже не спрашивай.
— Я рад, что мы выбрались, — говорит Алекс, легонько подталкивая мое колено своим. — Спасибо.
— Это была идея Бекки. Она подумала, что ты, возможно, захочешь отвлечься сегодня, потому что… — я замолкаю, тоже снимая солнечные очки и покусывая их дужку. Я смотрю на него и откидываю волосы с лица.
— Я хотел поговорить с тобой, — начинает Алекс тихим голосом, меняя тему. — Мне правда жаль, если я поставил тебя в неловкое положение на прошлой неделе, спрашивая об Эмме.
— Все в порядке, — говорю я, снова надевая очки и заправляя волосы за уши.
— Смотри, — Алекс указывает через мое плечо. — Вон наше кафе.
Я осторожно поворачиваюсь (не хочу выпасть из лодки) и вижу, что мы добрались до Маленькой Венеции, и вижу маленькое уличное кафе, где мы остановились выпить кофе после нашей первой совместной прогулки. Теперь для нас стало чем-то вроде рутины останавливаться там после прогулок и есть белый хлеб с шоколадным брауни. Я стараюсь не обращать внимания на то, как у меня сводит пальцы на ногах в моих конверсах от того, что он назвал его нашим кафе.
— В любом случае, — продолжает он, и я оборачиваюсь, чтобы снова посмотреть на него, — я просто хотел, чтобы ты знала, что я действительно ценю, что ты выслушала меня. И я порвал отношения — ну, не то чтобы это было чем-то особенным, на самом деле, но ты понимаешь, что я имею в виду, с Эммой, — его голос низкий.
— Как она это восприняла? — я спрашиваю. Неудивительно, что дом показался мне немного странным.
— Хорошо, — он прочищает горло. — Ну, в общем, нормально.
— Так вот почему она стала немного незаметной?
Он кивает и теребит свободную нитку на своих джинсах, тянет ее, пока она не порвется, а затем рассеянно перекручивает между пальцами:
— Она вернулась к своим родителям.
— Боже, — я пытаюсь вспомнить, когда видела ее в последний раз. — Я знала, что она куда-то уезжает, но не представляла куда.
— Ага.
Мимо нас проплывает лодка, и мы все смеемся над двумя спаниелями в собачьих спасательных жилетах, которые сидят на столе, а их владельцы держатся за руки и вместе управляют лодкой.
— Хочешь попробовать, Джесс? — Бекки указывает на румпель. Или это руль? Неважно.
Я качаю головой:
— Думаю, тот факт, что я не знаю, румпель это или нет, вероятно, является хорошей причиной оставаться там, где я сижу.
— Алекс? — спрашивает Бекки.
— Продолжай, — он улыбается мне, и они выполняют немного хитрый маневр, который заставляет лодку тревожно покачиваться. — Следующая остановка, — он прикрывает глаза и всматривается вперед, — Пиратский замок.
— Пиратский замок? То есть, настоящий замок? — спрашиваю я.
— Не-а, — он смеется. — На самом деле это благотворительная организация, которая занимается на лодках с детьми из неблагополучных семей.
— Откуда ты так много знаешь об этом? — мы проплываем мимо, и группа детей в спасательных жилетах забирается на лодку.
— Компания, в которой я раньше работал, занималась сбором средств для них.
— Значит, компания была связана не только с корпоративной жадностью? — я поддразниваю его.
— Нет, они сделали кое-что хорошее, — он откидывает волосы с лица. — Ну, там тоже было изрядное количество корпоративного дерьма.
Я думаю о своем злополучном свидании с, как его там, инвестиционным банкиром. Это тоже было на яхте. Кажется, я плыву по течению весь свой первый год в Лондоне.
И вот мы снова в Лондонском зоопарке, вольеры огромной геометрической формы возвышаются высоко над деревьями.
— Как думаешь, мы снова увидим нашего жирафа? — Алекс смотрит вверх.
Группа людей, загорающих на крыше плавучего дома, поднимает бокалы за нас, когда мы проходим мимо них, и Бекки достает упаковку пива из сумки, которую она спрятала под столом.
— Ваше здоровье, — говорим мы, чокаясь горлышками наших бутылок.
Мы лениво плывем дальше, к Камден-Лок, где образовалась пробка из лодок, и возвращаемся обратно, направляясь домой. В животе у меня урчит так громко, что Алекс смеется.
— Может, после этого сходим за едой? — спрашивает он. Он не знает, что Роб все утро усердно работал, готовя праздник для нас, когда мы вернемся. Я смотрю на Роба, вопросительно поднимая брови. Он едва заметно кивает.
— Почему бы вам двоим не пойти перекусить, пока мы забросим лодку обратно, а потом мы с Робом отправимся обратно?
Если бы я не знала Бекки лучше, я бы поклялась, что она пыталась поставить нас в ситуацию, когда мы были вынуждены быть вместе, наедине. Но а) Бекки не из тех, кто занимается сватовством (она слишком практична для этого) и б) сегодняшний день не об этом. Предполагается, что мы отвлекаем Алекса от его несвадебных мыслей. И она понятия не имеет, что я к нему чувствую. Думаю, у меня неплохо получилось это скрывать. Во всяком случае, я надеюсь, что у меня получается.
Мы выходим возле Примроуз-Хилл и бредем обратно через парк, останавливаясь, чтобы купить сэндвичи, которые едим, сидя на траве, скрестив ноги, лицом друг к другу. Солнце все еще сияет на небе. Я думаю, что это был бы идеальный день для свадьбы. Алекс молчит. Интересно, думает ли он о том же. Я откидываюсь на траву, смотрю в небо, впитывая тепло.
Он ложится рядом со мной, так близко, что я чувствую, как покалывает мою кожу от его близости. У моего сердца нет памятки «ничего не происходит», и в данный момент оно очень громко стучит у меня в ушах.
— Странно, не правда ли? — говорит он, все еще глядя в небо. Он прикрывает глаза от солнца.
— Что?
Он протягивает руку так, что его рука легко касается моей. Я чувствую, как в моем животе оживает целая радуга бабочек.
— Что могло бы быть. В промахе от ошибки.
Думаю, он говорит о свадьбе. Он определенно говорит о свадьбе. Не так ли?
