урчать, сигнализирует о том, что сейчас бы не помешало перекусить.
Садимся напротив за меленький круглый стол. Отбивная выглядит настолько аппетитно, что я буквально давлюсь слюной.
За окном уже сумерки.
Темнеет рано, эффект усиливается густо растущими соснами вокруг.
— Алииис? — я поднимаю глаза на Ярика.
— Ты какая-то молчаливая, я что-то сделал не так?
— Нет, все хорошо, просто задумалась, — настроение немного меланхоличное. Так не хочется покидать это место. Меня уже не пугают шкуры различных животных, которые здесь в большом количестве. Даже та жуткая голова кабана на стене не вселяет в меня страх.
Скоро совсем стемнеет, так что в любом случае нам нужно будет вернуться.
— Жалеешь? — голос Ярика прорезает густую тишину, скопившуюся в комнате.
— Нет, просто у меня внутри сейчас столько эмоций, мне нужно с ними справиться.
— Иди ко мне, — Ярик немного отодвигает стул, и призывно стучит по своему бедру ладонью.
Пересаживаюсь к нему на колени и обхватываю его шею руками, прохожусь кончиками пальцев по коротко стриженным волосам, которые слегка покалывают подушечки пальцев.
Он, подхватив под попу, усаживает меня на себя, разведя мои ноги в стороны.
Ощущаю явное его желание, которое легко можно понять по оттопыренным брюкам.
— Никогда от меня ничего не скрывай, и не переживай. Если что-то беспокоит, скажи сразу. Ты теперь моя ответственность, слышишь, ты только моя — шепчет на ухо, от его дыхания мои волосы немного шевелятся. В полумраке комнаты вижу как загораются его глаза. Его руки лежат на моей талии, сжимают, но не сильно. Только обозначают, что я принадлежу ему.
Боже…
Это даже у меня в голове странно звучит.
Я теперь его…
Легкий поцелуй в шею и внизу снова просыпается тягучее и сладкое, как мед, желание.
Слегка поерзав на его коленях, наклоняюсь и сама целую его в губы. Поцелуй выходит робким и почти невинным, уже собираюсь отстраниться, но Яр перемещает свою руку мне на шею, усиливая нажим, не давая отстраниться и впивается в мои губы.
Я таю от этих прикосновений, руки и ноги в миг становятся ватными.
Звук входящего звонка прекращает все, что происходит сейчас в этой комнате.
Встав с коленей Ярика, возвращаюсь в спальню, телефон разрывается трелью в кармане пальто.
— Да мам? — два пропущенных…
— Алиса, где тебя носит?! И почему ты не отвечаешь на звонок? — от голоса мамы внутри все холодеет.
Пытаюсь быстро что-то сгенерировать, что бы это звучало правдоподобно. Ни одной мысли…
— Я в кино, — быстро выпаливаю, первое, что приходит в голову.
— А телефон на беззвучке, мы решили пойти на два сеанса подряд, я через час буду дома, — тороторю я, в надежд, что это звучит хоть на тридцать процентов правдоподобно.
— Вы вдвоем с Лерой?
— Да, — Господи…. Как стыдно врать…
— Через час жду дома, не позже, — мне кажется она мне не поверила.
Быстро набираю Леру.
— Лер, если вдруг тебе позвонит моя мама, скажи, что мы с тобой в кино, пожалуйста. Я позже объясню, — хорошо, что подруга сразу ответила на звонок.
— Хорошо, я уже поняла, какое у вас кииноо, — понижает голос так, что он сейчас звучит мистически.
— Спасибо, — из меня вырывается вздох облегчения.
— Надеюсь у тебя все нормально?
— Да, все очень хорошо, — кошусь на кровать и пульс ускоряется.
…
Обратная дорога занимается примерно минут тридцать. Мы все время болтаем о всякой ерунде, не затрагивая того, что произошло в охотничьем домике.
Ярик не выпускает меня из объятий, припарковавшись на другой улице, но время неумолимо бежит вперед, так что у меня остается минут семь чтобы дойти до дома.
…
Я падаю на кровать, счастливая и безумно влюбленная, в полной уверенности, что жизнь прекрасна и ничто ее не может омрачить. Как окажется позже — зря…
Ярослав
Просыпаюсь среди ночи от ноющей боли в левой руке.
Откинув одеяло, встаю с кровати и спускаюсь на кухню. Там в ящике долго ищу обезбол. Губы сильно пересохли, во рту как будто хрустит песок, даже моргать больно, будто из моего организма испарилась вся влага.
Выпив сразу две таблетки плетусь обратно в спальню. Все тело ломит, голова раскалывается. Такое чувство, что мне настучали по ней, предварительно надев железное ведро.
Ложусь в кровать и просто жду, когда подействует обезбол, периодически отключаюсь и снова открыв глаза, чувствую, что руку в локте практически невозможно согнуть. Снова встав с кровати, включаю свет в комнате и вижу следующую картину…
Рука в сгибе увеличилась в размере раза в два точно, красно-малинового цвета, пульсирует так, будто искрят оголенные провода. Жутко горячая. Меня самого тут же бросает в жар, становится трудно дышать.
Что за херня, все было же нормально?
Обезбол здесь уже вряд ли поможет.
Спускаюсь в гостиную, там горит свет. Семь утра. Кому там еще не спится кроме меня?
Мама сидит на диване перед плазмой и бесцельно переключает каналы.
— Ярик? Ты чего так рано встал? — мама оборачивается на шум.
— Да рука болит, — подойдя ближе, показываю причину своего раннего пробуждения.
— О Господи! — мама прикладывает руку ко рту и ошарашено смотрит на меня.
— Что ты молчал, надо срочно звонить в Скорую, — причитает мама, вскакивая с дивана, отправляется на поиски мобильника.
— Да хорош, какая скорая, просто сделаю рентген и все, уверен ничего серьезного, — отмахиваюсь по привычке. Терпеть не могу, когда мам носится со мной, будто мне семь лет, и я поцарапал коленку, перелезая через деревянный соседский забор.
Да было и такое…
Раньше мы жили простой жизнью, как живет большая часть населения нашего города. Обычный дом, обычная машина.
Как говорят — средний класс.
В семь лет тебе ужасно хочется быть взрослым. Думать, как взрослый. И поступать также.
В нашем районе жили такие же ребята как я. Но тогда они считались очень крутой компанией и дружить с ними стремились все, кто хоть немного стал выше кухонного стола.
Им на тот момент было лет по двенадцать, для меня они казались такими крутыми. Как-то раз я предложил им дружбу, на что они только хмыкнули и отправили меня досиживать на горшок. Но в один из дней они сами подошли ко мне и выдвинули условие: «Хочешь быть в нашей компании, тогда тебе придется привезти для нас вооон тот скутер», — один из мальчишек показал на участок соседа, который недавно обзавелся именно таким транспортом. (Тогда скутеры были очень популярны, каждый четвертый, наверное, ездил на нем).
«Но, я же его украду», — маленький, наивный Ярик.
«Да не ссы пацан, мы покатаемся