— Ладно, — говорит он с такой улыбкой, что она чуть не доходит до его глаз. Он сажает меня на мое сидение, хватает свой айпод, выбирает себе музыку и не дает послушать мне другую какую-нибудь песню. И я предполагаю, что я сегодня не буду спать с ним.
Уау.
Мне кажется, я сама разбила свое собственное сердце.
Сейчас мы в Лос-Анджелесе, и погода здесь благословенна богами, мне просто хочется гулять весь день. Мы с Дианой снова соседи по комнате и нам очень нравится завтракать на нашем маленьком балкончике.
На самом деле, с тех пор как мы прилетели в холодный Денвер неделю назад, мы снова стали проводить вместе время с Дианой после моего идиотского ультиматума Реми займись-со-мной-любовью-или-умри. Не смотря на то, что я была огорчена тем. Что я не являюсь больше соседка Реми по комнате, Диана была так рада, когда мы добрались до нашего номера, что она подпрыгнула от радости и обняла меня: Ты должна почаще ночевать со мной, ок?
Оказывается, Ремингтон забронировал нам президентский люкс, как и себе и у каждой из нас была своя комната с общей гостиной и кухней. Я до сих пор не понимала, хотела ли я вдохнуть, или смеяться, или плакать, вот в таком нервном состоянии я нахожусь с тех пор, как я с ним.
Этим вечером, когда мы прилетели, я помню его тело в своих руках, его потную гладкую кожу под моими пальцами, и это было единственное, что я могла сделать, чтобы сохранить свой пульс под контролем пока массировала и растирала его мощный наклоненный затылок. Я подошла поближе, чтобы прошептать ему за ухом:
— Ты ведь расскажешь мне, почему я и Диана живем в люксе, Реми?
Он позволил мне повернуть его шею сначала в одну сторону, потом в другую, мои пальцы слегка касались его колючего подбородка с дневной щетиной, и он не отвечал.
— Ты не можешь так поступать, Реми, — добавила я.
Но он медленно повернул голову и прикоснулся к моим губам так, что каждая частичка моего тела вспомнила, как его губы покрывали мои.
— Останови меня. Слабо? — сказал он, затем схватил свое полотенце и ушел.
Я просто не понимаю его.
Я так скучаю по Мелани, мне не хватает человека, с которым можно поговорить.
Я хотела бы поговорить и с Норой тоже. Она всегда была моей маленький сестрой, кому нравился какой-нибудь парень, либо она сходила с ума от него, либо влюблялась; и я уверена, что она должна знать, почему безумно сексуальный одинокий и здоровый мужчина, который явно отвечает ей физически, не пользуется возможностью заняться с ней сексом.
Если бы я не была так уверена в этом, я бы испытывала ряд комплексов.
Я даже начинаю думать, что мое тело больше не такое привлекательное, после того как я набрала небольшое количество за последние годы. Может мои волосы нуждаются в новой прическе, а не так как я хожу обычно с распущенными длинными волосами. Я могла бы носить челку. Или добавить несколько мелированных локонов?
— Хватит уже высматривать себя, ты выглядишь потрясающе в любом наряде, — говорит мне Диана этим утром, заметив, как я смотрела на свою задницу в зеркало в полный рост у входа в наш номер.
Я смеюсь, но это не смешно.
Реми снова забронировал для нас президентский люкс в Лос-Анджелесе.
Я хочу люкс. Но он не хочет мне давать то, чего я хочу.
Я никогда никому не позволяла так со мной обращаться.
Я привыкла чувствовать себя красивой и мне, было, неважно соглашался со мной человек или нет. Я любила себя такая, какая я есть и мне этого было достаточно. Сейчас в течение всего дня я чувствую себя немного грустной, когда Диана находит меня тупо пялящуюся на стену, размышляющую о том, что же обо мне думает Ремингтон.
Уже третья ночь в Лос-Анджелесе, и он до сих пор на втором месте по оценкам, но он боролся как чемпион. Он выкладывался по полной с тех пор, как в Денвере его глаза стали снова электрически голубыми.
Он тренируется как животное. Часами занимается с тренером, и после это он еще выглядит таким свеженьким, как солнышко, когда он приходит ко мне и просит меня побегать с ним по вечерам. Энергия в его мышцах взрывается как динамит с каждым его движением, и почти вижу его АТФ ресурсы — аденозинтрисфофат, отвечающий за транспортировку химической энергии по нашим клеткам — быстро перерабатываются в его теле, как будто даже нет необходимости в ожидании восьми секунд для обновления. Я никогда не видела его таким сосредоточенным. Таким сильным. Или таким великолепным.
Каждая частичка меня замечает это.
Каждая.
К моему отчаянию.
Пит и Райли в восторге.
— Брук! — зовет Пит, когда я захожу в подземку вечером. Здесь в Лос-Анджелесе, ринг для боев расположен на цокольном этаже одного из самых посещаемых ночных клубов города, и они ожидают, что будет аншлаг, более тысячи людей. — Иди сюда, ты нам нужна. — Пит машет мне в сторону раздевалки.
Сексуальный Ремингтон Тэйт сидит на скамейке в дальнем конце комнаты, пока тренер оборачивает его правую руку лентой.
Я никогда не привыкну к тому чувству, которое я испытываю при виде его.
Так же и не привыкну к тому, что чувствую, когда он собирается биться.
Я на взводе и сильно напряжена.
У него надеты его наушники Dr.Dre, и я думаю, он делает это, чтобы сконцентрироваться на бое и выбросить из головы все остальное.
— Иди сюда, Брук, расслабь его.
Райли и тренер поприветствовали меня двумя кивками, и я заметила, как быстро Ремингтон поймал меня взглядом, он большими пальцами вытаскивает наушники из ушей и тянет их вниз, чтобы они свисали у него с шеи.
Взгляд, которым мы обмениваемся такой сосредоточенный, мы даже не улыбаемся друг другу. Моя ответная улыбка Райли и тренеру исчезает с моего лица как песня в стиле хэви-металл, которую Реми слушал до того как я вошла в комнату.
Я молча наклоняюсь, чтобы поставить на паузу его iPod, затем я подхожу к нему сзади и охватываю его плечи, методично водя пальцами по его мышцам.
Вчера я размяла парочку узлов на его задней дельтовидной и трапециевидной мышцах. Но они такие упрямые, что снова появились, мне еще раз приходится поработать над ними. Он стонет в момент, когда я прикасаюсь к нему голой кожей. Боже. Это низкое мурлыканье звучит как прелюдия для меня. Оно крадет все женские частички моего тела, особенно те, которые разрываются от жажды. Мои щеки начинают пылать, когда тренер, Пит и Райли смотрят на нас.
Я опускаю лицо так, что они не могут увидеть мой румянец, тем самым не поддаваясь искушению убрать руки назад. — Глубже, — грубая команда Ремингтона достигает меня и мое лоно беспомощно сжимается вместе с тем, как я глубже надавливаю. Я нащупываю большим пальцем узел и надавливаю вторым пальцем на него. Реми свешивает голову вперед и делает глубокий вдох, и когда узел расщепляется под давлением, его стон вибрирует глубоко внутри меня.
