Ознакомительная версия.
– Я семью спасать, – объявила Екатерина Северовна и в тот же вечер уехала.
Кира Павловна встретила московскую подругу на вокзале и предусмотрительно завела в ближайшую кулинарию.
– Все равно, Катя, дома поговорить не удастся. При нем (Николае Андреевиче) слова нельзя молвить: «У меня нет сына, ничего слышать не хочу».
– Я понимаю, Кира, – ничуть не удивилась реакции старшего Вильского Екатерина Северовна. – А как Женечка?
– Катя… – оглянулась по сторонам Кира Павловна. – Страшно… Коля ее с работы встречает, на работу провожает. Боимся, как бы чего с собой не сделала. А ведь у нее двое…
Опасения Женечкиной свекрови не были беспочвенными. После ухода мужа Евгения Николаевна изменилась до неузнаваемости. Ходила сама не своя и все время озиралась: все хотела увидеть соперницу. Но вместо нее видела то свекра, то вырастающую из-под земли свекровь.
– Может, приедете? – позвонила тогда Кира Павловна сватье в Долинск.
– А на кого я Николая Робертовича оставлю? – возмутилась Тамара Прокофьевна. – И потом, это ваш сын дел натворил, вы и следите.
И они следили, сменяя друг друга, словно у постели больного. Но Женечка словно этого не видела. Выйдя с работы, она медленно обходила одну высотку за другой, поднимаясь на самый последний этаж в расчете, что где-то открыт люк на крышу.
– Же-е-еня! – бросалась к ней запыхавшаяся от подъема Кира Павловна и усаживала на ступеньку. – Ну что ты?! – только и говорила она. – Ну как так можно?
– Не хочу жить, – как заведенная твердила Евгения Николаевна, однако послушно давала отвести себя домой за руку. Стали поговаривать, что Женечку необходимо показать врачу, а тут вместо врача явилась Екатерина Северовна и расставила все по своим местам.
– Кира, – со знанием дела заявила она. – Это порча.
– Чего? – вытаращила на нее глаза жена Вильского.
– Это порча. Женю сглазили.
– Это с какого-такого? – Когда Кира Павловна чего-то не понимала, речь ее мало отличалась от набора звуков первобытного человека.
– Вот смотри, – терпеливо объясняла Екатерина Северовна. – Многие люди расходятся? Многие. Месяц, три, полгода мучаются, а потом как-то все успокаивается. Дела там и все такое прочее. На работу ходят, детей растят и даже замуж выходят. Так ведь?
– Ну, – соглашалась с ней Кира Павловна.
– А Женечка наша никак в себя прийти не может. Странно?
– Ничего странного, – спорила поначалу с подругой Кира Вильская, а потом, подумав, изрекла: – Хотя и правда странно. Если бы от меня этот ушел, – попыталась представить она, – я бы ему все кудри выщипала, а этой дряни в лицо кислотой плеснула. И жила бы себе припеваючи!
– Во-о-от, – со знанием дела подчеркнула Екатерина Северовна. – Глядишь, может, бы еще и замуж выскочила.
– Ну может, и выскочила бы, – согласилась Кира Павловна. – Или так… для здоровья…
– А Женечка вместо того, чтобы… о чем думает?
– Да ни о чем, кроме как о себе, эта Женечка не думает, – вдруг разозлилась на безвольную невестку Кира Павловна.
– Нет, думает, – возразила Екатерина Северовна. – Думает, как руки на себя наложить. И додумается, вот увидишь, – мрачно пообещала она подруге. – Бабку искать надо.
– А где же я ее найду? – растерялась Кира Павловна. – Да и Коля не разрешит.
– А мы твоему Коле ничего не скажем, – заверила ее Екатерина Северовна и с энтузиазмом взялась за дело, подбадривая себя тем, что долг платежом красен.
Вскоре и бабка нашлась. В далекой Грушевке, куда можно добраться только на перекладных.
– Я на автобусе не поеду, – наотрез отказалась Кира Павловна сопровождать подругу с невесткой.
– Поедем на такси, – предложила Екатерина Северовна, плохо представляя, в какую сумму может вылиться эта дорога.
– На какие шиши, Катя, мы поедем в эту тьмутаракань на такси? – неожиданно здраво поинтересовалась Кира Павловна.
Деньгами ссудила Анисья Дмитриевна, воспринявшая приезд Катюши как приход мессии в богом забытый безбожный Верейск.
– Может, лучше в церковь, Катенька?
– Нет, тетя Аня. Надо к бабке.
– Ну, поезжайте, – благословила их Анисья Дмитриевна и усердно молилась все время до их возвращения из Грушевки.
Обернулись одним днем, присмиревшие и как в воду опущенные. Ничего рассказывать не стали, разошлись по комнатам переваривать увиденное. За ночным разговором дали друг другу слово забыть о случившемся раз и навсегда.
Практически не говорившая по-русски бабка, чувашка, по уверениям Киры Павловны, увидев Женечку, стала биться головой о бревенчатую стену и судорожно креститься, не глядя на висевшие в красном углу иконы.
Откуда ни возьмись, появились помощницы, как потом выяснилось – дочери знахарки, и под белы рученьки повели Евгению Николаевну к колодцу, не оглядываясь на мать, которая шла следом и крестила землю под ногами.
Кира Павловна с Екатериной Северовной пойти за ними не решились, а молча стояли на пороге избы и, не отрывая глаз, следили за происходящим.
– На колени вставай, – перевела материнский приказ одна из девушек, подведя Женечку к колодцу. Та послушно опустилась на колени и заглянула вниз.
– Нельзя смотреть, – прикрикнула на нее говорящая по-русски знахаркина дочь и переглянулась с сестрой.
Растрепанная от постоянных поклонов бабка стянула с себя линялый платок и накрыла им Женечкину голову. Евгения Николаевна даже не пошевелилась.
– Катя, – с ужасом прошептала Кира Павловна. – Что они делают?
– Откуда я знаю? – с не меньшим ужасом ответила Екатерина Северовна и привстала на цыпочки. Ей показалось, что знахарка зачерпнула воды из колодца и полила на Женечкину голову. – Вроде воду на нее льет…
И снова Евгения Николаевна никак не отреагировала на действия знахарки, зато потом, когда та больно стукнула ее промеж лопаток, Женечка словно проснулась, по команде заглянула в колодец, а потом вскочила с колен и, страшно крича, побежала на другой конец огорода. Молодые женщины бросились за ней, схватили, Женечка еще какое-то время побилась у них в руках, а потом разом обмякла и стала оседать.
– Идти нада, – сказала одна из сестер, и они поволокли Евгению Николаевну к сопровождавшим ее женщинам.
– Сколько мы вам должны? – У Екатерины Северовны затряслись руки, она полезла в сумку, достала кошелек и открыла его. – Возьмите. – Она дала молодой женщине возможность самой взять нужную сумму. Та переглянулась с сестрою.
– Не нада, – покачала головой женщина, а ее ни слова не произнесшая сестра скрестила на груди руки, видимо, изображая покойника.
Ознакомительная версия.
