Он не любил кондиционер и почти никогда не использовал его. Росс наклонился, чтобы включить его для Джессики.
— Не надо, — остановила она его. — Мне нравится свежий воздух. Здесь он совсем другой.
— Разве в Атланте воздух так плох?
— Раньше я этого не замечала.
— Раньше?
— Ко всему привыкаешь, пока не попадешь в место, подобное этому.
Однако даже здесь воздух становился загрязненным. Слишком много предприятий появилось в штате, и со временем ситуация ухудшится еще больше, если Марк и Каллен осуществят свой план.
Росс пожалел, что предостерег Джессику. Наверное, он слишком поторопился. Но выходка Эйприл обеспокоила его. Он знал, что поставлено на карту. Он повернулся к Джессике:
— Я наговорил вам лишнего. Я просто предупреждал об осторожности.
— Но почему?
Росс молчал некоторое время, обдумывая создавшееся положение, затем принял решение слегка приоткрыть перед Джесси завесу тайны. Было бы несправедливо держать ее в полном неведении.
— Алекс вам что-нибудь говорил о договоре управления имуществом?
— Что это за договор?
— Согласно завещанию старого Холла Клементса, «Сансет» передавался в управление на паях. Каждый из оставшихся детей или их кровные наследники получают равную долю ранчо. Из всех детей старика Холла лишь Хэд умер бездетным, и его доля была разделена на пять равных частей.
Он ждал какой-то реакции, но ее не последовало. Ее лицо словно окаменело. До этого момента Росс не был уверен, что именно стоит рассказывать. Теперь он понял, что она должна знать все.
— Ранчо не может быть продано без согласия всех или, по крайней мере, четырех из пяти владельцев. Один голос против не может остановить продажу. Два — могут. Это условие делало продажу ранчо практически невозможным, поскольку ваш отец исчез много лет назад.
Слава богу, что на дороге не было машин. Росс повернулся и посмотрел на нес. Краска схлынула с лица Джесси. Новость стала для нее полной неожиданностью.
Росс снова перевел взгляд на дорогу и стал ждать вопросов. Через несколько секунд Джессика наконец немного пришла в себя:
— Я… кажется, я не поняла…
— Если анализ ДНК подтвердит ваше родство, то вы — законная владелица пятой доли ранчо, — сказал Росс.
— Пятой доли? — переспросила она изумленно.
— Мэри Луиза умерла задолго до того, как я появился на ранчо, — продолжил Росс. — Но, насколько я понимаю, именно она настояла на таком завещании. Она безумно любила и семью, и «Сансет» и хотела сохранить ранчо в руках Клементсов. Вот почему она убедила Холла включить в завещание пункт о том, что для продажи ранчо требуется согласие как минимум четырех наследников.
— Но мой отец… исчез много лет назад. Почему он не был объявлен умершим?
В уме ей нельзя было отказать. Она вытащила единственного джокера из колоды.
— Думаю, Мэри Луиза так и не смирилась с его исчезновением, — объяснил Росс. — Она сделала так, чтобы его нельзя было исключить из завещания, если не будет бесспорных доказательств того, что он умер и не оставил наследников.
— Таким образом, ранчо нельзя было продать без единогласного решения оставшихся четырех владельцев?
— Совершенно верно.
Несколько минут прошло в молчании. Росс напряженно ждал следующего вопроса. Джессика была слишком умна, чтобы не задать его.
— Кто-то хочет продать ранчо?
— Все, кроме Сары.
— В таком случае для нее было бы лучше, если бы Хардинга никогда не нашли. Тогда никто бы не смог добиться продажи.
— Остальные наследники планировали обратиться в суд и объявить его умершим.
— Остальные?
— Марк, Каллен, Кэтрин, Эндрю и Элизабет.
— Так вот почему они искали Хардинга, — казалось, она разговаривает сама с собой. — Это не было внезапным проявлением родственных чувств.
Он услышал разочарование все голосе. И определенную долю цинизма. Однако она заслуживала правды. Она должна была знать, что происходит вокруг нее.
— У Сары действительно были причины, — сказал Росс. — Она любит ранчо. Но она также любила Хардинга. Она часто вспоминала его. Вы не можете себе представить, как она обрадовалась, когда детективы, нанятые ею, нашли вас. И она затеяла эти поиски не только из-за ранчо.
— А вы? — спросила Джесси.
Она ничего не упустила, усмехнулся про себя Росс.
— Я не могу голосовать или наследовать часть ранчо. Я не кровный родственник.
— Тогда что произойдет, когда Сара… — Она запнулась.
— Ее доля будет поделена поровну между оставшимися владельцами.
— Это может все осложнить.
— Да, — просто ответил Росс.
Джессика сидела очень тихо, пытаясь осмыслить обрушившуюся на нее информацию.
Росс свернул влево. Дорога расширилась, по обеим сторонам стали попадаться здания. Он остановился возле одного из них. Это была закусочная, где основными посетителями были латиноамериканцы, подрабатывавшие на местных ранчо, и ковбои. Еда здесь была превосходной, а музыка — хорошей.
Росс посмотрел на Джессику и внезапно устыдился своего замысла. Он устроил для нее проверку, ожидая, что место ей не понравится, а он сможет выкинуть ее из своих мыслей. Сейчас он понял, как был несправедлив. Но он перестал поступать разумно с тех пор, как встретил ее.
— Я не спросил вас, нравится ли вам мексиканская кухня.
— Очень, — ответила она, и ее глаза вдруг сверкнули. Росс понял, что она сказала так не просто из вежливости.
— Мы можем пойти в другое место, — на всякий случай предложил Росс.
— Нет, зачем же. — Джессика уже выходила из машины.
Росс немного помедлил, просчитывая свои дальнейшие действия. Она в который раз нарушила его планы.
* * *
Завещание. Управление имуществом. Равная доля каждому из детей и их кровным наследникам. Слова Росса эхом отдавались в сознании Джессики, когда прошел первый шок. Она и не подозревала…
Наследство — это то, что обычно случалось с другими людьми, но не с ней.
Почему же Алекс ни словом не обмолвился о наследстве? Обычная осторожность юриста?
Мысли и догадки переполняли ее. Ей нужно было отвлечься от них, и она обрадовалась, когда Росс свернул к закусочной. Джесси открыла дверцу, не дожидаясь, когда Росс поможет ей, однако, когда она выходила, он уже стоял рядом, протянув ей руку. От его прикосновения теплая волна пробежала по всему ее телу. Она поспешила отпустить его руку.
Росс легко коснулся ладонью ее спины, направляя к входу. Джесси видела подобные сцены в фильмах, но никогда не участвовала в них в жизни. Конечно, мужчины брали ее за руку, обнимали за плечи, но никто не делал подобного жеста, одновременно властного и бережного.
