— Когда ты купила газету?
— Вчера. Сначала я не обратила внимания на эту заметку, но ночью никак не могла уснуть, все волновалась, где ты… и решила читать все подряд, чтобы успокоить нервы. Когда ты проснулся, я не стала сразу говорить… тебе была необходима разрядка.
— Надо позвонить ей, — пробормотал Дональд.
— Гейл наверняка уже позвонила. Ты хочешь съездить один?
— Да, так будет лучше. Нам многое нужно сказать друг другу.
— Хорошо, не буду вам мешать. Меня удивляет, что ты так быстро согласился. Что-нибудь изменилось? — Айрин пристально взглянула на него.
— Не знаю, — Дональд задумался, — я хочу ее видеть. Вчера ночью со мной что-то произошло.
— Что же?
— Странное ощущение… Я что-то потерял и приобрел одновременно. Но больше я ее не боюсь.
— Ты боялся матери? — Айрин оторопела от его слов.
— Да, но понял это только вчера. Я боялся понять, встать на ее точку зрения, проявить сочувствие, потому что считал это предательством по отношению к отцу.
— Сейчас ты так не думаешь?
— Нет. Мне хотелось бы узнать о родителях все с самого начала. Как они познакомились, как росли, какими они были, что привело к этой трагедии. Я знаю только, что мне это необходимо.
— Я пока останусь в отеле и буду ждать тебя. Когда ты вернешься из Кливленда, поговорим. А во время твоего отсутствия я постараюсь узнать с помощью отца об этом детективе — Уиллогби. Где он сейчас, что с ним… так, на всякий случай.
— Возможно, он нам пригодится, — сказал Дональд. — В любом случае надо подождать, что скажет моя мать.
— Я думаю, правду… то есть ту, которую знает она, — задумчиво произнесла Айрин.
— Ты хочешь сказать…
— Меня не оставляет ощущение, что в этой истории замешаны другие люди. Предположение Гейл не лишено оснований.
— У меня оно вызывает сомнения, — ответил Дональд. — Мелодрама, чепуха от начала до конца.
— Да, скорее всего. Но что-то в этом есть.
— Посмотрим. — Дональд остановил такси.
— У вас остался дом в Пенсильвании? Почему она вернулась туда? — спросила Айрин, когда они уже подъезжали к отелю.
— Да, дом моего прадеда, который он оставил матери и Гейл.
— Представляю, что значит появление Синтии Грэхем для жителей провинциального городка. Твоей матери покоя не будет, на каждом шагу репортеры.
— У них нечасто бывает повод о чем-либо написать, да еще и украсить колонку собственными домыслами, а тут материал сам плывет в руки.
Такси остановилось у дверей отеля, они расплатились и поднялись в номер Айрин.
— Я еду завтра же, — выпалил Дональд, как только она закрыла дверь.
— Мне нужно кое о чем тебя спросить. Это касается твоих родственников по линии отца.
— Дед умер от инфаркта, а бабушка живет в том же городе, — нехотя сказал Дональд.
— Там же, где сейчас Синтия? — удивилась Айрин.
— Да, мать и отец из одного городка. Кстати, жива еще моя другая бабушка.
— Мать Синтии?
— Да, но, насколько я знаю, она в клинике для неизлечимых алкоголиков. Бабушка жила у нас как раз в те дни, когда это произошло. Уже тогда она пила, я даже как-то застал ее за бутылкой джина. А после развода родителей она и вовсе слетела с катушек. Гейл поместила ее в эту клинику еще до того, как я уехал в частную школу. Чего только Синтия и Гейл не делали, чтобы помочь своей матери, ничто не подействовало, даже общество анонимных алкоголиков. Но, кажется, Гейл не оставляет надежды.
— Печально… Но, по-моему, есть смысл встретиться с твоей бабушкой по отцовской линии.
— Ее там не было… то есть она не присутствовала при тех событиях и вряд ли может помочь.
— Как знать, Дональд.
— О чем ты? — удивленно вскинул он брови.
— Сын мог позвонить ей или написать письмо, прежде чем решился на самоубийство. Ведь вы никакой записки не нашли и полиция тоже.
— Кажется, я понял, к чему ты клонишь, — раздраженно сказал Дональд. — Ты отказываешься верить, что произошло самоубийство. Тебе мерещится неизвестно что…
— Подожди. Сейчас не время ссориться, — мягко сказала Айрин. — Ты уверен, что мать Синтии не способна ничего рассказать из-за алкоголизма?
— Абсолютно. Я поговорю с другой бабушкой, если хочешь, может, отец действительно написал ей. Но эту лучше оставить в покое, она уже не в своем уме, и даже врачи махнули на нее рукой. Я навещал ее, но она и двух слов связать не может.
— Хорошо, оставим это. Ограничимся твоим визитом к той бабушке в Кливленде. Между прочим, как она относится к Синтии?
— До того, как это случилось с отцом, она ее очень любила, а потом… даже не знаю. Они с дедушкой меня навещали, но… что называется, щадили мои чувства. Сейчас я подозреваю, что психиатр, у которого они консультировались по поводу моего состояния, посоветовал им не затрагивать эту тему.
— Тебе было так плохо? — участливо спросила Айрин.
— Да, месяц я не мог уснуть без снотворного и кричал во сне. Не мог есть, меня все время тошнило. Две недели я пролежал в постели, у меня было что-то вроде горячки. Я очень любил отца и чуть не сошел с ума.
Дональд присел на диван. Айрин придвинула свой стул поближе. Она провела рукой по его щеке, Дональд задержал ее пальцы и нежно сжал их. Айрин наклонилась и поцеловала его в губы. Он обнял ее и впервые поцеловал с такой страстью, что у обоих закружилась голова.
Через некоторое время он с трудом отстранился.
— Если я хочу успеть на утренний рейс, лучше уйти немедленно.
— Я все-таки советую не сбрасывать мать Синтии со счетов, хоть она и алкоголичка, — с трудом возвращаясь к разговору, возразила Айрин.
— Но вряд ли она запомнила, даже если и видела что… Это не имеет смысла, Айрин.
— Возможно, ты и прав, — согласилась она.
— Ну, мне пора. Спокойной ночи.
— Больше снотворное тебе не понадобится?
— Надеюсь, что нет.
Они подошли к двери, и Дональд снова обнял ее.
— Увидимся послезавтра.
— Я люблю тебя.
Он поцеловал ее очень мягко и, простившись, вышел из номера.
Уже ложась спать, Айрин услышала телефонный звонок. В недоумении она сняла трубку.
— Айрин? Это Гейл!
— О… добрый вечер. Я думала, что вы уже покинули Нью-Йорк.
— Так оно и есть. Я звоню из Швейцарии, здесь в клинике находится моя мать.
— Да, Дональд говорил мне. — Сердце Айрин, казалось, подпрыгнуло на месте. — С ней что-нибудь…
— Нет-нет, я по другому поводу. Не знаю, как отреагирует на это Дональд… Я решила сказать сначала вам. Хотя это может ровным счетом ничего не значить, но… я сочла нужным передать вам свой разговор с матерью. Обычно она все время молчит или болтает о какой-то чепухе, но сегодня вдруг вспомнила кое-что… относительно Синтии и Фрэнка.
