— Слава, солнышко, не тяни кота за хвостик, — попросила Юлия. — Мы с Ланой торопимся, — и она незаметно легонько стукнула меня ногой под столом.
— Да-да, — тут же согласилась я. — Мы очень, спешим. Очень.
— Вот совершенно точно не скажу, — ответил Слава. — Но я слышал, что Кропоткина сократили из-за того, что он украл одну очень ценную деталь. Украл и продал. Да, верно, мне один безопасник так говорил.
— Кто?
— Сотрудник службы безопасности, — пояснил собеседник. — Мы ходили вместе на обед, зашел разговор, вот как-то…
— А почему не уволили по статье? Уголовное дело заводить тоже не стали? — спросила я.
— Нет, не захотели сор из избы выносить. Сейчас ведь только попробуй сделать что-то подобное, и если СМИшники узнают… Ой, простите, Лана.
— Ничего. Я понимаю. Но ведь и журналистам кушать хочется.
— Да, конечно. В общем, служба безопасности рекомендовала просто сократить должность Кропоткина.
— Так могли попросить, чтобы ушёл «по собственному», — сказала Юлия.
— Так ему предложили. Он всё отрицал. Сказал: докажите, попробуйте, — заметил Слава.
— И что? Стоило так рисковать репутацией? Зачем?
— Так у него внучка есть. У девочки какое-то редкое заболевание. Кропоткин приходил к руководству, просил дать ему денег. Помочь. Ему, как ценному сотруднику, несколько раз выделяли путевку в санаторий, но девочка болела. Вот он, видимо, и решил пойти ради неё на преступление.
— А родители её где? — спросила Юлия.
— Она целиком на попечении деда. Оба погибли в автокатастрофе лет пять назад. Сын Кропоткина и сноха — круглая сирота, кстати, в детдоме росла. Так что у девочки остался лишь один Фомич. Вот он её и удочерил. Стал заботиться, — рассказал Слава.
— Откуда ты всё это так хорошо знаешь? — спросила я.
— Так личное дело его читал, когда возникла та ситуация. На всякий случай, чтобы быть в курсе, если информация в СМИ просочится. А то буду сидеть и глазами хлопать, — пояснил пиарщик.
— Какой же ты молодец! — искренне похвалила его Юлия. — Я бы до такого не додумалась. Надо взять метод на вооружение.
— Дарю идею, — улыбнулся Слава. — Пользуйся на здоровье.
— Уголовное дело на Кропоткина, получается, тоже не заводили? — спросила я.
— Нет.
— Сколько же он выручил за продажу детали?
— Порядка 20 тысяч евро, это примерно миллиона семьсот тысяч в рублях. Для компании — сущие мелочи, если глобально смотреть. Что касается уголовного дела, то хотели было начать оформление, однако потом узнали: он деталь продал не ради наживы. На вырученные деньги положил внучку в дорогую частную клинику. Кажется, в Швейцарии. Да, точно. Мне кто-то говорил уже после того, как Кропоткин у нас не работал, — рассказал пиарщик. У меня что-то тренькнуло внутри. Снова Швейцария. Случайно или нет? — В общем, ему всё простили, но настоятельно рекомендовали больше близко к нашей компании не подходить. Послушайте, девушки, а зачем он вам понадобился? Что-то ещё натворил?
— Нет, — улыбнулась я как можно добрее, — просто мы ищем кое-кого, а Фомич, кажется, знал этого человека.
— Кого?
— Прости, Славочка, но это наша маленькая женская тайна, — кокетливо сказала Юлия. Потом посмотрела на меня. — Может, пообедаем втроем?
Я согласилась. Слава оказался настолько приятным и милым, что даже расставаться с ним не хотелось. У него оказалось доброе и веселое чувство юмора, он рассказывал разные смешные истории. Но делу время, потехе час, и нам пришлось с ним расстаться.
— Как он тебе? — спросила Юлия, когда мы отошли от кафе подальше.
— Классный, — искренне призналась я.
— Хочешь, дам ему твой телефон?
— Вообще-то я замужем.
— Да брось! — рассмеялась Юлия. — Сама же говорила — там всё формально. Да и где он теперь, суженый твой?
— Не знаю. Но это ничего не меняет. Я хочу докопаться до правды. А этот Кропоткин — темная лошадка. Украл, продал, оплатил операцию. Слушай! — я так встрепенулась, что Юлия от неожиданности вздрогнула. — Так если Фомич уже работал у вас, когда возил внучку на операцию, значит, и билеты покупал у вас же! Наверняка ему со скидкой было, как сотруднику компании.
— Верно! Скорее в офис, всё узнаем! — ответила пресс-секретарь.
Мы ускорили шаг, звонко цокая по асфальту каблучками.
Вскоре выяснилось: за три месяца до того нашего злополучного полёта пассажир Кропоткин А.Ф. и Кропоткина М.А. совершили рейс до Женевы. Обратно они прибыли за неделю до нашего полёта.
— Кропоткина М.А.? — спросила я.
— Мария Андреевна, — ответила Юлия, кликнув куда-то «мышкой» на мониторе.
— Получается, он отвёз внучку в Швейцарию, там ей сделали операцию, потом прошли реабилитацию и вернулись обратно, — сказала я, рассуждая вслух. — Только непонятно: девочке восемь лет, она в школу должна ходить, а Кропоткин взял, да и отправился вместе с ней в Крым на отдых. Посреди учебного года! Или теперь каникулы?
— Нет, учатся. Мой вон в школу ходит, как миленький, — сообщила Юлия.
— Значит, есть какая-то причина. Так, а вот где учится Маша Кропоткина, интересно?
— Прости, с этим я тебе не помогу, — развела пресс-секретарь руками. — У меня знакомых в образовательной отрасли ни одного.
— Ничего, я сама поищу. Спасибо тебе за всё, — сказала я. Простилась с Юлией, пообещав держать её в курсе, и поехала домой. Зря нацепила с утра туфли на каблуках. Красота требует жертв, понимаешь! Глупость! Поскорее хочется стащить их и надеть что-нибудь мягонькое и удобное. А ведь мне ещё предстоит кое-что сделать. Узнать, прежде всего, где учится Маша Кропоткина. Или училась?
Глава 32
Как найти школьницу в многомиллионном городе, если известен только её домашний адрес, и ты — даже близко не родственница, не друг семьи и не соседка? Задача мне сначала показалась ну очень сложной. Однако я решила рассуждать логически, отставив в сторону эмоции. Прежде всего, насколько мне известно, до сих пор действует принцип, согласно которому в школу прежде всего принимают детей, проживающих на прилегающих улицах. Если дом, где жил Кропоткин с внучкой, находится на улице Белгородской, 22, значит, искать надо рядом. Не станет же дед возить ребенка за тридевять земель? Он работает, живут они вдвоем. Отвести в школу с утра может, но девочка ещё слишком маленькая, чтобы далеко самостоятельно возвращаться. По крайней мере, никто не станет записывать своего ребенка в школу, до которой несколько остановок на метро, да ещё пешком топать пару километров.
Это значительно сузило круг моих поисков. Я открыла карту на ноутбуке, очертила круг поисков с радиусом в пару километров. Внутри обнаружились три общеобразовательных учреждения. Одно я отмела сразу, поскольку оно с углубленным изучением предметов физико-математического профиля. Едва ли Кропоткин захотел сделать из своей Маши будущую Марию Склодовскую-Кюри. Осталось две школы: № 1211 и 485. В какую отправиться первой? Так, стоп. Из этого тоже ничего не получится. Я приду, и что скажу? Сначала надо продумать тактику. Значит, вот что. Я — журналистка, пишу о подготовке к ЕГЭ. Нет, не пойдет. Маша ходит примерно во 2 класс, там нет никаких государственных экзаменов. А что есть? Я стала искать в сети. Вот же оно! ВПР! Всероссийская проверочная работа. Так-так. Их стали внедрять относительно недавно, множество мнений среди учителей и родителей. Отлично! То, что нужно.
Легенда моя начинает обрастать. Так, я приду к директору, скажу, что пишу статью про ВПР. М-м-м-м… В младших классах. Для них это новинка, детей нервирует, родителей тоже. Мне нужно побеседовать с педагогами, которые их проводят, а также с детьми, у которых уже было это испытание. Нет. Опять тупик. Мне придётся море времени потратить на беседы. И не факт, что я найду Машу. Помнится, когда сама училась, у меня было шесть вторых классов. Да и что я скажу: «В вашей школе учится второклассница Кропоткина, можно мне с ней поговорить?» Глупо! Тем более что девочки там всё равно нет, она уехала.
