Не пойму, откуда во мне такая потребность, и не пойму, как я согласилась на его предложение.
Хотя тут все просто.
Я не хочу, чтобы страдали дети. Сейчас, когда внутри меня бьется сердце нашего м Бариновым сына, я особо остро реагирую на любую несправедливость в адрес детей, и проблему Арслана воспринимаю как глубоко личную.
— Спасибо тебе, маленькая храбрая девочка, — говорит он, выпуская из своей огромной ладони мою руку. Он выше Егора, крупнее, но мне куда больше нравится подтянутый, поджарый Баринов, для меня — его тело идеал.
И сейчас я испытываю даже некую неловкость оттого, что мысленно сравнивал этих двух мужчин. Возможно, дело в том, что Арслан слишком мужчина, и волей не волей, на этом акцентируется внимание.
— Хватит лапать ее, это моя девочка, а не твоя, — недовольно бурчит Егор, вызывая у меня улыбку. Это так трогательно и приятно слышать, что я не могу сдержаться. Подхожу к нему и снова прижимаюсь щекой к его груди: Баринов высокий, разница в росте ощутима.
— В течение часа к вам подъедут телевизионщики, запустим стрим в прямом эфире.
— Ты сможешь все так быстро организовать? — интересуется Егор, собственнически обхватывая меня за плечи.
— Я уже обо всем договорился.
— Офигенно, — присвистывает Баринов, — то есть наше согласие ты просил чисто для формальности?
Я понимаю, что он недоволен. Это лишний риск, и может, у него есть причины не доверять Арслану, но я готова.
Если публичное выступление запустит механизм, тогда есть шанс, что я снова увижусь с тетей. Я отказываюсь думать о том, что ее уже нет на свете, интуиция или что-то другое подсказывает мне, что нужно довериться нашему гостю.
— Егор, — я поворачиваюсь к нему, — ты, наверное, обижен, что я приняла решение не послушав тебя?
Заглядываю в его хмурое лицо, такое красивое и любимое, и хочу разгладить все морщины поцелуями. Возможно, мне не стоило выпаливать свое согласие так быстро, особенно, когда Егор явно был против, нужно было побеседовать с ним и объяснить свое мнение.
И я не хочу, чтобы мой выбор отразился на наших… отношениях? Я даже не знаю, как назвать то, что творится между нами. Для меня все это серьезно очень, я испытываю к нему чувства, я жду от Егора ребенка. А вот кто для него я?
Мне так не хватает уверенности в себе и в своих чувствах, может, поэтому я и заглядываю ему в глаза, ища подтверждение, что все нормально.
— Ты вольна делать, что тебе заблагорассудится, — отвечает он, — я не могу тебе запрещать, Ева.
И снова это «Ева», сказанное таким хорошо знакомым тоном, до мурашек.
— Если вы собираетесь ссориться из-за меня, — подает голос Арслан, — то лучше не стоит. Мы в курсе, Егор, что ты мужик, все нормально.
— Сабиров, шел бы ты нафиг отсюда, — тут же вскидывается на его шутливый тон Егор, — пока я не повторил с тобой историю свержения ига.
— Я вернусь за Евой, как только материал будет отснят, — проигнорировав слова Баринова, продолжает Арслан, — тебе придется оставаться на своем месте, Егор.
— Это еще почему?
Градус недовольства между ними повышается, а я ощущаю себя словно ребенок, у которого ссорятся родители, и чувствую себя виноватой, только не знаю, как исправить ситуацию.
— Потому что ты не просидишь с ней взаперти десять дней или столько, сколько понадобится на поиски этих придурков. Ты не можешь остановить бизнес, это нормально, а мотаться к ней туда-сюда — только подставлять.
Меня словно заморозили, я стою с открытым ртом, переводя взгляд с одного на другого. Как — десять дней без Егора? Ив так не договаривались…
Торможу порыв отказаться от своих слов, напоминая: Ева, разговор идет о дочке Арслана, и чужая маленькая жизнь не должна зависеть от моих капризов.
Я потерплю. Справлюсь… наверное. Господи, мы только с Егором вернули себя, вернули друг друга, и снова придется расставаться. У нас даже времени поговорить нормально нет, все на бегу, все между делом.
— Как я буду поддерживать с ней связь? — спрашивает Егор у Арслана. Он и сам не замечает, как держит меня крепко-крепко, будто бы боится отпустить, и мне немного больно, но вместе с тем — приятно. Приятно, что наши чувства и эмоции совпадают.
— Звонить, только не со своего телефона. Лучше не рисковать.
Егор выдыхает шумно, опаляя мою шею и плечо своим горячим дыханием.
Наверное, так лучше. Но как же это тяжело, черт возьми.
Глава 43. Егор
— Давай отойдем, Арслан.
У меня просто до черта вопросов. И я не готов совсем к тому, во что Ева собирается ввязаться.
Я терпеть не могу эти схемы, и предложение Арслана мне против шерсти. Он смотрит на меня внимательно, кивает:
— Давай.
А я оборачиваюсь к Еве:
— Посиди пока на кухне.
Вижу, что хочет мне что-то сказать, но замолкает. И правильно, она на сегодня уже наговорилась. Я хоть и зол на ее поступок, но ее понимаю. Ева наивна в силу возраста, и жалостные истории вызывают у нее желание помочь.
Только внутри нее беззащитная жизнь, и рисковать ребенком просто так мы права не имеем.
Что Сабирову? Он встанет, отряхнется и пойдет дальше. Это нам придется сидеть у разбитой чаши, которую ни хрена не склеить.
Мы заходим в мой кабинет, я плотно закрываю дверь, включаю кондиционер. Жарко и душно мне, но дело не только в погоде.
— Ты же понимаешь, — начинаю, не дожидаясь, пока Сабиров перехватит инициативу, — что хоть решение и за Евой, только окончательное слово будет за мной?
Вижу недовольство на его лице, но пусть не думает, что все так просто. Уболтать беременную девчонку много ума не надо.
— Вот значит как, — медленно произносит он, и я повторяю с его же интонацией:
— Именно так.
Мы стоим напротив, каждый со своей правдой, и общего знаменателя не будет. У нас миры разные, я не живу по тем правилам, к которым привык Арслан.
— Откуда у тебя появилась дочь?
Я точно знаю, что ни разу не слышал о детях Сабирова, у него и женщины постоянной нет. Когда обращаешься к человеку за определенного рода услугами, волей неволей интересуешься его подноготной.
— Карина.
С трудом, но вспоминаю миниатюрную блондинку, которую видел несколько лет назад вместе с Сабировым. Тогда я чаще посещал городские мероприятия, некоторые лица смогли примелькаться.
— Кто и как ее похитил?
Говорить ему неприятно, желваки на щеках двигаются, но, все же, в этой ситуации он зависит от моего решения. И поэтому, поборов внутренних демонов, Арслан медленно говорит:
— Карина скрывала от меня своего ребенка. Я узнал о том, что у меня есть дочь от похитителей. Несколько дней назад, а потом появился ты. Пока искал информацию для тебя, натолкнулся на зацепку.
— Сколько ей?
Не знаю, зачем мне нужна эта информация, но спрашиваю.
— Лее должно исполниться два в октябре. Я ни разу еще ее не видел.
— Черт…
Ему все-таки удается пробить брешь в моей броне, уверенность, с которой я собирался дать ему отворот-поворот, тает. Я не Ева, но и не зверь, в конце концов.
— У Леи тоже есть мать. И она с ума сходит столько дней без ребенка.
— Чего они от тебя хотят?
Он так смотрит на меня, что я понимаю: ответа не будет. Да и не так это уже важно.
— Я понял тебя.
Еще немного времени, вот чего мне так не хватает. Сажусь в кресло, пытаюсь упорядочить мысли, просчитать все варианты наперед, но все это — бесполезно. Никогда не знаешь, на чем оступишься. Только риски минимизировать надо.
— Времени нет, Егор, — Арслан садится на край стола, вытягивая ноги, — я понимаю, что ты боишься за свою женщину. И я уже дал слово, что сделаю все, что смогу.
— Ты же понимаешь, что этого может быть — мало?
— У нее будет такая охрана, о которой может только мечтать наш президент, это железно. Никто не будет знать где она, к тому же, тех придурков, что потрошили квартиру тетки, не составит труда поймать.
Решение дается мне тяжело, но я говорю:
