не имело никакого значения, из-за случайной встречи на речке хрупкая симпатия Никиты к Нине словно оказалась поставлена на паузу. Если раньше они, как лепестки на воде, чуть покачиваясь на волнах, плыли навстречу друг другу, то сейчас один из лепестков пустил корни, прицепился ко дну и просто перестал двигаться. Во время встреч Никита вел себя достаточно сухо, Нина чувствовала, что он уже как будто не тянется к ней, не ищет повода для случайных столкновений и не смотрит ей в глаза долго, чуть дольше, чем прилично.
Конечно, в ответ Нина тоже держалась отстраненно. Сдержанно кивала, не менее холодно смотрела, не пыталась столкнуться взглядами и почти не обращала на него никакого внимания, даже если больше всего на свете, болтая с друзьями, ей хотелось легко улыбнуться ему, идущему из гаража.
Оттепель наступила неожиданно. В этот день (Нина четко не представляла, суббота это была, вторник или вообще – четверг) бабушка и дедушка ждали гостей.
В доме было шумно. Работали плита и духовка. Белая кружевная скатерть лежала на круглом столе. В невысокой вазе стояли бархатно-красные кустовые розы. Бабушка, уже одетая в льняной брючный костюм, ходила из кухни в гостиную в белом фартуке, вынося готовые блюда. Джин, встревоженный необычной оживленностью хозяев, ходил хвостиком то за дедушкой, то за бабушкой, то садился передохнуть у ног Нины, которая читала в большом кресле.
– Протри, пожалуйста, сервиз. Мы им с Нового года не пользовались, – попросила бабушка.
Нина вздохнула и отложила книгу. Из-за приезда Филиных друзей она совсем забыла про чтение, а осталось-то всего ничего – глав пять.
Мурлыкая песенку про белых медведей, Нина протирала тарелки сухим полотенцем и красиво расставляла их на столе. На долю секунды, в перерыве между тарелками, она вдруг ощутила, как теплый ветер, пробравшись через распахнутое окно, касается босых ног, как нагрелся паркет от солнечных лучей, как шумит лето за окном, и глубоко вздохнула. Сердечная тоска вдруг отпустила ее, и Нина почувствовала себя спокойно и хорошо.
Гостей Нина встречала, стоя рядом с обнимавшей ее бабушкой на крыльце. Дедушка помог жене друга выйти из такси.
– Нина! – сказала она, оглядев сначала бабушку, потом ее. – Это же надо, как выросла! Я тебя вот такой помню! И какая светленькая!
Нина улыбалась и молчала.
Дедушкин сослуживец и его жена были людьми простыми, милыми, какими и должны быть люди их возраста. Жена сделала много комплиментов Нининой красоте, громко восхищалась домом, особенно новым бабушкиным ковром прямиком из Индии, и угостила Джина едой со стола. Дедушкин сослуживец был немногословен и Нине почти не запомнился.
– И все-таки, Нина, – сказала гостья, разрезая кусок мяса в своей тарелке на маленькие квадраты, – какая ты светленькая! Такая вся прямо блондиночка-блондиночка…
Нина пожала плечами и отпила вишневый компот из бокала.
– Я в прабабушку.
– В прабабушку?
– Да, в мою маму, – сказала бабушка.
– Так интересно! Прямо вся такая светленькая! И глазки, и волосы. А кожа… Белоснежка! Вы с Олей просто наглядный пример… знаете, как это у Пушкина… «вода и пламень, лед и камень»!
Нина слушала и привычно улыбалась. Нечто подобное говорили все знакомые.
– Да, гены вещь интересная, – резко сказала бабушка. Нина удивленно посмотрела на нее.
Гостья улыбнулась, но Нине вдруг стало ее очень жаль: она увидела, как блеснула обида в светлых и добрых глазах женщины. Бабушка сразу же сменила тему.
Когда июльский день стал клониться к закату и было выпито уже несколько кружек чая после основных блюд, дедушка сказал, закуривая:
– Не вызывайте такси, я нанял толкового паренька, он вас довезет без проблем.
Когда зашумел «Москвич» во дворе и все встали и направились к воротам, Нина пошла следом. Ей хотелось посмотреть нанего. Проверить, может, пришедшее к ней спокойствие означало конец сердечным переживаниям?
Никита со всеми поздоровался, расплывшись в своей обаятельной улыбке, и, еще не успев изменить выражение лица, посмотрел на Нину, холодно кивнув ей. Нина зачем-то сказала, улыбнувшись:
– Привет.
Он еще на пару мгновений задержал на ней взгляд своих предгрозовых глаз. И в тот момент Нина поняла, что никуда еще ничего не делось и никакая лампочка не перегорела. Просто они почему-то все никак не могут сказать друг другу самые простые слова.
Наверно, ничего не решилось бы и в тот вечер, но Нина осталась дочитывать книгу в гостиной, а бабушка с дедушкой ушли отдыхать наверх, когда затявкал Джин. Было уже больше одиннадцати вечера, поэтому, опасаясь, что пес может помешать соседям, Нина вышла во двор.
– Джин! Фу! – она подошла к собаке и ласково погладила его, давая себя обнюхать. – Ну? Чего ты испугался? Что случилось? От кого нас защищал?
– От меня, наверно. Я машину поставил, а он меня в темноте, похоже, не узнал, – послышалось со стороны гаража.
Никита подошел и тоже дал себя обнюхать. Джин успокоился и тут же улегся на землю между ними. Нина посмотрела на Никиту, и по рукам побежали мурашки.
– Ты дойдешь до дома? Так поздно… через лес… – сказала она.
– Да конечно, что со мной будет… Не впервой, – отозвался он, но не сделал ни шага к калитке.
Так они и стояли напротив друг друга, разделяемые только отдыхающим Джином, под яркими июльскими звездами.
– Ты мне только скажи… ты просто шутила со мной? Кокетничала? Я правда не обижусь, ничего… Но ты просто скажи, чтобы я понимал… – вдруг нарушил тишину Никита.
Нина быстро покачала головой. Звезды сияли ярко, светила полная луна, но она испугалась, что он не увидел, и тихо добавила:
– Нет! Нет, ничего такого…
– Тогда…
– Я понимаю, – так же тихо продолжила она, – почему ты мог так подумать. И фотография, и теплые отношения с ним… Я действительно… Он нравился мне, да… Я не просто какая-то ветреная, нет! Дело… дело в том, что он перестал мне нравиться, понимаешь? Нет! Я не так выразилась, абсолютно не так. Дело в том, что мне понравился ты. Вот, теперь понимаешь?
По тому, как он вдохнул и шевельнулся, она поняла, что он собирается обойти сопящего Джина и приблизиться к ней, и быстро выставила вперед руку. Ее
