Что за новая игра? Кому на этот раз хочешь продать меня?
– Никому, – оскаливается Мустафа. – За все уже заплатили. И отлично. Не то что тот первый скряга. Ну ничего, девка. Он скоро свое получит, не сомневайся. Сможешь плюнуть этой падали в лицо. Мертвое, разумеется. Недолго осталось…
Меня начинает колотить мелкая дрожь. Что происходит? Мустафа и Инга в сговоре? Они решили убить Джерта?
– Можно переберусь на переднее сидение? – спрашиваю хрипло.
– Давай, – кивает Мустафа. – Ехать нам еще долго. За разговором время скоротаем.
– Можно воды? В горле пересохло? – смотрю на бутылку в полу приоткрытом бардачке.
– Валяй. Но учти, в туалет не остановлюсь, терпеть будешь.
– Почему такая спешка? Что происходит?
– Тебе знать не надо.
– Ты понимаешь, что для меня это важно?
– Что важно?
– Ну… как он умрет. Ты же знаешь, он надругался надо мной….
– Даже и не сомневался в этом. Сукин сын! Всегда лучшее брал.
– Ты меня к нему привел, – вспоминаю с горечью, хоть и понимаю, что лучше сейчас Мустафу «по шерстке» гладить. Чтобы рассказал мне все. Чтобы я поняла, наконец, что происходит. И чтобы…
Помогла Зверю.
Это желание, возникшее глубоко в сердце, поражает меня. Но сейчас нет времени для анализа своей зависимости. Я должна разговорить Мустафу. Мужчина он жестокий, резкий, но довольно недалекий. С ним легко поладить, если не гладить против шерсти. Я давно это поняла, просто никогда не пыталась налаживать с ним отношения.
– Как ты снова вляпался? – спрашиваю спокойно. – Тебе правда ни чуточки не жаль меня? Али? Маму? Почему ты так жесток с нами?
– Дура, я помочь тебе хочу! – ворчливо фыркает отчим. Вот только не верю ему ни на грамм.
– Эти люди… они слишком опасны. Ты уверен, что мы с ними сможем справиться?
Специально выделяю слово мы. Делаю нас сообщниками. Пусть думает, что я на его стороне.
Мустафа начинает заметно нервничать, и я понимаю, что попала в точку.
– Да, они опасны, но я тоже хитер, не боись.
– Расскажи мне, как ты связался с ними. А я расскажу тебе все, что успела узнать пока жила в особняке.
– У кого? – начинает ржать Мустафа. – У трахаля или у папочки?
– У… обоих…
– Даже отца готова заложить? Во даешь, девка. Не ждал от тебя такого.
– Он правда мой отец?
– Да, правда. Иначе зачем ты ему? Он все анализы проверил, перепроверил. Важно ему знать наверняка что ты его крови. Не было у этого мужика никаких слабых сторон, конкуренты выли, не зная, как подобраться. И вот на тебе – подарочек в твоем лице. Джерт, сука, откопал. И конечно воспользовался.
– А ты? Ты каким боком влез?
– Случайно, не поверишь. Ничего я-то не знал о тебе, мать твоя скрытная, не рассказывала. Я думал ее ты дитя.
– То есть ты просто отдал меня первому встречному, которому деньги должен был?
– Дохера должен. И не просто встречному. Я знал, что Джерт меня грохнет. Он не из тех кто может проявить милосердие, даже не думай. Не было у меня выбора. А тут ты прилетаешь, красивая как кукла. Ни один не устоит, вот и рискнул я. Джерт то хитрый падла, все проверять начал, копать глубже и глубже. Вот и выкопал, что ты не просто подстилка – трахни да выброси, а пригодиться можешь. Дочка врага. Вот он и сыграл. Выторговал себе все условия. Чаглар, наверное, до сих пор бесится. Он в бизнесе ни под кого не прогибался, а под Джерта пришлось. Очень уж тебя заполучить хотел.
– Откуда ты такие подробности знаешь, если ты лишь случайное звено в этой игре? – не могу не спросить отчима. Чувствую, что в этом последняя деталь паззла. Тогда все сойдется. Я должна его сложить в своей голове, как бы ни было больно, от осознания, что я для Джерта всегда лишь пешкой была. Не окажись я дочерью Чаглара… что тогда? Вряд ли бы меня держали в особняке Зверя как гостью. Он почти не трогал меня. С простой девчонкой-подстилкой что бы он сделал? Был бы более жесток? Надругался бы и на улицу выкинул?
Как же больно все это осознавать, раскладывать по полочкам в своей голове. Я никогда ему не была по-настоящему интересна… Просто бизнес, ничего личного. Но как же нестерпимо колет сердце. Щиплет глаза. Стараюсь не подавать вида, но даже Мустафа, внимательно следящий за дорогой, замечает мое состояние.
– Ты влюбилась в него, что ли, девка? Ой, не могу, держите меня! Вот смеху -то. Так как же ты могла? Вся такая неприступная всегда ходила. На меня даже не смотрела, а ведь я, сама знаешь, всегда тебе дышал неровно.
– Не придумывай того, чего нет, – отвечаю, как можно равнодушнее. – Думаешь, приятно знать, что ты пешка, что тебя используют все кому не лень, и нет конца и края этому?
На самом деле слова Мустафы о том, что и он дышал неровно, вызывают тошноту. Да, я это чувствовала, знала. Избегала его как могла. Поэтому и университет в Москве выбрала. Хотела сбежать как можно дальше. Матери намекать пыталась на сальные взгляды отчима. Пугали они меня. Но мама любила Мустафу, всегда на его стороне была.
– Скоро все закончится, девка, не боись. Вот только Джерт сдохнуть должен. А мы тебя конечно к папочке вернем. Только за хорошее вознаграждение. И тогда в Стамбуле мир воцарится. Все вздохнут с облегчением. Он многим как кость в горле, по нему плакать не будут.
– Вы хотите убить Джерта? – хлопаю глазами, притворяясь дурой. А внутри холод ледяной. Не хочу я, чтобы этот человек погиб. И уж тем более не хочу быть тому причиной. Надо попросить Мустафу остановиться где-нибудь. И сбежать. Предупредить Джерта…
– Да нам ничего не придется делать. Чаглар решит, что это он тебя похитил, – ржет Мустафа. – Да он и без этого крови жаждет. Думаешь, отец может спать спокойно, зная, что жив тот, кто его дочь отымел? То, что дочь полежала под врагом заклятым, конкурентом, это ж кость в горле. Огромная такая. Не проглотить, не-а.
– А откуда Чаглар об этом узнает? Кто скажет? Я… не говорила никогда.
Виснет пауза, Мустафа явно не хочет отвечать. Похоже я нащупала тот самый, недостающий паззл. – Почему ты боишься договорить до конца, когда рассказал мне уже так много?
– Потому что обещал, клялся, что никому не скажу.
– Ладно, – отворачиваюсь к окну. Делаю вид что мне интересно.
– Обиделась? Ой, ну только не надо тут строить из себя. Нам
