— Это мне за моральный ущерб. И чтобы утихомирить мое неуемное желание начистить твою рожу.
— Ну давай, начисти, попробуй, — отвечает Тимур.
— Прекрати! — удерживаю его за локоть, не хочу, чтобы опять началась потасовка.
Мы сверлим друг друга взглядами, но боковым зрением я замечаю движущихся к своим тачкам Евгения и Андрея.
— Так, ребята, нам пора, — пожимают они руку Макару. — Татьяна, приятно было познакомиться, спасибо за угощение.
— Вам спасибо за помощь, — улыбаюсь.
Тут же возвращаю внимание бывшему, меняясь в лице.
— Все или еще что-то?
— Я не уеду, пока он не уедет! — объявляет Тимур.
В этот момент у Макара звонит телефон.
— Да, Дашенька, я скоро, попроси бабушку, да, — поворачивается Заболоцкий к нам спиной. — Как ошпарилась?! Машка, я сейчас приеду, не паникуй и не плачь. Таня, мне ехать надо! — это уже мне. — Если с нее хоть волос! — а это, по всей видимости, предназначено Тимуру. — И за машину ты заплатишь!
Айвазов безразлично кивает, при этом по-прежнему глаз с меня не сводит.
— Тимур, ты хоть понимаешь насколько глупо выглядишь? — спрашиваю пересохшими губами.
— Нет ничего глупого в том, чтобы бороться за свою женщину.
Что он только что сказал? Я смотрю на этого идиота, моего бывшего мужа, и оторваться не могу.
И не существует уже ни Макара, ни разбитых машин. И злость на тот кавардак, что он устроил, тоже куда-то улетучилась. Потому что сейчас я Тимура как никто другой понимаю. Уж я-то знаю, что такое ревность. Она как кислота по венам ползет, все внутренности сжигая. И испытывая ее, ты ничего не соображаешь. Ведешь себя как идиотка. Орешь на весь магазин, соседку по залу за волосы таскаешь. Все, что у тебя есть в этот момент — это удушающий страх потерять того единственного, кого так сильно любишь. До одури, до потери сознания. Ох, как я понимаю Тимура. И даже немножечко оправдываю.
— Я тоскую по тебе, Тань, — тихо, почти про себя признается он.
Глава 40
Тимур
— Я тоскую по тебе, Тань, — говорю как есть.
Это мое решение. Стараюсь получить то, чего хочу. Разве это плохое желание? Бывшая никак не уйдет из моей головы, и я решил перестать сопротивляться этому факту. Сердце указов не слушает.
Таня же анализирует сказанное, ползая взглядом по моему лицу. Мечется, не зная, где остановиться. И выбрав точку между бровей, посылает меня по известному адресу.
— Ты, кажется, говорил, что уйдешь, когда он уйдет.
Бывшая жена нервным жестом убирает волосы за уши, разворачивается и уходит, поспешно поднимаясь по ступеням крыльца. А я остаюсь стоять, будто облитый помоями. Она стала сильнее. Таня, которую я знал, расплакалась бы, новая Таня решила меня добить. А может ей все равно. Не знаю.
— Ты правда думаешь, что я сдамся, мозгоклюйка?
В ответ она лишь хлопает дверью.
Когда я понял, что Татьяна не изменяла мне, я совсем сник духом. Подлый Танин одногруппник исчез в мелькнувшей на мгновение чёрной двери барного сортира, оставив меня стоять в одиночестве посреди забегаловки и неотвратимо осознавать масштаб собственного идиотизма. На переосмысление ушло довольно много времени. Все, во что я верил, больше не имело значения. Я поставил на нее штамп шлюхи, не разбираясь прав я или нет. Так я пытался избавиться от любви к бывшей жене, пережить адскую боль измены. Восемь лет я ловко водил за нос сам себя.
Вернулся домой под утро, уснул пьяный в хламину. И как только слегка протрезвел, ко мне пришла она — моя бывшая жена. Этот живой, красочный сон поднял целый рой воспоминаний. Холостая жизнь — раздолье, но после Татьяны у меня не было настоящих отношений. Таких, как с женой: близких, открытых, горячих. Больше ни разу. Я вспомнил так много потрясающих мелочей. Нам было очень хорошо вместе. Иногда она сопротивлялась, переставая слушаться своего мужа, но сейчас я понимаю, что это лишь заводило меня сильнее. Таня была единственной женщиной, что смела со мной спорить.
Пока собирался в офис, затягивая на шее галстук и облачаясь в дорогой костюм, позвонил помощнику. Чуть позже для меня уже был готов отчет о том, как развивался ее бизнес. Я был приятно поражен. И, чего греха таить, восхищен. Создала пекарню в одиночку, не растерялась под моим нажимом, расширила с помощью Дусманиса и процветает.
Мне нравилась Таня, на которой я женился, новая Таня стала еще интереснее.
Думал об этом целый день, о том, сколько труда она вложила, а я, как последний мудак, чуть было не отобрал все это из-за упрямства и прихоти. Хорош же я был. И если по трезвости еще сдерживался, то немного выпив с приятелем и его женой, размяк окончательно, решив перед ней извиниться за свое паскудное поведение.
А потом она открыла дверь. И я ее увидел. В шелковом халате, с мокрыми волосами, на пороге её дома. Такую красивую и такую желанную. Я одурел от нее, вспомнив, как трогал, ласкал, как сладко трахал. Татьяна не поддалась, даже не впустила. Все, что мне оставалось — бесконечно прокручивать этот образ в своей голове. Утром, как последний ишак, написал сообщение и получил матерную картинку в ответ. Долго смеялся. Но умный говорит, что знает, а сумасшедший не знает, что творит. Поэтому я просто приехал к ней, решив не обращать внимания на ее отказ. А там… Эта вонючая терракотовая тачка. Снова. И все. В меня будто шайтан вселился.
Ее нежная кожа, аппетитно округлые формы, губы — кисло-сладкая освежающая мушмула с абрикосовой ноткой, все это достанется уроду Заболоцкому.
Внутри клокотала обида, а сердце наполнилось жгучей ревностью. Я чуть было не сдох от дичайшей чёрной зависти. Никогда ничего подобного по отношению к женщине не испытывал. Дальше я просто ничего не помню, все будто в тумане. Очнулся, когда Таня барабанила по стеклу моей машины, требуя прекратить таранить машину ишака — маркетолога.
Сегодня я приехал уже без предупреждения. Когда первая волна ревности схлынула, осознал, что Татьяна Сергеевна нагнала мужиков к шести часам вечера специально, чтобы позлить меня, и я, как абориген из дикого племени, на это повелся.
Больше не дам ей шанса обдурить себя. Обхватив рукой колючие стебли алых роз, выхожу из машины, направляясь к пекарне. Для чувственной и страстной бывшей жены — только красные розы. Время полшестого, она наверняка еще в своем кабинете.
— Да, Махмуд, — по дороге отвечаю на телефонный звонок. — Нет, гуляйте сегодня без меня. Не хочу. Доброго вечера тебе, Махмуд, — отключаюсь.
Быстро прохожу через зал, чтобы не дать возможности ее подчинённым сообщить хозяйке о моем приближении. Полуоткрытая дверь в кабинет меня настораживает. Тянусь к ручке.
— Опять ты без настроения, подруга? — произносит женский голос, слегка визгливый и раздражающий.
— Все нормально. Отчеты давай.
Не захожу, стою и слушаю.
— Я для твоего Айвазова когда-нибудь киллера найму. Освобожу тебя от мучений раз и навсегда.
— Причем тут Айвазов?
Слышится звук колесиков по паркету, как будто кто-то отодвигает стул.
— Я тебя не понимаю, Тань. Макар Заболоцкий — он же просто огонь! Очень сексуальный, высокий, широкоплечий маркетолог с деньгами.
Таня смеется.
— А эти яркие синие глаза? — продолжает её подружка. — Вдобавок ко всему, как он на тебя смотрит! Ты бы хоть трахнула его, что ли? А вдруг он покруче твоего Айвазова в постели? Вон, посмотри на нас с Игнатом. Пока не попробуешь, не узнаешь. Восемь лет прошло! Восемь! А ты мужиков все на расстоянии вытянутой руки держишь. Плюнь на бывшего и трахни Макара! Совет дня!
Дальше они переходят к обсуждению рабочих вопросов. А я все еще стою у кабинета, до боли сжимая колючие стебли роз, и вновь чувствую себя идиотом. Если Таня и была шлюхой, то только в моей больной голове.
Они не любовники… Пока не любовники.
Глава 41
Тимур
— Назар Тимурович?! — столкнувшись со мной в дверях, трусливо лепечет куда-то в область моей переполненной злостью грудной клетки Танина подружка.
