не должно. Боюсь, это уже стало традицией.
"Это не ты вляпываешься в дерьмо. Это дерьмо в тебя вляпывается", — однажды выдвинул теорию Макс.
Если я ничего не изменю, то календарь в моем телефоне в скором будущем будет извещать меня не о знаковых событиях в моей жизни. Он будет регулярно слать мне напоминалки о том, какую ошибку я совершил в ту или иную дату.
Последние полчаса я ощущал себя по меньшей мере гадко. Вроде не пустое место, но близко граничил с ничтожеством.
Играя в молчанку, Настя нагнетала. Морально готовила себя к худшему вечеру в своей жизни.
За это время я успел настроить передатчик, который демонесса назвала "радионяней", а также заказал доставку еды. Ее вот-вот должны были привезти.
— Хорош уже рассиживаться... Предлагаю нам вместе поужинать, — я подошел к ней со спины и попытался приподнять ее с пола, а она противилась, отбрыкивалась.
Раньше таким образом она играла со мной в кошки-мышки, а теперь эта игра называлась иначе — "жертва-недоумок".
— Я с тобой не разговариваю больше. Отстань, противный, — проворчала в ответ, не глянув даже в мою сторону, и тюкнула меня кулачком в колено.
Тогда я продел на шею шнурок, на котором висел приемник радионяни, и поднял Настю в воздух. От неожиданности она взвизгнула. Размахивая ножками, вцепилась в мои плечи.
— Эй, ну ты чего? Все будет хорошо, — заверил я, держа ее на своих руках. — Ты же не ела ничего с самого утра.
Голову отвернула от меня и щеки надула.
— И пусть! Поставь меня на пол!
— Нет. Мое дело накормить тебя, раз уж ты у меня в гостях.
— Поставь, сказала.
Выйдя из комнаты, я поставил-таки эту вредину на пол.
— Жду тебя на кухне через пять минут, — сказал с надеждой, что она меня услышит, и побежал вниз по лестнице.
Уже на последней ступеньке ощутил вибрацию в заднем кармане. Вспомнил, что с появлением младенца в доме, поставил свой телефон в бесшумный режим.
Пришло сообщение от матери:
"Завтра в десять утра ты должен быть у нас в офисе. Будешь знакомиться со своими подчиненными".
Какого хрена?
Едва не разложился на лестнице, когда до меня дошел смысл.
Разблокировал экран, снова прочел текст сообщения.
Нет, не показалось.
Может, мать номером ошиблась:
"Ты ничего не попутала? Уверена, что именно я должен быть в офисе?"
Ответ пришел незамедлительно:
"Да, мы с Романом Юрьевичем решили, что пришло твое время. Раз ты такой хитровыделанный, то должен самостоятельно обеспечивать свою семью. Для начала доверим тебе пост директора по развитию. Для этого мы созвали экстренное собрание. И пройдет оно завтра в десять утра. Не явишься — о браке с той девицей можешь и не мечтать."
Это прикол такой?
Праздники ведь...
Какой болван явится на собрание с утра пораньше? Они с Некрасовым совсем уже чокнулись? Это в отместку за наш лже-брак с Настей?
Да и какой из меня директор по развитию? Что я смогу развить? Скорость при побеге из этого дурдома?
Настроение и так было не ахти каким, а мать так вообще сравняла с землей все мои планы.
Вскоре паренек с доставки позвонил. Я выбежал на улицу, чтобы забрать пакет с едой.
На кухне развернул его, присел на стул и приуныл.
Аппетит как следствие пропал. Есть мне совершенно не хотелось, а вот бойкот Насти долго не продлился. Она не смогла устоять перед ароматом жареного мяса. Через пару минут я услышал ее шаги, спускающиеся по лестнице. К этому моменту стол уже был накрыт, бокалы наполнены свежевыжатым соком.
Однако Настя не прошла в кухню. Она притормозила напротив стены, на которой были вмонтированы полочки со стоящими на ними различными декоративными украшениями и рамками с семейными фотографиями.
Один снимок особенно привлек ее внимание.
На ней был я в самом что ни на есть бесстыдном виде — в неглиже. Мне было от силы полгода.
Я неслышно подкрался к ней из-за угла и встал у нее за спиной. Наблюдал за тем, как она подхватила рамку с той самой фоткой. На губах ее расцвела причудливая улыбка.
— А я-то все думала, она моя точная копия. Так нет же, — хмыкнув, пробормотала она чуть слышно.
— Скажи же, я уже тогда был чертовски горяч, — осмелился шепнуть ей в самое ухо.
Это было зря. Я напугал ее. Она едва рамку не выронила из рук.
Глянула на меня из-за плеча, затем на фотку уставилась и отчего-то смутилась. Щеки зарделись.
— Ага, этот голожопик еще не знал, как будут пылко его ненавидеть спустя каких-то тридцать лет.
Я почувствовал как мое лицо заполыхало. Обостренное чувство вины перед ней росло во мне с каждой секундой.
Выхватил у нее из рук рамку. Косо ухмыльнулся при виде "голожопика", а потом убрал снимок за спину.
— Я уже миллион раз просил мать спрятать от посторонних глаз эту фотку. Все, кому не лень, считают своим долгом прокомментировать мою задницу. И ты теперь туда же.
— П-ф-ф, — фыркнула она и захихикала, прикрывая рот ладошкой. — Я всего лишь прокомментировала свое отношение к тебе. Твоя задница не такая задница, как ты сам. Ты и есть задница.
Несмотря на угрызения совести, мне нравилось, что после всей этой свистопляски она еще не растеряла запас позитива и не упускала возможности подколоть меня. К тому же я не столько верил в ее ненависть по отношению к себе, сколько верил в безусловную симпатию.
— Кстати, ты был не прав, когда утверждал, что Маруся не похожа на тебя, — быстро сменила она тему, видя мой конфуз. — Разуй глазки и сравни сам.
Да быть того не может!
От меня ей досталось только отчество!
Посмотрел на снимок, затем вспомнил личико Маруси. Напряг зрение и снова взглянул на фото, а после вновь представил девчушку перед собой.
— Потешная улыбка, разрез глазок и смешной чубчик она явно унаследовала от папки, — продолжила Настя, заставая меня врасплох.
Затем раздался лязгающий звук, а в следующий момент входная дверь отворилась, и на пороге показались четверо человек.
Четыре пары глаз с удивлением воззрились на нас.
— Сюрприз! — единственное, что удалось выдавить из себя, поскольку голова моя была забита противоречивыми мыслями.
Настя
Сюрприз...
Если сюрпризы теперь выглядят именно так, то попрошу больше никому и когда мне их не преподносить...
Ну их нафиг.
— Ярослав, а вы чего
