и на пороге снова этот кошмарный тип с зализанными волосами и гадкой ухмылкой.
- Ну, что, Оленька, не передумала? - спрашивает очень заботливо, вставая напротив меня. Губы саднит, их разбили еще в первый день, когда я отказалась сотрудничать. Одежду изрезали позже, теперь я похожа на оборванку.
- Мой ответ не поменялся, - твердо отвечаю.
- Какая жалость. Видимо придется повторить урок, да? Мое терпение не безгранично, дорогуша.
- Вы все равно ничего не сможете сделать, даже если я подпишу, - нервно усмехаюсь. Губу обжигает болью, и я, не сдерживаясь, все же морщусь.
Мудак притворно охает оглядывает меня.
- Ну, что ты, милочка. Конечно, получим. Твой папаша составил завещание очень кудряво. Так что давай, не упрямься. Потом я не буду уже так добр с тобой. Тебя пока не пустили по кругу только по одной причине - после этого Заславский не станет за тебя впрягаться. Но если ты не оставишь мне другого выхода… - он снова показушно вздыхает. - Парни, знаешь ли, очень голодные до таких девочек, как ты.
Меня мутит от его слов. Даже не хочу представлять. Но картинки против воли рисуются в голове одна краше другой.
- Правильно, Оля. Бойся меня, - елейно добавляет мудак. - И поставь, наконец, подпись.
- Нет… - с трудом выталкиваю из себя. Лицо мужчины искажается злобой.
- Игорь! - громко кричит он, и в комнату входит тот самый бугай, что каждый раз преподает мне уроки послушания, как это они называют. - Наша гостья все еще не идет нам навстречу. Пора перейти на следующий уровень.
Бугай довольно скалится, делает шаг в мою сторону. Я, конечно, пытаюсь отойти, но позади стена. И деться попросту некогда.
- Обожаю непослушных девочек, - радуется он, обдавая меня вонючим дыханием. Я пытаюсь брыкаться, но первая же пощечина валит меня на пол, а затем он хватает меня за горло и сжимает. Так что я понимаю - дышать больше уже не смогу…
…Нет! - беззвучный крик срывается с моих губ. Тут же чувствую чьи-то руки, дергаюсь, отбиваюсь. - Нет-нет-нет! Не дамся!
- Тише, тише, Оля. Это я.
Мне требуется несколько минут, чтобы успокоиться. Я дома. Никто не придет. Никто больше не тронет. Богдан осторожно прижимает меня к себе. Он не спрашивает, что со мной - все и так очевидно. Каждая ночь проходит вот так. Я пытаюсь перебороть все это, справиться, как учил доктор осмотревший меня после этого ужаса. Но если физические раны затягивались, внутри ничего не желало склеиваться.
- Дай мне снотворное, - снова сдаюсь. Знаю, Заславскому это не по душе. Он хочет, чтобы справилась сама. Но я не могу больше. Просто не могу. - Дай…
Мне снова везет - муж не спорит, приносит таблетку и стакан воды. И только после этого я снова ложусь. Вздрагиваю, когда он ложится рядом и отодвигаюсь.
- Не надо. Пожалуйста…
Мне противны прикосновения. Все. Даже его. Ничего не могу с собой поделать. Просто не могу. Богдан отстраняется. А я вздыхаю облегченно и закрываю глаза.
Каждое утро начинается с того, что я осматриваю себя в зеркале. Ушибы постепенно сходят. Синяк на лице приобретает некрасивый фиолетовый оттенок, губы все еще распухшие. В общем красотка та еще. Я не выхожу из комнаты. Банально боюсь. Ну, и куда такой идти-то? Мужиков смешить? Даже Авдей ко мне не заходит после того, как я запретила ему навещать меня.
Так и сижу взаперти. Снова пытаюсь выстроить себя из кирпичиков, которые, не успев склеиться, снова рассыпались. Но теперь на мелкие кусочки. И я не знаю, как собрать эту мозаику обратно.
Я так поглощена собственными мыслями, сидя и глядя в одну точку, что упускаю, как рядом появляется Богдан. Он делает резкий шаг. Наверное, обычный, но мне кажется, слишком близко. И я дергаюсь, инстинктивно втягиваю плечи и прикрываю голову руками.
Слышу не то рык, не то хрип. И зажмуриваюсь. А затем…
- Оля… Оль, посмотри на меня, пожалуйста.
Я ни разу не слышала у мужа такой интонации. И это удивление играет ему на руку. Он обходит меня, заходит так, чтобы я его видела, поднимает руки вверх и присаживается у моих ног.
- Поверь, каждая тварь уже заплатила за то, что с тобой сделала. Каждая. Никто не ушел от ответа. Я клянусь тебе.
- Ты убил их? - спрашиваю бесцветным голосом. Наверное, раньше я бы сказала, что так нельзя, что надо судить или как-то еще. Но сейчас… Что-то во мне навсегда сломалось. Что-то светлое отключилось и потерялось в закоулках мыслей. Так далеко, что и не достать.
- Смерть слишком легкое наказание для таких, как они.
Медленно киваю, соглашаясь. Пусть так. Богдан знает, что делает. Тот приподнимает мое лицо, очень осторожно, но все же вынуждает посмотреть ему в глаза.
- Давай, выплывай, девочка. Ты же сильная. Ты справишься.
- Нет, - качаю головой. - Во мне ничего нет. Выброси.
Во взгляде мужа только бескрайнее сожаление. Что ж, наверное, ему и правда не нужна поломанная жена. Он ведь не раз говорил, что хочет видеть рядом сильную женщину. А я уже не такая.
- Ты справишься, девочка, - повторяет он и целует мои ладони. Сжимаюсь, не специально, но супруг чувствует это и отступает.
С того самого дня как я вернулась, у нас не было интима. Зная темперамент Заславского, понимаю, что это вопрос времени. И я боюсь думать, когда этот момент. Когда зверь в нем переступит черту порядочности, и он придет за своим долгом в мою постель.
День походит так же, как и все - никак. Только вечером, ближе к ночи рискую все же спуститься, просто пройтись, чтобы начать бороться со своими страхами. Когда никого уже нет и все разошлись.
Но меня ждет сюрприз - внизу слышатся какие-то голоса. Кажется, Богдан, Авдей и… женщины. Любопытство оказывается сильнее страха. Я спускаюсь ниже, прохожу до самой гостиной.
Чтобы заставить
