побледнела.
― Рус-руслан, ― слегка запнулась. ― Зачем… Почему? Что я тебе сделала?!
― Лично мне ‒ ничего, но ты обидела дорогого мне человека. У меня не было выбора, милая моя. Пришлось тебя наказать, ― пожал плечами словно с сожалением.― И увы, с наказаниями я еще не закончил.
У нее слегка приоткрылся рот.
― Но я никому ничего не сделала! ― выкрикнула в панике.
― Вы с Яровой опоили наркотиками Арину Голубеву. Да или нет?
Какое-то время она пораженно молчала.
― Это все Катя, я тут совершенно ни при чем! Клянусь, Руслан, это была ее идея, только ее!
― И почему же ты не остановила свою верноподданную? Не помешала ей? Она никогда осмелилась бы на такое без твоего позволения. Подмешать отличнице наркотики… даже для вас это верх низости! ― мой голос невольно перешел в рычание.
Мне с трудом удалось взять себя в руки.
― Я не… ― Карина начала, было, оправдываться, но так и не смогла закончить предложение.
Подойдя к девушке еще ближе, я коснулся ее заплаканного лица.
― Тихо, тихо. Тебе нечего бояться, ― улыбнулся будто бы ласково. ― Конечно, только в том случае, если ты сделаешь так, как я скажу. Если же нет… ― сделал угрожающую паузу. ― Ты ведь со своим двойным гражданством собираешься учиться в Сорбонне? Умная девочка. Представляю, как тобой гордятся родители!
Карина широко распахнула глаза, вгляделась в мое лицо, пытаясь понять, к чему я клоню.
― Но что будет, если твои документы куда-нибудь затеряются, или хуже того… что, если ты вообще не сможешь закончить школу?
― У тебя не получится, ― прошептала без уверенности.
― Ты думаешь? А по-моему, мне не составит ни малейшего труда организовать такое дельце. Ты не знаешь, сколько у меня своих людей в этой школе, и в совете попечителей, и даже среди учителей, ― сказал чистую правду, и потому произнес все это спокойным тоном. ― Ну, а если эта угроза тебя не пугает, подумай о другом.
Приблизился к ее лицу вплотную. Не выдержав силы моего взгляда, девушка опустила голову. Жестко обхватив ее подбородок, я снова заставил ее посмотреть мне в глаза.
― Ты ведь занимаешься конным спортом? Видел твои награды. Какая ты умница! И попа — просто загляденье, ― криво усмехнулся. ― Но что, если что-то случится с твоей лошадью? Вьюга, кажется, ты так ее назвала? Арабская кобылка белой масти ‒ настоящая красавица, ― мой голос уже не был ласковым, я вложил в него столько холодной угрозы, сколько смог. ― А если что-то произойдет с подпругой? Жаль будет, если лошадь понесет, ты вылетишь из седла и сломаешь свою прелестную шейку! ― провел по ее горлу большим пальцем руки.
Когда я угрожаю их жизни, люди становятся удивительно покладистыми. Никогда этого не понимал. Это же очевидный блеф ‒ да я и лошади ее в жизни бы не навредил, не то, что ей самой. Неужели я похож на того, кто может убить свою одноклассницу, просто потому что она что-то не так сделала?
Вот и Ариша тогда восприняла все мои угрозы всерьез…
Видимо, действительно похож.
После моих слов Карина смертельно побледнела и затряслась как осиновый лист.
― Что я должна сделать? ― наконец, сумела произнести.
― Ну, во-первых, ― сделал небольшую паузу, ― сообщи всем своим подданным ‒ новенькая неприкосновенна. И отныне, если с Арины Голубевой хотя бы волосок упадет, я спрошу с тебя. Лично с тебя, Фирсова. Может, для начала обойдусь еще одним предупреждением, а может, сразу перейду к действиям, посмотрим. А во-вторых…
Второе мое поручение касалось Кати Яровой. Что-то мне подсказывало (и Карина это подтвердила), в том, что произошло с Ариной, виновата именно эта подлая дрянь, недостаточно умная для того, чтобы хотя бы попытаться скрыть завистливую суть своей мелкой душонки.
Мне с большим трудом удалось удержаться от более жестких действий, но я и так придумал для нее очень неплохое наказание. Я знал, что она представляет из себя. Знал, к чему стремится и о чем мечтает.
Как аукнется, так и откликнется.
Она получит по заслугам.
* * *
Арина
Может быть, Руслан, и правда, сожалеет?
Почему-то именно так мне и показалось. Возможно, я обманываю саму себя, и вижу то, чего нет. Возможно, он просто пытается загладить свою вину… Но в таком случае, он действительно чувствует себя виноватым.
«Вчера ты сказала, что любишь меня».
Неужели я действительно… призналась ему в любви? Мне было очень сложно в это поверить. Я даже Диме никогда не говорила, что люблю его, просто потому что для меня эти слова очень много значат. Сказать их, все равно, что признать ‒ этот человек для тебя тот самый, единственный. Половинка сердца, частица души. Тот, с кем ты уже не сможешь расстаться. Тот, в ком ты уверен, как в самом себе.
И я не сказала бы этих слов Руслану Орлову. Я это точно знаю.
Но сожалеет он или нет, это не отменяет того, что он сделал. Я и так была об этом парне, мягко говоря, не очень хорошего мнения, о чем же говорить теперь?
И все же от его слов мне стало немного легче, я перестала чувствовать себя такой грязной, ничтожной. Перестала ощущать себя использованной. Отчасти потому, что на следующий день Руслан подошел ко мне и предложил сесть за его столик ‒ наверное, для него это была не просто интрижка на одну ночь. Может быть, он и правда хочет со мной встречаться? Как знать.
Больше за весь этот день он ко мне ни разу не подошел. Несколько раз я ловила на себе его взгляд, но так как сама старалась на него не смотреть, то и выражения на его лице я расшифровать не могла.
Зайдя в свою комнату после уроков, я сразу увидела букет белых пионов, стоящий на столике возле окна. Рядом с ним, спиной ко мне стояла Катя, сжимая в руке какой-то белый картонный прямоугольник и постукивая им по столу. Она говорила по телефону.
Мне хотелось подойти к букету, но при этом совсем не хотелось приближаться к соседке ‒ после всего, что случилось, один ее вид вызывал во мне сильнейшее отвращение. И потому я просто замерла в дверях.
― Какого хрена не отвечал на звонки? ― девица сделала паузу, ее собеседник ей что-то ответил. ― Потом опохмелишься, сначала дело! Пришли мне фотки на
