агентом. Я его не переваривал, потому что этот прилизанный придурок тоже смотрел на нее восхищенно. Как мне было играть влюбленного в свою невесту балбеса, если эта женщина только своим присутствуем выкручивала мне все жилы. Я бесился, как черт и ревновал к каждому столбу, только вот совсем не свою невесту.
Я очень надеялся, что благодаря Дане, я привяжу ее к себе навсегда. Не мог простить, но и отпустить тоже не мог. Пока со мной мой сын, она не уйдет из моего дома, будет жить здесь, на моих глазах и плевать мне было, что Эмили это не нравится. Перетопчется. Она меня за медовый месяц так достала, что смотреть на нее было тошно.
Но Марина ушла, она наплела мне про какую-то работу и свалила, твою мать. Она вообще очень изменилась за последние месяцы, была замкнутой, задумчивой и еще больше избегала меня. Я так бесился, узнав, что она посмела от меня уйти, переколотил всю посуду в доме, на работе уволил секретаршу и сорвал важное совещание, когда запустил пепельницу в электронную доску на стене.
В этот раз я ее даже искать не стал, даже не следил за ней. Возможно, пришло время поставить точку. Она моя больная привязанность, я дурею от нее до помешательства, не нужны мне такие проблемы.
На свою жену все равно смотреть не мог, поэтому постоянно пропадал на работе в офисе. Периодически спал с секретаршей, потому что она была блондинкой, и со спины можно было представить, что это моя Марина.
Когда она пришла в мой офис, вся раздавленная и потрепанная жизнью, мое сердце дрогнуло в первый момент. Еще как дрогнуло. Но стоило мне представить, через скольких она могла пройти за это время, я пришел в бешенство.
Почему я отказался давать ей деньги? Потому что мне надо было знать причины. А она отказывалась их назвать. Куда она умудрилась вляпаться? Наркотики? Проблемы с полицией? Судя по ее виду, все, что угодно.
А сейчас эта женщина лежит у меня на руках без сознания, и я не могу себе отказать в том, чтобы рассмотреть ее внимательнее. Я так давно ее не видел. Очень бледное лицо, с кругами под глазами. Совсем худенькая, но грудь, кажется, стала еще больше, или я просто забыл за время, пока не видел ее. От нее и пахло по-другому, чем-то сладким и таким нежным, что я, как наркоман несколько раз вдыхал ее запах.
Уложил ее на диван и попросил секретаршу принести крепкий чай и какую-нибудь еду. Она вообще ест хоть иногда? Непонятно в чем душа держится.
Марина начинает шевелиться и хмурится, потом медленно открывает свои мутные глаза и в недоумении смотрит на меня.
— Не вставай резко, — останавливаю ее попытки соскочить, — подожди, пока голова перестанет кружиться.
Она медленно садиться и быстро осматривает свою одежду, особенно спереди, как будто я мог у нее там что-то взять.
— Выпей чай, — пододвигаю ей чашку и тарелку с бутербродами, — он крепкий и сладкий.
Она мотает головой и пытается встать, но я перегораживаю ей дорогу.
— Я сказал, сядь и выпей чай, — повышаю голос, а потом уже спокойно добавляю, — а то упадешь опять где-нибудь по дороге и расшибешь себе голову.
Она послушно садится и пьет чай, бутерброды не берет, но я уговаривать точно больше не буду. Она давно не ребенок.
— Мой водитель тебя сейчас отвезет, куда скажешь, — спокойно добавляю.
Она в страхе вскидывает на меня глаза и отчаянно вертит головой.
— Нет, — выкрикивает, — я сама.
Странная реакция, конечно.
Но я уже понял, что она ничего мне не расскажет, поэтому сразу, как только она выпила чай и вышла за дверь, позвонил начальнику своей службы безопасности.
— Марк, это Егор. Мне нужна информация на Марину Тихомирову, все за последний год. Она раньше жила в моем доме, помнишь?
— Да, босс. Все сделаю, в лучшем виде.
— Это срочно, Марк. И мне нужны все подробности, все до мелочей.
***
Марина
Открыла глаза и долго не могла понять, где нахожусь. Сначала обратила внимание на черный кожаный диван, на котором лежала, у меня нигде такого нет, ни дома, ни на работе.
Потом подняла глаза выше и увидела Егора. Сразу хотела встать, но он остановил меня. Очень испугалась, потому что не могла вспомнить сразу, сколько времени я провела в отключке, и что он успел выяснить за это время.
Осторожно осмотрела себя спереди, не протекло ли молоко через одежду. Кажется, пока все было под контролем, но по времени мне давно пора было убираться отсюда.
Как только Егор предложил меня подвезти, я чуть в панику не ударилась и сразу пожалела, что пришла к нему. Ведь знала же, что откажет, в глубине души знала. А теперь он вполне может выследить меня и узнать то, что знать не должен.
Быстро допила чай, на котором так сильно настаивал Егор, и ушла из этого ненавистного места. До дома добиралась окольными путями на случай, если за мной следят.
Зашла в палату и устало опустилась на стул. Надо успеть отдохнуть, и подготовится к новой смене в клубе. И перед началом работы зайти к Вере на разговор.
Отпускаю Иру домой и занимаюсь сыном. Врач на обходе напоминает мне про анализы, которые я и так уже видела.
— Назначайте день операции, — говорю ему уверенно, — я принесла большую часть суммы, остальное принесу в ближайшее время.
— Марина, вы не хотите делать операцию у меня? — спрашивает напряженно.
— Хочу, но она мне просто не по карману, — отвечаю честно.
На самом деле, я наводила справки, и меня заверили, что другие специалисты этого центра нисколько не хуже заведующего отделением, и они абсолютно точно смогут прооперировать на том же уровне. Похоже, что здесь меня тоже пытаются раскрутить на деньги. Неужели не видно, что я уже и так с ног валюсь от усталости.
Врач хмурится и с недовольным лицом выходит из палаты. А я укладываю сына спать и сама ложусь с ним рядом.
Вечером в больницу приезжает Зоя и дает мне еще пару часов на сон.
На работу прихожу раньше на тридцать минут, и сразу иду в кабинет управляющей.
— Можно? — спрашиваю, заглядывая внутрь.
— Да, заходи, — откликается Вера.
— Я по поводу дополнительного заработка, — начинаю несмело.
— По поводу стриптиза? — ее брови ползут вверх от удивлении.
— Да, — выжимаю из себя.
— Хорошо, — продолжает, как ни в чем не бывало, — какой у тебя уровень подготовки? Ты занималась раньше танцами?
— Да, — отвечаю честно, — мы с подругами
