могу дышать.
— Я не вижу ничего плохого в том, что наши дети нравятся друг другу, — четко выговаривает мать. Ставит поднос с заварником на середину стола и опускается возле меня. Накрывает мои дрожащие руки своей теплой ладонью, смотря прямо на Егора. — думаю, тебе надо относиться к этому проще.
Глаза щиплют слезы. Не удерживаюсь и обнимаю мамочку.
Какая же я дура! Надо было сказать, признаться.
А я струсила.
Несмотря на ее спокойствие и поддержку, я чувствую стыд.
— Мирин, — Егор наливает себе чая в кружку. Его лицо цвета спелой вишни. Желваки напряжены. И на нас даже не смотрит. Только на мать или в окно. — Я не так воспитан. И его так не воспитывал. Раз мы живем под одной крышей, значит, семья. Он ей брат. И никакой любви быть не может.
— Тогда я больше здесь не живу! — Алекс поднимается и громко отталкивает стул.
— Да куда ты пойдешь? — Егор говорит с пренебрежительностью. — Ты закончить универ самостоятельно не можешь! Хулиган. Идет он!
— Спокойно, — мама тоже поднимается на ноги. — Алекс, прошу, ты же умный мальчик.
— Мы уже закончили, — отрезает Егор. — Хочет уходить — пусть уходит. Только домой вернется тогда, когда найдет себе другую девушку.
Сердце огнем вспыхивает. Прикусываю нижнюю губу, чтобы не нагрубить, у меня нет такого права.
— Прекрасно! — Алекс обходит стол и идет на выход.
— И кредитки все оставь. Машину тоже! Слизняк! Моя вина, что не смог воспитать нормально. Все работал, чтобы он все имел, а тут вот какая благодарность.
Меня всю трясет, даже представить не могу, куда пойдет Алекс. Квартира же еще не готова.
— Присядь, — останавливает меня мама, когда я хочу пойти за Алексом. — Сначала я.
Оставляет меня наедине с Егором.
Опустив взгляд на свои дрожащие руки, я перебираю в голове, о чем именно они могут говорить. Мама не против Алекса, это уже плюс, но в груди вина огнем обливает.
Корю себя за слабость. Я же не специально молчала. Хотела же не раз сказать, но когда смотрела в счастливые глаза матери — не хотела ее разочаровывать.
— Надеюсь, ты умнее моего сына, — допив чай, Егор обращает на меня внимание.
— А вы знаете, каков он? — произношу, глотая слезы. Обидно за Алекса. Родной отец не верит в сына. Постоянно унижает и не поддерживает.
Я такого не знаю. Мой отец всегда относился ко мне с уважением. Считался с моим мнением, и мы вместе находили компромисс.
— Вы знаете, каков на самом деле ваш сын? — вся дрожу. Смотрю Егору в глаза, хоть и очень страшно. Я впервые спорю со взрослым. Вот так прямо, можно сказать, без уважения.
58
Алекс мне говорил — я не верила. Теперь понимаю, как ошибалась.
Егор складывает руки на груди и откидывается на кресло. Смотрит в ожидании продолжения.
Не уверена, хочу ли продолжать, а самое главное, есть ли смысл.
— Давай, просвети меня.
— Алекс очень умный. И учится он хорошо, меня по праву подтянул. И еще, — мнусь, — он иногда просто хочет услышать похвалу в свой адрес, не только ворчание. Впрочем, как и любой нормальный человек.
Последнее слова едва произношу. Взгляд мужчины острый и недовольный, не оставляет ни единого шанса на надежду.
— В чем мой сын молодец, так это в том, чтобы молодым наивным девицам мозги пудрить, — громко опускает ладони на столешницу, а я с перепуга подпрыгиваю. — Ты, Мила, — поднимается на ноги. Отвожу взгляд, потому что меня ранит его ненависть в глазах. — Должна понимать, что Алекс не единственный парень на свете. И поверь мне, когда он встретит лучше, забудет о тебе.
Я все понимаю, и мне почему-то кажется, что Егор просто упрямится. Злится, за вранье. Мама сама говорила, что дядя Егор ненавидит ложь.
Оставшись одна на кухне, я убираю со стола. За несколько недель я уже привыкла здесь, в доме, но именно сейчас очень захотелось в нашу квартиру. Может быть, купить щенка или кошку, ухаживать. Только бы не ощущать всю горесть.
— Доченька, — мама появляется на кухне и сразу обнимает.
Становится еще больнее, слезы градом катятся по щекам.
— Прости, — шепчу, уткнувшись маме в плечо, — я хотела сказать. Очень боялась. Не хотела тебя разочаровывать! — всхлипываю.
— Солнышко, — мама крепко обнимает, — я понимаю твои страхи, но это же я, — отстраняется, гладит волосы и смотрит мокрыми глазами, — твоя мама. Мне не больно оттого, что ты скрыла, только потому, что боялась. Я уже говорила. Нет такой ситуации, чтобы мать не смогла понять, только ты должна быть смелой, доченька.
Я трусиха. И признаю это.
— Иди к Алексу, он вещи собирает, — вытирает мои слезы большими пальцами, — я предложила пожить в нашей квартире, пока мы не уговорим этого упрямца, но он отказался, говорит, у Кира поживет.
Целую маму, прошу еще раз прощения и поднимаюсь наверх. Возле приоткрытой двери замираю. Егор внутри опять отчитывает, даже есть мысль развернуться и уйти, только не могу это больше слушать. Алекс не должен нести весь удар на себе.
— Извините, — резко открываю дверь, ощущая, как дрожат мои коленки. — Я хочу кое-что сказать Алексу, — Егор недовольно сдвигает брови к переносице, — наедине! — твердо добавляю.
— Надеюсь, вы оба скоро осознаете свою ошибку! — Егор говорит со злобой и презрением. Подхватывает со стола кредитки, ключи от автомобиля.
Пока Егор идет к дверям, еще раз поворачивает голову к Алексу, громко дыша.
— Как ты? — шепчу. Алекс тянет меня за руку ближе и садится на постель, обнимая меня за талию.
— Все хорошо, я знал, что так будет.
— Почему ты не хочешь жить в нашей квартире? — Я была бы очень рада. И в гости смогла бы приходить. Я скучаю по своей комнате и по спокойной жизни.
С того дня, как Алекс ворвался в мой покой, я только там могла чувствовать себя в безопасности. А теперь эта квартира могла бы стать надежным тылом.
— Я с Киром уже договорился, он один живет. Пока не сделаю ремонт, поживу у него.
— Хорошо, — у кого угодно, только не у Дена. Я уверена, там Оля будет околачиваться и день, и ночь. Надеюсь, к Киру не заявится, хотя от этой девушки можно все что угодно ожидать.
— Она туда не придет, — Алекс так легко смеется, словно и не было непростого разговора с родителями.
— Ты о чем? — делаю большие глазки и ставлю руки ему на плечи. Опираясь подбородком на его макушку, тяжко вздыхаю.
— Я тоже сначала думал к Дену, но не хочу видеться сама знаешь с кем.
— Я хочу, мне есть что
